Жуткие истории от Совы.

Остановка стояла у самой дороги — бетонная плита, облупленный козырёк, на стене кто-то начертил ключами цифры, которые давно истерлись. Фонарь над головой тихо потрескивал, в свете кружились редкие мошки. Тёплый вечер, запах асфальта и липы. Автобуса всё не было. Валера стоял чуть поодаль от скамейки, руки в карманах, будто бы просто ждал, но украдкой посматривал на девушку. Она держала сумку на коленях, поправляла прядь волос, иногда бросала короткий взгляд на него и сразу отводила глаза. Он знал её, учится в его институте — филфак, кажется...

Две недели подряд день сменял ночь — и не было в этих днях праздности. Деревом пахло стружкой и смолой, железо становилось свежей раскалённой сталью, а люди — потом и ладонями, сбитыми в мозоли, создавали то что придумал Илья. Утром подымались раньше петухов: костёр в кузнице первым делом, потом — бойки, меха, молоты. Ночи отводили на шлифовку, теории и простые «расчёты на пальцах» плана который смог бы помочь одолеть бесчисленное татарское войско. Илья был везде. Он учил точить под угол, мерил разомкнутые...

Дышать было легко и непривычно — как будто лёгким вдруг дали другой объём. Сначала он услышал воду: ручей бежал совсем рядом, тонко звенел в камнях. Потом — треск смолы в огне. Потом — голоса, тянущиеся в одну линию, как нить. Запахи были простые и сильные: сырая хвоя, дым, тёплая человеческая кожа, тмин, мёд, чуть кислая прелая трава. Он лежал на краю холодного камня. Камень был не просто плитой — обточенный самой водой и временем валун, с неглубокой чашей посередине, в которой стояла лужица воды и светилось отражение огня...

Привет. Здесь собираются мои платные истории — полные версии без сокращений, с тем самым плотным дыханием текста и атмосферой, ради которой вы читаете меня. Эта страница — навигация: отсюда удобно перейти к Премиуме и быстро оформить подписку. Зачем подписка — Вы получаете полные тексты и ранний доступ к новым историям. — Поддерживаете мою работу напрямую: меньше компромиссов, больше литературы...

…Серый, тусклый свет просачивался сквозь грязное, покрытое густой паутиной решёток окно. За окном даже не угадывалось ничего живого — ни веток, ни домов, лишь белёсое молоко унылого утра, растворённого в холодном воздухе. Лёха сидел на краю жёсткой койки, обхватив ладонями голову и уставившись в потрескавшийся бетонный пол. Он смотрел так долго, что начал различать в рисунке трещин знакомые очертания: вот петля, вот обрыв, вот искажённое, словно от боли, человеческое лицо… Камера предварительного...

СССР. Осень 1951 года. Карпаты. Дождь — нескончаемый, как сама эта война, что вроде бы давно закончилась. Туман стелется по мшистым склонам. Где-то далеко — короткая очередь автомата, эхом отдается в ущельях. Близко — только шорохи сосновых ветвей да хруст мокрых камней под сапогами. Пятеро мужчин идут цепочкой. У всех — одинаковые плащи НКВД, оружие спрятано, взгляды напряжённые. Они идут не просто за врагом — они идут за тем, что не должно было выжить. "Говорят, война закончилась шесть лет назад...

Хрустел снег под валенками. Тот самый, якутский — сухой, колючий, будто стеклянный. Он не лип к рукавицам и не мялся под ногами, а разлетался мелкой крошкой, как сахар на морозе. На льду, в десятке шагов от скованного инеем буртика, стоял человек. Шапка из волчьего меха наполовину закрывала лицо, но было видно: губы потрескались, щеки обожжены ветром. На шее – не шарф, а сшитая вручную полоса меха, впитавшая запах дыма, рыбы и морозного леса. Он присел рядом с уловом: пять, может, шесть щук — бока серебристые, местами с синеватым отливом, ещё чуть подрагивают...