Теорией полового отбора нередко пытаются объяснить и характер волосяного покрова на головах людей. У всех рас он, так или иначе, требует укорачивания или укладки Попробуй с длинными, падающими на глаза, волосами, или даже с курчавой копной, цепляющейся за ветки и кусты, продираться сквозь заросли, охотясь на зверя, а ещё лучше – спасаясь от хищника, да с ребёнком на спине! А также попробуй обрезать чёлку каменным топором или рубилом, не говоря уж о том, чтобы обрить голову подобными инструментами! То, чтобы их подвязывали жилами животных или склеивали жиром, а то и смолой, можно предполагать, но проверить, по понятным причинам, уже невозможно.
Однако тут, весьма возможно, мы имеем дело с эффектом «павлиньего хвоста». Он, этот хвост, крайне неудобен для выживания – демаскирует и мешает бегству от хищников. Но именно данное обстоятельство, как считают, подчёркивает выживаемость носителя такого хвоста, служащую главнейшим критерием привлекательности для пав.
Вот так, возможно, и у человека пышная грива на голове маркировала, помимо явного физического здоровья (редкая шевелюра даже сейчас нередко служит признаком плохого здоровья, и раннее облысение мужчин, хотя и вызванное обилием тестостерона, тоже подсознательно воспринимается плохо), способность выжить. А для человека во все времена способность успешно выжить это, помимо физических качеств, ещё и умственные. Отметим, что здоровье волос расценивается одинаково представителями обоих полов. Оно важно для успеха размножения не только женщинам. Из истории нам хорошо известно, что этот признак почти во всех цивилизациях был важен и для мужчин. Так, в Европе вплоть до конца XVII века мужчины щеголяли длинными шевелюрами, а потом ещё целое столетие скрывали лысины под пышными париками.
Однако этот показатель не был совершенно однороден для всего человечества во все времена. Таким образом, приходится выбрать одно из двух. Либо половой отбор здесь ни при чём, и биологам-эволюционистам следует искать иное объяснение разным типам роста волос на головах людей. Либо половой отбор действовал в этом случае совсем не одинаково у предков разных рас, но в таком случае происхождение современного человечества более гетерогенно, чем это обычно представляют.
Ещё более непонятная ситуация – с белками глаз человека. Человек – единственное млекопитающее, у которого склера глаза видна при обычном, не скошенном взгляде. Да не просто видна, а сравнима по площади с радужиной глаза. Ничего подобного нет даже у наиболее близкородственных человеку ныне живущих обезьян. Каков приспособительный смысл этого признака? Есть ли вообще этот смысл? Какую роль он мог играть при половом отборе? Совершенно необъяснимо в этих рамках. Навскидку, что называется, можно предположить, что это результат побочного действия какого-то гена, ответственного за действительно важную человеку функцию. Так ли это – может прояснить только полная и детальная расшифровка всего человеческого генома, если она когда-нибудь состоится.
Вообще, с красивыми словами вроде «естественного отбора» или «полового отбора» складывается такая же ситуация, как с понятиями из области психоанализа. Вроде бы, психоанализ способен объяснить в человеческом поведении буквально всё (по крайней мере, претендует на это). Однако всякая научная гипотеза должна не просто подтверждаться практикой. Она должна иметь возможность для принципиального опровержения.
Теория естественного отбора вроде бы даёт для этого возможность – особи с явными генетическими дефектами в природе не выживают. Хотя уже в области образования новых видов, для которой главным образом и была придумана эта теория, она не может быть пока экспериментально ни подтверждена, ни опровергнута. Но с теорией полового отбора дело обстоит куда хуже. Точнее даже, точно известно, что особи любого вида далеко не с самыми ярко выраженными признаками наилучшего генетического здоровья всё-таки получают шанс для размножения и передают свои гены дальше[1].
Продолжение следует
Примечание
[1] А. Марков. Эволюция человека. – М.: «Астрель»; «Corpus», 2010. – В 2 кн. – Кн. 1: Обезьяны, кости и гены. – С. 88-93.
