Быль

Ольга с сожалением смотрела на эту пару туфель. Она бы хотела себе такие купить. Лакировочки, изящной формы, на полуплатформе, писк моды в последнее время, они отлично смотрелись бы на ее ножках. Но как уговорить Стёпу? Ольга работала товароведом в военторге, и каждый раз при разборке товара мучительно размышляла почему она, работая в таком месте, не может себе позволить понравившуюся вещь? Степан строго контролировал все её покупки: — Тебе только позволь, ты всю зарплату будешь на работе оставлять, — выговаривал он, нахмурив брови...

Витька рос баламутом. Ему не сиделось на месте, и день проходил впустую, если он чего-либо не сотворил. Семья была большая, семеро детей и из них самый шкодливый — это он. Конечно и доставалось больше всех ему. Но непоседливость, фантазия и натура фонтанирующая, так и били из него ключом. Когда он первый раз приехал из деревни в город, сестра, у которой он остановился, поняла, что её спокойная жизнь закончилась. — Сеструха, ты не переживай, я буду спокойненько себя вести, я ж понимаю. Но и ты пойми,...

Витька сидел на коньке крыши и оглядывал свой переулок. Его интересовало, когда же друзья появятся на улице? День перевалил за полдень, ему было скучно, и он томился в ожидании вечера, когда точно все соберутся. Но в этот момент во дворе появилась мать — низкого росточка очень полная, белобрысая с конопушками женщина. Покрутив головой и не увидев сына, она крикнула: — Витька, идол, ты куда запропастился? Сыну очень не хотелось себя обнаруживать. Он вообще любил свободу своих действий, и призывы матери его совсем не радовали...

Машина упорно ползла вверх по Яблоневому хребту, скоро и перевал. У Пьяного ключа решили остановиться воздухом подышать, водички испить. Пьяный ключ — обязательная остановка всех едущих за перевал на север. Кто перекусить, кто водички попить, а кто и покрепче чем водичка, недаром ключ носил своё название. Лина с сыном выбрались из машины. — Мамка, воздух пахнет! — с восторгом воскликнул мальчуган. Он впервые был среди лиственничной тайги, и воздух тут был по сравнению с промышленным городом, где он жил, божественным...

-Чьи вещи? – Надрывалась уборщица, толкая перед собой тяжелую уборочную машину в зале регистрации аэропорта Внуково. Очередь пассажиров у стойки на Анадырь не реагировала на крики женщины. Мы — тоже. Скромненько стояли себе и чертыхались молча. На фига надо было жадничать и загружаться по самое некуда, если знали что по весу багаж не проходит. Но надеялись — вдруг солдатик из отпуска будет возвращаться или студентик без багажа домой летит и согласится зарегистрировать хоть одно место на себя. Но надеждам не суждено было сбыться...

В Марково я летела спецрейсом. ИЛ-14 был забит под самый потолок стиральным порошком, я с трудом протиснулась к штурманской и упала в кресло. Штурман перебрался в кабину пилотов, так и вылетели. Зимой на Чукотке темнеет очень рано, в три часа уже сумерки. Поэтому, когда подлетали к Марково, полоса светилась всеми цветами радуги, красота… Мороз стоял такой, что холодный воздух иголками втыкался в легкие и дыхание перехватывало. Марково славилось зимой сильными морозами, а летом здесь потеплей, чем в Анадыре, и суровая красота лесотундры говорила сама за себя...