Выражение «Миллиарды и миллиарды», послужившее названием этой книги, приписывают ее автору, астрофизику Карлу Сагану, хотя, по его собственным словам, он никогда его не произносил. Саган признается, что прибегал к «большим числам», описывая космос, а иначе и невозможно, но вот «миллиарды и миллиарды» ему приписали, точно так же, как знаменитому сыщику Шерлоку Холмсу приписали коронную фразу «Элементарно, Ватсон», которой тот тоже ни разу не воспользовался на страницах произведений Артура Конан Дойла.
Ну, что делать, легкий казус, который больше тревожил самого автора, чем его читателей. У читателей с Саганом свои счеты.
Нет ничего ни стыдного, ни страшного в том, что вас не интересуют вопросы устройства мирозданья, в конце концов, «в каждой избушке свои игрушки». Но если вы однажды забеспокоитесь и хотя бы попытаетесь разобраться в том, как вообще это все работает, сколько звезд на небе, откуда они нам светят, как устроена креветка и какую потенциальную смертельную опасность несет в себе человек, вы обязательно рано или поздно обнаружите себя с книгой Карла Сагана в руках. Ученый, астрофизик, непревзойденный популяризатор науки, он обладал феноменальной способностью писать о вещах, что называется, уму непостижимых, с легкостью и доступностью, которая превращает читателя из робкого ученика, внимающего автору, в единомышленника и коллегу выдающегося ученого.
И неважно, о чем будет говорить Саган — о бездонном космосе или мире аквариума, который однажды доставила ему служба рассылки, вы все равно поймаете себя на том, что читаете его эссе с открытым ртом и не можете оторваться.
Я помню два своих личных потрясения, связанных с публикациями астрофизика. Первое, когда в свое время прочитала у Сагана о том, что все, буквально все люди на нашей планете связаны друг с другом генетической цепочкой. Как бы невероятно это ни звучало, но в строго научном смысле мы все действительно «родня». Признаться, эта мысль, особенно прочувствованная в первый раз, поражает.
И второе потрясение исключительно на совести прославленного астрофизика. Однажды Саган меня напугал. Напугал по-настоящему, не выпрыгнув неожиданно из-за угла с какой-то провокацией, а одновременно спокойно и страстно, и невероятно убедительно описав глубины Вселенной. Мой собственный мир сжался в микроскопическую точку, мне показалось, что я вплотную приблизилась к пониманию устройства ни много ни мало — бытия, и почему-то это оказалось совсем не увлекательно, а очень страшно, и напомнило несчастного Фальтера из незаконченного романа Набокова Solus Rex, которому «открылась суть» и который «получил ключ решительно ко всем дверям и шкатулкам в мире», и он кричал так долго и так страшно, что у слушателей возникало единственное «паническое желание немедленно это прервать». Зато у меня больше никогда не возникало вопросов к научной и авторской убедительности Карла Сагана. И у режиссера Роберта Земекиса, который в 1997 году снял полнометражный фильм «Контакт» по одноименному роману астрофизика с Джоди Фостер и Мэттью Макконахи в главных ролях, тоже не возникало. Но у сборника «Миллиарды и миллиарды» есть еще одна тайная пружина и сила. Это очень личная книга Сагана. И дело не только в том, что его последнее эссе не о судьбах мира и человечества, а о предчувствии собственного конца и понимании того, что борьба со смертельной болезнью очень скоро может оказаться проиграна. И даже не в невероятно трогательном эпилоге-некрологе, написанном уже после кончины знаменитого астрофизика его женой, коллегой и соратницей Энн Друян. Хотя именно эти тексты превращают блестящую публицистику знаменитого ученого в откровенное и личное признание в любви природе, жизни и человеку.
И, тем не менее, вся книга, все 19 эссе, наполнены этими чувствами. Карла Сагана восхищает этот мир, видимый и невидимый, познаваемый и недоступный пониманию человека. О чем бы он ни писал: об устройстве Вселенной и поисках внеземного разума, об общественной дискуссии о праве женщины на аборт, о взаимоотношениях США и СССР (вариант этого текста был опубликован в 1988 году в журнале «Огонек»), об изобретениях вроде ХФУ — хлорфторуглеродах, молекулярных соединениях, не существующих в природе, зато способных разрушать озоновый слой, о глобальном потеплении и парниковом эффекте, основной лейтмотив его работ — признание уязвимости окружающего мира и его хрупкости, ответственности человека за каждый шаг и за каждое решение.
В последней главе «В долине теней» Карл Саган написал:
«Мир — такое совершенство, в нем столько любви и нравственности, что ни к чему обольщаться бездоказательными россказнями. По-моему, гораздо лучше, с учетом нашей хрупкости, смотреть Смерти в лицо и ценить каждый день за краткую, но потрясающую возможность быть живым».
В каком-то смысле это манифест и завещание выдающегося ученого и замечательного человека.
