Лекция Антона в рамках визита в Ростов по приглашению k-ino.ru в марте 2017.
Евгений Миронюк:
Почему мы сегодня смотрим именно «Вне закона»? У Антона вышла книга о Джармуше, и изначально он предлагал посмотреть «Патерсона», но смысла в повторном просмотре этого фильма я не видел, поэтому очень попросил выбрать что-нибудь другое. Антон сказал, что один из его любимых фильмов – это «Вне закона». Сначала я не знал, почему это так, но потом я его посмотрел и понял, что это действительно очень классный фильм, так что поддерживаю двумя руками этот выбор!
Антон Долин:
Всем привет! Спасибо большое, что пришли. Всегда приятно, когда люди приходят смотреть не новую картину, а что-то такое классическое-историческое, что многие уже видели или могут посмотреть бесплатно у себя дома, хотя посмотреть что-то на большом экране – это редкий и прекрасный шанс. Когда год назад я писал книгу про Джармуша, то обнаружил, что в нашем киноцентре «Соловей» в Москве специально перевыпущены три картины Джармуша на большом экране и вместо того, чтобы пересматривать их в видеозаписи, я специально пошел в кино. Тогда я впервые посмотрел «Мертвеца» на большом экране – конечно, это совершенно другой коленкор, совсем другая история.
Я не хочу давать никаких спойлеров, поэтому расскажу кое-что о Джармуше, а потом мы обсудим увиденное. С моей точки зрения, этот фильм можно смотреть, ничего не зная о нём, и его участниках, и даже о режиссёре.
Это вторая более или менее известная картина Джармуша, а официально – третья. Но первую картину «Отпуск без конца» к моменту выхода «Вне закона» мало кто смотрел, потому что это был скорее учебный фильм, и у него толком не было никакого проката – был маленький прокат где-то в Нью-Йорке, потом его повторно перевыпускали, когда Джармуш стал уже вроде как звездой. Прославился он фильмом «Страннее, чем рай», получив Золотую Камеру на Каннском фестивале, приз за Лучший Дебют, после чего его стали немножко показывать, в том числе и в Америке, сказав: «Вау! Молодой парень, так у него успешно всё складывается».
Я прошу вас обратить внимание на оператора. Я не предлагаю входить в какие-то сложные подробности и нюансы того, как он работает – это черно-белый фильм, и снимал его один из самых лучших операторов в истории кино, Робби Мюллер.
Это была первая работа Джармуша вместе с голландцем Мюллером. Робби Мюллера вы, возможно, знаете по другим картинам: во-первых, он снимал несколько фильмов для Джармуша («Мертвец» и «Пёс-призрак: Путь Самурая»), во-вторых, он начинал работать с Вимом Вендерсом и таким образом прославился: все первые знаменитые картины Вендерса, и вообще, мне кажется, все его самые знаменитые фильмы кроме «Неба над Берлином» снимал именно Мюллер – он снимал «Париж, Техас» и многие другие картины, и, наконец, уже после Джармуша он работал с Ларсом фон Триером, сняв «Рассекая волны» и «Танцующую в темноте».
В фильме, который мы будем смотреть, абсолютно другие стиль и интонация. Я вам дам одну наводку по поводу этой зрелищной операторской интонации: фильм называется «Down by Law» – это, конечно, безграмотное словосочетание, сформулированное так намеренно. То есть не совсем «Вне закона»: в своей книге я перевел название как «Вниз по Закону», то есть они как бы сплавляются по реке, по закону – это очень интересный момент, потому что они идут не против закона, не вопреки ему, а, как бы воспользовавшись этим течением, от него ускользают. Это очень красиво, но не совсем переводимо, поэтому «Вниз по Закону» звучит ужасно не по-русски. Когда этот фильм впервые появился у нас где-то в 90-х, когда повсюду в России было распространено нелегальное видео, наши самодеятельные переводчики быстро сориентировались, окрестив его «Вне закона», такое название и прижилось. И это действительно мой любимый фильм Джармуша, хотя, конечно, у любого любимого режиссера любимые фильмы меняются по ходу жизни – что-то пересмотрел, что-то переосмыслил, но, мне кажется, Джармуш в своём «очищенном» виде предстаёт именно здесь.
Конечно, соблазнительно это «Вне Закона» или «Вниз по Закону» применить к самому Джармушу. Фильм «Патерсон» мы ждали 9 месяцев после его мировой премьеры на Каннском фестивале, где фильм ничего не получил кроме приза «Palm Dog» («Премия Пальмовой Собаки») для собаки, сыгравшей роль бульдога Марвина, от специального собаководческого жюри. Была причина, почему фильм ждали 9 месяцев: продюсеры картины компания Amazon – новые люди на рынке – были уверены, что фильм такого качества обязательно получит номинацию на Оскар. Фильм, которому прочат номинацию, стараются выпускать ближе к Оскару, к февралю или марту, потому что это добавляет огромное количество зрителей. Фильм ни одной номинации не получил. И это давняя история: Джармуш в американском кино «вне закона». Если в этот закон ещё могут попасть другие гении американского независимого кинематографа, к примеру, Дэвид Линч, который когда-то имел 8 номинаций за «Человека-Слона» – не самый попсовый фильм довольно радикальный, черно-белый – была у него и режиссерская номинация за «Малхолланд Драйв»; братья Коэны просто побеждали с фильмом «Старикам здесь не место» – они очень удачно выбрали тогда и источник и жанр, понятно, почему они побеждали, и понятно, что с фильмом «Бартон Финк» этого невозможно было бы даже себе вообразить. Джармуш – человек, который всю жизнь живет и работает в той стратегии, в которой он с Оскаром не совпадёт никогда. Я не говорю, что он нарочно не хочет получать Оскар, но это человек, который не желает подвергаться никаким критериям и иерархиям, принятым в мире кино, пусть даже самым возвышенным, умным, хорошим, а хочет быть сам по себе. И эта его позиция одиночки, конечно, невероятно романтическая, соблазнительная, интересная отражена и в фильме тоже. Причём это никогда не одинокий одиночка – вокруг него всегда есть группа людей, которые его поддерживают и к нему присоединяются. Более того, часто мы видим картину, когда люди из мира попсы, из мира большого коммерческого кино с удовольствием приходят к Джармушу, чтобы вместе с ним объединиться против мейнстрима. Все участники фильма «Вне Закона» такие же маргиналы: Роберто Бениньи не был еще звездой и не получил своего Оскара за фильм «Жизнь Прекрасна», Том Уэйтс и Джон Лури были независимыми музыкантами, Джонни Депп прославился только после «Пиратов Карибского моря», а тогда был актером совершенно не коммерческого кино.
Но, к примеру, у Джармуша также снимался Билл Мюррей в «Сломанных Цветах», Адама Драйвер, Том Хиддлстон, только что сыгравший Локи в «Мстителях» – а сейчас он сыграл в чудовищном фильме «Конг: Остров Черепа», никому из вас не советую на него ходить. И всё это, конечно, декларативные шаги навстречу Джармушу, ведь он не платит те гонорары, к которым эти люди привыкли и ставит совершенно другие задачи. Но тем он ценен и интересен.Смотрите, «Патерсон» – это история водителя автобуса. Кажется, что он выбирает водителя автобуса просто потому, что это такая простая профессия и что в ней поэтичного? Герой усмехается, когда японский поэт говорит ему: «Водитель автобуса в Патерсоне – это так поэтично». Это же интересный вопрос, почему это поэтично. Дело в том, что Джармуш не опровергает один из основных тезисов кино, что кинематограф – это движение, образы в движении.
Так было со времён «Прибытия поезда». Он исследует движение, которое в его фильме совершенно особенным образом оформлено. Он очень любит road movie, и «Вне закона» – тоже отчасти road movie. Этот фильм делится на 3 акта, 3 жанра: криминальный фильм, тюремный фильм о побеге из тюрьмы и road movie, путешествие – всё немножко в кавычках. Road movie у него присутствует с самого начала, но это всегда кружение на месте. «Отпуск без конца» – это почти бессюжетная картина о человеке, который бродит по своему родному городу Нью-Йорку, по сути дела, он ходит кругами. Фильм кончается, когда он уезжает из Нью-Йорка. Кстати, это автобиографическая деталь, потому что сам Джармуш уезжал в Париж, где он и решил всерьёз заняться кино. Он приехал туда, не зная, чем он будет заниматься, работал носильщиком в арт-галерее и проводил дни и ночи напролет в парижской синематеке, смотрел там всё, что можно, и вышел оттуда с твёрдой уверенностью, что будет снимать кино. Хорошее название этого фильма – «Отпуск без конца» - то есть нецеленаправленное движение куда-то и к чему-то, движение скорее от чего-то. От чего? От системы, скуки, поставленных задач, которые надо решить, как это обычно происходит в нормальном американском кино. Джармушевский герой бежит от этого решения задач. Тема фильма, которая там все время звучит, в саксофонном оформлении – это «Over The Rainbow», там, за радугой – песня из «Волшебника страны Оз», которая для любого американца символизирует путешествие на ту сторону, в страну Оз, в какое-то волшебное пространство. Джармуш, в целом, не мистик, он не снимает фантастического кино. Если и есть какие-то фантастические элементы, то они небольшие, иронические, но идея путешествия в другое пространство очень важна. В «Патерсоне» он доводит её до совершенной виртуозности, показывая, как человек путешествует в другое пространство, он каждый день ездит по одному и тому же маршруту на рейсовом автобусе. Это одна из самых волшебных метафор того, как волшебство рождается из будничности, из обыденности. Откуда берется это другое пространство? Из двух как бы противоположных процессов: с одной стороны, водитель автобуса слушает своих пассажиров, то есть соприкасается с внешним миром, никак в него не вмешиваясь, слышит истории, видит в зеркало заднего вида своих пассажиров и через эту коммуникацию наполняется информацией. Второй противоположный процесс – он пишет стихи, пишет их про себя и читает их про себя, но мы, смотря фильм, их слышим, и искусство рождается из этого однообразного будничного процесса, когда, проезжая по одному и тому же городу, он каждый раз видит его заново, и каждый раз новые люди садятся в его автобус. Такого рода путешествие без путешествия.
Я всегда вспоминаю великую новеллу или даже исследование Хорхе Луиса Борхеса о том, что существует всего 4 истории: история осажденного города (Троя), история путника, который возвращается домой (Одиссей), история смерти и воскресения Бога (история Христа) и история птиц, которые искали птичьего царя Симурга, а потом выяснилось, что все они вместе и есть этот царь. По этой классификации Борхеса «Патерсон» – это Одиссея, история далекого путешествия. У Одиссея была целая длинная история, зачем он уезжал, Патерсон же каждый день уезжает из дома для того, чтобы в него вернуться, он описывает петлю. У него дома есть его Пенелопа, которая его ждёт, более того, её домашние занятия очень похожи на пряжу Пенелопы, которую она плела, а потом распускала, чтобы этот процесс был бесконечным. Этот процесс бесконечен, как бесконечна сама жизнь. И этот фильм в том числе о бесконечности жизни. Конечно, там где есть разговор о дороге, есть разговор и об остановке. Остановка – это не просто стабильность, существование на одном месте, остановка – это ожидание того, когда ты отправишься в дорогу и переживание дороги, которая закончилась. На этом строился второй фильм Джармуша, который в Америке до сих пор считают лучшим, «Странее, чем рай». Тут моментально отзывается «Там, за радугой», где американец плыл в далекий Париж, но встречал на пристани парижанина, который только что прибыл в Нью-Йорк в поисках такой же прекрасной другой жизни. Джармуш прекрасно понимает эту зеркальность.
«Страннее, чем рай» начинается с венгерской мигрантки, которая приезжает в Нью-Йорк в поисках прекрасной другой жизни, как почти все мигранты ехали в Америку, и обнаруживает там уродливое предместье Нью-Йорка и своего кузена, который сидит перед телеком, ничем не занят, в своей абсолютно не обставленной квартире, и никакой мечты там не оказывается. Весь этот фильм – движение без движения в поисках рая, про который уже в самом начале фильма понятно, что его не существует. Поиск утопии – это тоже очень интересная идея, которая совершенно идеалистическая и полная надежды при том, что мы видим по первым пяти минутам фильма, что эти надежды не базируются ни на чем, что за радугой на самом деле ничего нет. Такая дихотомия, двойственность надежды и осознания невозможности есть то, на чем строится каждый фильм Джармуша, фильм «Вне закона» совершенно точно строится на этом.
Скажу ещё о двух картинах: «Таинственный поезд» и «Ночь на земле», сделанных перед фильмом «Мертвец», который многими считается венцом творчества Джармуша. Кстати говоря, в Америке очень мало тех, кто так считает, в основном это русский и европейский взгляд. В Америке многие считают «Мертвеца» неудачей Джармуша.
«Таинственный поезд» – фильм, в названии которого спрятано это движение, поезд едет, опять «Прибытие поезда». На самом деле, фильм об остановке: действие происходит в гостинице. Остановка и временное пережидание – тоже любимая тема Джармуша. Перерыв. То, что обычно другими режиссёрами, как он сам говорил, не показывается.
Он сказал, что снял «Ночь на земле», так как было обидно, что в кино режиссёры обычно показывают, как человек садится в такси, а потом склейка – и он выходит из такси. А как он едет в такси, никто не показывает. И он сделал фильм, который состоит только из поездок в такси, откуда человек едет и куда, нам менее важно, чем то, что происходит внутри такси. Такси интересно как пространство тем, что оно находится все время в движении и при этом мы всё время наблюдаем статичный кадр, который неподвижен. Камера снимает людей, просто сидящих в такси – неподвижная пьеса, которую можно разыгрывать на сцене, вокруг которой происходит постоянное движение. Движение в неподвижности можно наблюдать и в «Таинственном поезде», состоящем из трех новелл, действие которых происходит в Мемфисе, где в одном отеле застревают трое, которые все с утра куда-то уедут, один – в машине, а другие сядут на поезд. Разные причины привели их туда, и у нас есть очень интересный код для чтения «Таинственного поезда». Гостиница находится на улице Чоссера, которой на самом деле в Мемфисе нет. Джеффри Чоссер – великий английский поэт, автор «Кентерберийских рассказов», где все герои-пилигримы находятся в пути и в дороге рассказывают друг другу истории.
Неподвижность мира каждой истории находится в противоречии подвижности мира, где они все двигаются к какой-то финальной цели. Кстати, книга не была дописана, замечательная метафора неоконченности этого возможного пути – мы так и не знаем, куда отправятся герои «Таинственного поезда». Там, кстати, впервые снимался тот самый замечательный японский артист, которого мы видели в «Патерсоне» в финальной сцене.
Конечно, воплощение этой идее об остановке – это фильм «Кофе и Сигареты», в котором она доведена почти до абсурда, потому что это фильм, посвященный перерыву на кофе и перекуру. То есть совершенно бессмысленной, обусловленной только вредной привычкой, остановке в нормальном ходе жизни. Перерыву, который априори бессюжетен, статичен, но при этом заключает в себе динамику взаимоотношений людей.
Дальше я хотел бы сказать несколько слов о фильмах, которые я позволил себе абсолютно волюнтаристски – это не слова Джармуша, думаю, ему бы это не понравилось – объединить в трилогию: «Мертвец», «Пёс-призрак» и «Пределы контроля».
В трилогию, потому что это фильмы чуть более метафизичные, глубокомысленные, глобальные по своей художественной задаче, и это три фильма, герои которых являются убийцами. Вообще Джармуш очень долгое время избегал любого насилия и огнестрельного оружия в своих фильмах – в «Таинственном поезде», например, есть единственный выстрел, но это неудачная попытка самоубийства, этот выстрел, который является кульминацией повествования, оказывается фальшивой кульминацией.
В «Мертвеце» оружие действительно стреляет с самого начала, когда герой находится в поезде и видит, как охотники из окон поезда стреляют по бизонам. Потрясающий факт, что эта сцена убийства бизонов, выглядит как совершенно галлюциногенная, но на самом деле она списана с реальности. Она даже позволяет восстановить точный год действия фильма, потому что это был год, когда американское правительство издало указ, по которому можно было убивать бизонов в любом количестве. Считалось, что истребление бизонов поможет истребить индейское население Америки. Так бизоны и стали, собственно говоря, редким животным. Это даёт нам ключ к фильму: фильм не только и не столько о путешествии одного человека по имени Уильям Блейк, бухгалтера, который не знает, что он однофамилец великого британского поэта, но это на самом деле первый в истории американского кино вестерн, рассказывающий историю Дикого Запада с точки зрения индейцев, где звучат настоящие языки индейцев и все актеры, играющие индейцев – это действительно индейцы. Джармуш даже устраивал показы в индейских резервациях и не переводил индейский текст – англоязычная публика сама виновата в том, что она не понимает этих языков. Конечно, речь идет о встроенности героя и его путешествия в глобальную историю, историю Америки, которую он впервые всерьёз затронул в этой картине. Здесь можно провести гигантское количество параллелей не только с Блейком, который напрямую цитируется, а, например, с Кафкой. Кафка – человек который описал бессмысленность путешествия жизни, его болезненность, а «Мертвец», конечно, является прямой аллюзией на его неоконченный роман «Америка» («Пропавший без вести»), где в начале герой прибывает в Америку, и он точно так же он одинок, у него нет семьи, и он встречается с кочегаром, который дает ему мрачное предсказание его будущей судьбы. Точно так же с кочегаром встречается Уильям Блейк. История жизни как такого же бесцельного кругового путешествия и череды смертей, которые сопровождают эту жизнь и ведут её к финалу – это то, что объединяет «Мертвеца», «Пса-призрака» и «Пределы контроля», три более серьезных и трагичных фильма, чем другие фильмы Джармуша. Эти трое убийц убивают по разным причинам: для первого убийство – это поначалу акт самозащиты, а затем – поэтический жест. Очень важно, что, когда его спрашивают: «Вы Уильям Блейк?», он отвечает, стреляя своему собеседнику в голову: «Читали ли вы мои стихи?», для него это форма поэзии. Американской поэзии как поэзии крови и насилия – это то, что осмысляет здесь Джармуш.
В «Псе-призраке» речь идёт о рыцарском кодексе, кодексе чести самурая, и в основе лежит знаменитая книга самурая - Хагакурэ. Это попытка принести в релятивистский и нарочито аморальный мир американского нуара или боевика такие представления о чести. Кодом для его чтения является уже не поэзия и эзотерика как в «Мертвеце», а проза, прежде всего «Дон Кихот», «Франкештейн» и Акутагава, в частности рассказ «В чаще», по мотивам которого был снят фильм Куросавы «Расёмон».
Наконец, «Пределы контроля», где ни у одного из героев нет имён: главный герой-одиночка вообще безымянный, а у всех остальных есть клички – это такая же ироническая работа над жанром, здесь над шпионским фильмом, где убийство является уже прямым актом сопротивления, войны, которой искусство объявляет миру прагматизма и капитала, замечательно воплощённого Биллом Мюрреем, который в титрах был обозначен просто как «американец». Это единственный фильм Джармуша, полностью снятый в Европе.
«Сломанные цветы», выпадающая из всего этого картина – это тоже разговор с архетипом. Точно так же, как мы видим Дон Кихота в герое «Пса-призрака», мы видим Дон Жуана в Доне Джонстоне, незадачливом стареющем ловеласе, который, словно в цветах ищет свою бывшую возлюбленную. Как оказывается, та 19 лет назад родила ему сына, о существовании которого он не знал. Конечно, это опять путешествие по кругу, в котором герой возвращается к себе домой, чтобы как в метерлинковской «Синей птице» обнаружить возможный ответ на все свои вопросы у себя дома, а не по дороге.
Наибольшее количество таких архетипов у Джармуша – конечно, постмодернистких, иронических – сошлось в фильме «Выживут только любовники», где главный герой – тот, с кого Кристофер Марло, который был настоящим Шекспиром по мнению Джармуша, написал своего Гамлета. Но это история, где главная героиня отнюдь не Офелия, где у Гамлета счастливая история любви, поскольку он вампир. Джармуш приходит к глобальной метафоре и делит всё человечество на вампиров и зомби, то есть людей, которые живут духовной жизнью, и на людей, которые не знают о её существовании и не хотят знать. Я хочу вспомнить о недавно ушедшем из жизни выдающемся английском актёре Джоне Хёрте, он же играл главную роль в «Человеке-Слоне». Замечательный человек, мне однажды повезло брать у него интервью, и друг Джармуша, который сыграл у него в трех фильмах: совсем маленькие роли в «Мертвеце» и «Пределах контроля» и важную в «Выживут только любовники», где он сыграл того самого старика Марло. Мне кажется, ужасно красивая смерть его героя рифмуется с его реальной смертью. Кстати, Джон Хёрт, согласно подсчетам синефилов, чаще всех актёров умирал на экране, кажется, 86 раз, начиная с «Чужого».
И последнее: своеобразным кодом к фильму Джармуша является его десятиминутная картина из альманаха «На десять минут старше: Труба», которая называется «Интерьер. Трейлер. Ночь». Это такое его десятиминутное «8 ½», его разговор о том, что такое кинематограф и как он устроен. Разумеется, весь этот фильм происходит не во время съемок фильма, а во время перерыва между съемками, который и превращен Джармушем в фильм. То, что обычно остаётся за кадром, есть то, что его интересует больше всего.
Спасибо за внимание!
Понравилось? Не забудьте поставить лайк, расшарить и подписаться
:o)
