Жуткие истории от Совы.

Она не была ни монашкой, и ни той, про кого шепчутся в подъезде. В тридцать семь уже знаешь цену себе и чужим обещаниям: где улыбнуться, где промолчать, где развернуться и уйти, не тратя нервы. Она съехала от родителей давно, без скандала, просто потому что хотела жить своей жизнью. Квартира досталась от бабушки после смерти, старый фонд, высокий потолок, окна на двор, где летом пахло липой, а зимой тянуло холодом от рамы, как ни заклеивай. Денег хватало не всегда. Кредиты висели не как катастрофа,...

Сказать это вслух оказалось проще, чем выдержать тишину, которая стояла вокруг. Я попытался усмехнуться, но губы не слушались. Во рту вкус крови, горло пересохло так, будто я сутки жевал пыль. Под курткой липло — то ли опять кровь пошла, то ли грязь и пот, уже не разберёшь. Я потрогал бок, плечо, голову. Болит, но кости целые. Значит, пока живой. Деревня тянулась вдоль одной улицы, как будто её когда-то поставили наспех: дом, сарай, баня, колодец. Между дворами — узкие проходы, забитые снегом и прошлогодней травой...

Я добрался до деревни. Вылез на берег реки, по которой сплавлялся, и сразу подумал, что это какая-то ошибка. Откуда здесь может жить то зло, о котором говорил человек в костюме. Дьявол, тоже мне. Фокусник, иллюзионист. А может, мне всё померещилось. Может, мой мозг после того, что я сотворил со своей женой, сам выстраивает картинки, лишь бы найти оправдание, лишь бы не смотреть прямо в то, что уже сделано. Да плевать! Важно другое. Что я буду делать сейчас? Посреди тайги, без документов, без денег...

Он стоял рядом с убитым лосем и чувствовал, как у него внутри всё сжимается не от холода, а от того, что это сделали не по охоте, а по наживе. Туша лежала на боку, тяжёлая, неестественно тёплая среди белого. Снег под грудью был в бурых пятнах, у кромки леса валялась пустая банка из под тушёнки, окурки, обрывок полиэтилена. Рядом, чуть в стороне, в сугробе торчала петля из троса, как издёвка. Пятеро мужиков. Двое ему знакомые, деревенские, лица не чужие, руки те же, что летом жмут на празднике, а зимой помогают вытащить машину из колеи...

На термометре за окном было минус тридцать один. Такие цифры на Коми не пугают, но они делают всё честным: если ты где-то схалтурил, тайга это покажет сразу, без разговоров. Мы с сыном выехали ещё в темноте, к окраине Сыктывкара, где частный сектор быстро переходит в лесную дорогу. Он у меня хулиган. В школе вечные жалобы: то учителю ответил, то драка, то мат. Дома он умеет быть шёлковым, но стоит ему выйти к своим, и его будто подменяют. Я устал слушать чужие морали и решил по-своему: выдернуть его туда, где лишние слова не работают...