В августе 1936 года в московском Доме Союзов состоялся первый из процессов над "старыми" большевиками - противниками Сталина по борьбе за власть, по итогам которого были расстреляны 16 человек, в том числе и Каменев с Зиновьевым. На этих заседаниях прозвучали имена некоторых оппозиционеров, что давало задел на проведение будущих расправ. Процесс "большого террора" был запущен и продолжен.
Второй московский процесс
Теми, кто получил "черную метку" на первом процессе, были лидеры т.н. "правой оппозиции" Бухарин, Рыков и Томский, т.е. очередные противники Сталина. Узнавший об этом известии, Михаил Томский сразу же покончил с собой. Однако Хозяин решил пока их не трогать, оставив обреченным призрачную надежду на жизнь. После первого московского процесса Генрих Ягода был смещен с поста наркома внутренних дел и заменен знаменитым Николаем Ежовым, который спустя некоторое время начал новый, второй московский процесс. Официально его называли делом "параллельного троцкистского центра".
В этот "центр" были включены большевики, занимавшие второстепенное положение, но также входившие в круг "ленинской гвардии". Среди них был, например, Карл Радек, бывший в окружении Владимира Ильича во время его жизни в Швейцарии. Его в партии называли "Карлушей" и знали как саркастичного и циничного балагура и шутника, способного предать товарища в любую минуту.
Также одним из участников процесса стал Георгий Пятаков, заместитель наркома тяжелой промышленности и друга Сталина Григория Орджоникидзе. Это вызвало проверки и чистки в наркомате и теперь называется историками одной из причин самоубийства Орджоникидзе в феврале 1937 года. А за несколько недель до этого состоялся процесс "параллельного троцкистского центра". 17-ти обвиняемым вменялись контакты с Троцким и с германской и японской разведками, планирование терактов против членов партии и правительства, а также диверсии на производствах. Как и в прошлый раз, во время судебных заседаний в январе 1937 года выявлялись явные огрехи следствия. Так, Пятаков показал, что он в декабре 1935 года якобы летал на встречу с Троцким в Осло. Однако норвежская пресса во время процесса опубликовала заявление, что в декабре 1935 года ни один гражданский самолет на указанном аэродроме не приземлялся.
А немецкий посол в СССР Шуленбург вообще пошутил насчет версии Вышинского о том, что троцкисты собирались способствовать поражению СССР в войне с Германией, рассчитывая затем управлять побежденной страной "под фашистским контролем", сказав, что гитлеровская Германия никогда бы не стала бороться за таких людей "как Бронштейн и Собельсон" (настоящие фамилии евреев Троцкого и Радека).
Однако смешного в процессе было мало. 13 человек были приговорены к расстрелу, а четверо - к тюремному заключению. Их убили через несколько лет по заданию НКВД. На втором же процессе вновь прозвучали имена Бухарина и Рыкова, но уже вперемешку с фамилиями военных - комкора Путны и маршала Тухачевского. Сигнал теперь прозвучал и для них.
Третий московский процесс
После расправы над Радеком, Пятаковым и другими началась активная травля Бухарина. Он в ответ на это объявил голодовку, но отказался от нее по требованию самого Сталина. В конце февраля 1937 года Николай Бухарин, которого называли "главным теоретиком" и "любимцем партии", был арестован. Начался третий московский процесс по делу т.н. "Антисоветского правотроцкистского блока". Помимо Бухарина, Рыкова и других "старых" партийцев к делу был привлечен и бывший глава НКВД Ягода, который когда-то сам организовывал "процессы". Их обвиняли в создании организации для свержения советской власти, восстановления капитализма, отторжения ряда территорий от СССР, а также для организации кулацких восстаний и гражданских столкновений. Их также обвиняли в организации покушений на лидеров страны и в участии в убийствах Кирова, Куйбышева, сына М. Горького Максима Пешкова, а также в попытке убить самого Ленина в 1918 году (об этом даже сняли эпизод в фильме "Ленин в 1918 году").
Судебные заседания проводились в марте 1938 года под аккомпанемент всесоюзных репрессий в том же Доме Союзов с той же помпой и открытостью, как и первые два. Почти все подсудимые признавали любые, даже самые абсурдные обвинения. Так, один из обвиняемых признал, что он якобы подмешивал в продукты питания гвозди и стекло, чтобы травмировать простых советских граждан. Однако не все соглашались с вменяемыми им "преступлениями". Например, Бухарин вводил прокурора Вышинского в тупик своими показаниями, видимо, так издеваясь над ним. А другие поначалу не признавали обвинения, но по прошествии нескольких часов резко меняли свои показания. Третий процесс шел не очень гладко, поэтому даже его стенограммы корректировались Сталиным, а речи некоторых подсудимых не печатались.
Приговор по этому делу был таким же жестоким, как и до этого: из 21-го человека только трое не были расстреляны, а все остальные (в том числе, Ягода, Рыков и Бухарин) получили высшую меру. Решение по "любимцу партии" принималось специальной партийной комиссией с участием А. Микояна, Л. Берии, Н. Хрущева и даже Н. Крупской и М. Ульяновой (это было сделано потому, что Владимир Ильич Ленин любил Бухарина и считал своим учеников). Но ни один из бывших соратников не посмел защитить "Бухарчика".
Так закончилась эпоха московских процессов. Однако расправы над небожителями большевистского олимпа еще не закончились. На очереди были военные во главе с Тухачевским, а также НКВД вместе с Ежовым. Репрессии продолжались. Хозяин продолжал кровавую чистку.
