Жизнь земная

Любава не сразу поняла в чем причина её недомогания. Казалось бы, ситуация наоборот располагала к хорошему настроению и причин для такого вот состояния не было. Наконец-то они с мужем и детьми летят в долгожданный отпуск за три года. Дети радостно лепетали, они сидели у иллюминатора и разглядывали, как земля стремительно уходила вниз. Муж в предвкушении долгожданного отдыха пребывал в отличном расположении духа, улыбался и разглядывал пассажиров, летящих в их самолете. И только Любава не могла разделить их всеобщую радость...

Впервые Раечка летела одна и немного переживала. Как всё пройдет, и как её встретят папа и братья. Она ничего им не сообщала о том, что собирается приехать, и не писала, что они с Игорем ждут ребёнка, и поэтому волновалась. Жизнь на крайнем севере была трудна и сурова. Морозы, которые казались бесконечными, частые пурги, делали жизнь мало комфортной. Молодая женщина была рада, что они с мужем приняли такое решение, что малыш должен появиться на свет в Казани. Все-таки рядом отец и братья, а попозже молодой папочка попросит несколько дней в счёт отпуска, чтобы съездить за своей семьёй...

После долгого полёта самолёт пошёл на посадку. Молодёжь с любопытством разглядывала незнакомые просторы северной земли. Суровая их красота поражала и вызывала щемящее чувство какой-то утраты. Молодожёнам повезло, в этот же день был рейс на Беринговский и им удалось улететь. Как говорили пассажиры — это было редкое везение. А Беринговский встретил их не ласково, шёл противный мелкий дождь, низкие тяжёлые тучи застилали все небо, и ветер с моря тянул холодный. После материковской жаркой погоды было очень неуютно и необычно ощущать себя где-то на краю земли...

Ил-18 плавно пошёл на взлет. Раечка смотрела в иллюминатор, и глядя, как земля уходит вниз, ощущала своё сердечко, которое сжималось от чувства неизвестности. Она взглянула на Игоря, и его спокойное лицо немного её отвлекло от тяжёлого чувства. Лететь им предстояло больше десяти часов, поэтому времени было достаточно, чтобы ещё раз пережить все события последних дней. Она и сама не может себе объяснить, что заставило ее дать согласие Игорю на брак. Просто он поселился в её сердце и не давал покоя, с каждым днём всё больше и больше занимая всю её сущность...

Раечка была на седьмом небе. Сегодня получен аттестат об окончании средней школы. Наконец-то она папе и братьям сможет сказать, что она уже взрослая и хватит её воспитывать. Надоело! Шутка ли — у неё семь братьев и все старше её. Конечно, если бы была жива мама, Раечке было бы гораздо легче, а так попробуй выдержать натиск такой компании мужиков в доме. И каждый брат считал своим долгом опекать её, отчитывать, воспитывать, охранять, запрещать в конце концов. Сегодня она всё скажет папе. И вот она...

Продолжение Через день на точке предполагалось построение с участием командира части Большакова, замполита Червякова, командира роты Федченко. Петрович решил воспользоваться присутствием командования части, ввести их в курс дела и попросить помощи в том, чтобы образумить старшего сержанта. После построения все собрались в Красном уголке. Когда закончили разбор полётов, Петрович попросил внимания командиров и коротко поведал о проблеме, возникшей в его семье. Командир части Большаков, глядя на замполита, проговорил: — Твоё упущение, майор, плотнее надо заниматься семейными...

Рота, бегом! — Командовал старший сержант Панов на вечерней прогулке. И рота бежала по грунтовке в сторону сопки, громыхая сапогами. В обратную сторону шли шагом до жилых домиков, здесь опять следовала та же команда, и солдатики, чертыхаясь, снова переходили на бег. — Что же он издевается так? —спрашивала Красникова Валентина Кирилловна, глядя в окошко на пробегающих мимо дома служивых. — Что, где? Кто издевается? — спрашивала Вера, старшая дочка, заглядывая матери через плечо. А причина была прозаическая...

Вот, это случилось… Я этого ждала… И боялась… Ты лежал такой красивый, без единой морщиночки, на лице спокойствие и на губах чуть заметная, легкая улыбка. Чему ты улыбался? Наверное, тому, что наконец тебя не терзают жгучие боли, и грудь не разрывается. Твоя седая голова приковала мой взгляд к себе, я хотела тебя запомнить, я гладила твои холодные руки, а в душе был ледяной холод и пустота, и не было слез. Ты был очень терпеливым. Тебя жизнь с раннего детства учила терпению и выносливости, учила не жаловаться и выживать...

Ольга с сожалением смотрела на эту пару туфель. Она бы хотела себе такие купить. Лакировочки, изящной формы, на полуплатформе, писк моды в последнее время, они отлично смотрелись бы на ее ножках. Но как уговорить Стёпу? Ольга работала товароведом в военторге, и каждый раз при разборке товара мучительно размышляла почему она, работая в таком месте, не может себе позволить понравившуюся вещь? Степан строго контролировал все её покупки: — Тебе только позволь, ты всю зарплату будешь на работе оставлять, — выговаривал он, нахмурив брови...

Каждый раз, когда Анна навещала племянницу, они обязательно ездили на кладбище. И в этот раз они не изменили традиции. Анна с племяшкой убирали могилу Насти, сестры Анны и мамы Наташи. Они так увлеклись прополкой цветочков, уничтожению всякой другой растительности, что не заметили, когда, как и откуда появилась кошка. Не сказать, чтобы тощая, но и не очень-то упитанная, вся в песке, как из могилы какой выбралась. — Смотри, кошка! Откуда взялась? Ну, точно Филька, как у мамы была когда -то. И точно, кошка была очень похожа на Настину Фильку, такая же трёхцветная рыже-черно-белая...

Прошли 9 дней, за ними 40, а боль утраты ни у мальчишек, ни у Николая не проходила. У братьев добавилось обязанностей по дому, теперь на них легла забота о младшем брате, потому что отца никто не освобождал от полевых и ремонтных работ. Николай никак не мог смириться со своей потерей. Казалось, что в груди повис тяжёлый камень, который не давал ни жить спокойно, ни просто дышать. В редкие минуты, которые выпадали на отдых, он заливал свою беду горькой, и сыновья в такие моменты его буквально волоком тащили с кладбища...

А дом как-то сразу осиротел без хозяйки. Все такие незаметные домашние дела при ней вдруг стали просто кричащими и требовали немедленного участия. В хлеву мычала Маруська с раздутым выменем, беспокоились куры, повизгивал голодный поросёнок. Но самое главное — Мишка, которого срочно надо было из дома куда-нибудь определить, чтобы не пугать и не отвечать на его вопросы, на которые и у самого Николая не было ещё никаких ответов. Алёна повезла Мишку в соседнюю деревню к его крёстной матери, пусть побудет там с её детьми, отвлечётся, пока они дома колготятся с похоронами...