Жизнь как она есть

Катя поставила перед Андреем чашку чая, и аромат бергамота наполнил пространство, смягчая напряженность момента. Она села напротив, сложив руки на столе, и посмотрела прямо, без вызова, но с тихой настойчивостью. - Ты действительно хочешь участвовать? Не просто деньги, а… присутствие? Чтобы быть не «папой по выходным», а тем, кто будет рядом, когда она плачет, когда учится ходить, когда впервые скажет «люблю»? Андрей кивнул, чувствуя, как в груди теплеет от ее слов. Он взял чашку, ощущая тепло керамики, и ответил не спеша, взвешивая каждое слово: - Да...

Рассвет подкрался незаметно. Бледно-розовые лучи прорезали туман над городом, осветив мокрые после ночного дождя крыши. Андрей стоял у окна съемной квартиры, которую арендовал накануне, и вдыхал свежий воздух, наполненный запахом озона и пробуждающегося города. В груди разливалось непривычное ощущение: не страх, не вина, а тихая, осторожная радость, похожая на первые робкие лучи солнца после долгой тьмы. Ему предстоял сложный день. И он решил начать его с главного человека… - Сегодня начну, - произнес он вслух, сжимая в руке блокнот с именами, словно талисман новой жизни...

Андрей толкнул дверь. Та отозвалась знакомым скрипом, будто предупреждала: «Ты входишь в место, где все осталось прежним, а ты уже другой». В прихожей пахло воском для мебели и ванилью: мать, как всегда, пекла что-то к обеду. Этот запах, теплый, обволакивающий, раньше успокаивал, а теперь лишь подчеркивал разрыв между прошлым и настоящим. Он не стал разуваться. Поставил сумку у стены, машинально провел ладонью по зеркалу в резной раме. Оно чуть дрогнуло, отразив его лицо: осунувшееся, с темными кругами под глазами, но с непривычной для него твердостью во взгляде...

Палата Галины напоминала комнату в старинном доме – не из-за убранства, а из-за света. Утренние лучи, пробиваясь сквозь тонкие занавески с вышивкой в виде полевых цветов, ложились на пол теплыми золотистыми пятнами, словно солнечные зайчики из детства. В воздухе витал едва уловимый аромат лилий - их вчера принесла соседка по этажу, узнав, что у Галины день рождения. Девушка лежала, почти не двигаясь. Ее лицо, когда-то румяное и живое, теперь было бледным, с тонкими тенями под глазами, подчеркивающими усталость...

Теплый июньский вечер медленно сгущался в сумерки, окутывая город мягким сиреневым туманом. Воздух, напоенный ароматом цветущих лип и влажной земли после дневного дождя, дрожал от зноя, словно натянутая струна. В парках еще слышались детские голоса, а на балконах квартир мерцали огоньки – кто-то зажигал свечи, спасаясь от назойливых комаров. Галина посмотрела вслед дедулиной машине, доставившей ее сюда, и расстроилась. Немного опоздала. Но все же постояла у подъезда пятиэтажки, нервно сжимая в руках букет пионов - нежных, с розоватыми краями лепестков, словно стыдливый румянец...