Ленина нельзя было назвать балагуром и весельчаком. Однако многие отмечали, что глава партии большевиков наделен мрачноватым чувством юмора, которое часто переходило в хлесткий сарказм. А еще, сангвиник от природы, Владимир Ильич заразительно смеялся.
«Вождь краснокожих»
Маленького Володю Ульянова сегодня назвали бы гиперактивным. Мальчишку разрывало от энергии, которую до поры до времени никак не удавалось перевести в полезное русло.
Его детские шутки были незатейливы. Володя с упоением швырялся калошами по живым мишеням, демонстрировал вырванные с корнями цветы перед старшей сестрой – и наблюдал за ее реакцией, а вечерами прятался под диваном и хватал мимо проходящих за ноги.
А еще кудрявый ангелочек с октябрятского значка изводил младшего брата. Митя рыдал всякий раз, когда слышал песенку про серого козлика, чем безжалостно пользовался старший.
Володя с десяток раз на дню громко вопил: «Рожки да ножки!», - и заливался хохотом, когда младший пускался в плач.
Уже во взрослом возрасте, общаясь с детьми, Владимир Ильич вновь ненадолго превращался в того ребенка, каким когда-то был сам.
С приемным сыном старшей сестры он устраивал безумные гонки по квартире, с сыном Зиновьева играл в футбол – опять-таки прямо в комнатах, а маленькую дочку других знакомых развлекал тем, что с ней на руках скатывался с кушетки на пол, предварительно завернувшись в ковер.
Бессмертный тетерев
В быту Ленин шутил редко. Исключение из правил – годы, проведенные в Шушенском.
Товарищи по ссылке и крестьянская девушка, которую Ульяновы наняли в прислугу, запомнили будущего создателя Советского государства как человека жизнерадостного и смешливого.
Однажды Владимир Ильич подстрелил на охоте тетерева и закрепил его на дереве, чтобы к птице слетелись ее сородичи. Только он закончил эту операцию, как на тропе показался Энберг, ссыльный финн, который также прогуливался с ружьем.
Увидев птицу, Энберг выстрелил. Тетерев не шелохнулся. Еще несколько выстрелов – из косача посыпались перья, но он, словно бессмертный, упорно цеплялся за ветку.
Энберг чесал в затылке – что за оказия? И только подойдя ближе, он увидел Владимира Ильича, который лежал под кустом, сложившись пополам от беззвучного смеха.
Полемист и управленец
С годами добродушный юмор, присущий молодому Ульянову, все больше переходит в едкий сарказм. Доказательство тому – ленинская публицистика.
Излюбленный прием Ленина – грубая атака на оппонента. При этом, чтобы выставить противника идиотом, вождь большевиков не скупится на ехидные определения.
Многие из этих определений оказались настолько емкими, что активно используются и сейчас. Взять хотя бы «политическую проститутку» или сравнение определенной части интеллигенции с отходами человеческой жизнедеятельности.
Уже на посту председателя Совнаркома в ленинских записках и пометках сквозит тот же сарказм, но уже по отношению к «советской дури». Его требования зачастую гиперболизированы, чтобы донести их важность до соратников.
Например, в записке к Луначарскому Ленин советует «положить в гроб театры». Разумеется, не от ненависти к культуре, а потому что, по его мнению, нарком просвещения должен, в первую очередь, заниматься народным образованием.
«Революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам»
Ленин сохранил чувство юмора и в последние годы жизни. Однажды он в шутку спросил Кржижановского: какой, по его мнению, самый страшный порок?
Кржижановский растерянно пробормотал, что на свете много страшных пороков. А Ленин с невеселой улыбкой сказал, что в их возрасте приходится убеждаться в том, что самое худшее – быть старше 55 лет от роду.
