Светлана Калмыкова

Вечер опустился на дачный поселок вместе с тишиной и полчищами комаров. Очевидно они ждали именно этого часа и намеревались поужинать городскими жителями. Семья столпилась вокруг колодца. Они увидели грустную дыру в земле, что сплошь заросла папоротником. На дне, метрах в пяти внизу, виднелась грязная жижа и старый башмак. Вода оттуда исчезла. Тамара Александровна стояла, горестно вздыхала и прижимала руки к груди. — «Бычье сердце»... — прошептала она трагически. — Они же пить хотят. Они же засохнут до утра...

Спустя три часа мучений в пробках, где Тамара Александровна комментировала стиль вождения каждого встречного водителя («Куда прешь, олень?! У меня помидоры!»), они свернули на грунтовку. Дача принадлежала родителям Ларисы, интеллигентным профессорам, они давно забросили ее как минимум лет пять. Лариса помнила её как тихое место с жасмином и беседкой. Она планировала разбить там «аптекарский огород» и построить зону для медитации. Машина остановилась у покосившихся ворот. Они вышли. — Мда... — сказал Олег и оглянулся...

Тамара Александровна подняла голову. Она посмотрела на сына, на невестку, на внука, тот протягивал ей салфетку. И вдруг сквозь слезы начала смеяться. Хрипло, нервно, но искренне. — Богиня хаоса... Надо же. А звучит! Она высморкалась в салфетку. — Ладно. Жизнь продолжается. И... спасибо вам. Вы спасли меня. Лариса улыбнулась. — Всегда пожалуйста, мама. Она впервые назвала её мамой. И это слово прозвучало не как формальность, а как подписание мирного договора. Навсегда. После ухода жениха домочадцы почувствовали усталость...

Альберт поперхнулся, но быстро восстановил самообладание. — Пенсия — это для стариков, милая леди. Я — инвестор. Криптовалюта, антиквариат, редкие металлы. Сейчас работаю над стартапом по добыче алмазов из... атмосферного углерода. Прорывные технологии! Тамара Александровна слушала его с открытым ртом и подкладывала добавки. — Какой ты умный, Альбертик... Алмазы из воздуха! — Именно! — Альберт накрыл её руку своей ладонью. — И мне нужен лишь надежный тыл. Женщина, та, кто поверит. Тамара, душа моя...

Она встала и подошла к окну. — Нахальство — это инструмент, Ларочка. Как скальпель. Им можно спасти жизнь, а можно и полоснуть по горлу. Ты сегодня рубила с плеча, и тебе это понравилось. Кухню захлестнула свинцовая тишина. Олег сидел и молчал. Он наклонил голову, не вмешивался и понимал, что этот урок Ларисе предстоит пройти самой. Лариса смотрела на спину свекрови, ей обидно до слез. Она ждала триумфа, а получила ушат холодной воды. — Вы несправедливы, — сказала она дрожащим голосом. — Я защищала свое...