Жизнь за городом

— Так мы не дарили вам подарки, потому что вы же и так богатые, — сказала Лена, пожимая плечами и сдувая чёлку, — а нам нужнее. Марина застыла у порога, держа в руках пакет с аккуратно перевязанной коробкой. Молча перевела взгляд с Лены на мужа её — брата Сергея. Тот смутился, но только буркнул что-то неразборчивое и отвернулся к холодильнику. — Интересно, — тихо сказала Марина, ставя пакет на тумбочку, — а что это у вас, Серёжа, на столе такое? Новый планшет? — Да, — неуверенно ответил он. — Мы детям купили...

— Опять ешь? — голос мужа раздался за спиной, ровный, как нож по доске. — Ты ж сама обещала с Нового года без сладкого. — Так ещё не Новый год, — спокойно ответила Людмила, даже не оборачиваясь. Ложка тонула в креме, тёплый торт пах ванилью и чем‑то из детства, от чего делалось немного тепло и немного стыдно. Он подошёл ближе. В отражении микроволновки видно, как он вскинул брови и губы сжались в тонкую линию. — Я с толстой жить не буду, Люд. Мне уже неудобно — ты попробуй со стороны посмотреть. Она посмотрела...

– Генеральную уборку без меня начинай! Меня друзья срочно позвали помочь, вернусь уже к готовому! – Сергей торопливо застегивал куртку, избегая смотреть в глаза жене. – Подожди, какие друзья? Мы же договаривались вместе все делать! – Елена выглянула из кухни с мокрой губкой в руке. – У нас послезавтра гости, квартира не убрана, продукты не куплены... – Лен, ну что ты как маленькая? У Витька проблемы серьезные, надо выручать. Ты же справишься, я в тебя верю! Сергей чмокнул жену в щеку и выскочил за дверь, оставив Елену стоять посреди прихожей в фартуке с нелепыми снеговиками...

– Квартиру родителей делить не буду! Я ухаживала за ними, ты не появлялся годами! – Елена стояла посреди родительской гостиной, сжимая в руках папку с документами. Дмитрий медленно снял пальто, повесил на вешалку у двери. Три года не был в этой квартире, но всё осталось прежним – те же обои с мелкими цветочками, тот же коричневый шкаф с посудой. – Лена, давай спокойно поговорим. Я понимаю, что ты злишься... – Злюсь? – она повысила голос. – Да я пять лет жизни положила! Мама после инсульта, отец с больным сердцем...

– Подарок твой выброшу сразу! Не нужен мне совсем, деньги бы лучше дал! Алена швырнула красивый конверт на журнальный столик. Внутри лежал годовой абонемент в фитнес-клуб "Олимп" – один из самых дорогих в городе. – Алена, я же хотел как лучше. Ты сама говорила, что хочешь заняться собой после праздников. – Я говорила про новую стрижку! Про маникюр! А ты что? Решил намекнуть, что я толстая? Сергей опустился на диван. За окном падал снег, до Нового года оставалось две недели. Он планировал этот подарок целый месяц, откладывал с зарплаты, выбирал лучший клуб...

– Сестру прописываю к нам жить! Места хватит всем троим, твоё согласие не требуется, – Лена швырнула сумку на диван и принялась стягивать сапоги. Павел оторвался от монитора. На экране мигал курсор в недописанной строке кода. До сдачи проекта оставалось четыре дня. – Подожди, Лен. Давай обсудим спокойно. Троим – это кому? – Кате с Димкой, естественно. Ты же знаешь, что она развелась. Квартира досталась Андрею, его родители покупали до свадьбы. Ей некуда идти. – А снимать жилье? У нее же работа есть...

— Куда ты паспорт дел, ирод? Я тебя третий день прошу: найди документы! Завтра в МФЦ идти, субсидию переоформлять, а он сидит, в одну точку лупит, как сыч контуженый! Раиса с грохотом опустила на стол тарелку с дымящейся картошкой. Пар поднимался к потолку, смешиваясь с тяжелым запахом жареного лука и сыростью, тянущей из подъезда. Ноябрь выдался пакостным — с мокрым снегом, который налипал на окна и превращал вид во двор в мутную серую кашу. Мужчина за столом вздрогнул. Он сидел, ссутулившись, обхватив ладонями чашку с давно остывшим чаем...

– Праздничный стол не накрою вообще! Готовь сам если хочешь, я в комнате запрусь, – объявила бойкот Елена, швырнув на кухонный стол полотенце. Андрей оторвался от телефона и непонимающе уставился на жену. – Ты это о чем сейчас? Какой еще бойкот? – О том, что ты опять все решил за меня. Третий год подряд, Андрей! Третий! – Лен, ну это же мама. Она одна встречать будет что ли? Я уже пообещал. – Вот именно что пообещал! Даже не спросил меня. Просто поставил перед фактом. Елена развернулась и пошла к спальне...

Стиральная машина «Индезит» снова пошла в пляс. На стадии отжима она всегда сдвигалась на пару сантиметров влево, к самой раковине, и начинала долбить боком о тумбу. Гул стоял такой, что звенела чайная ложечка в пустой кружке на столе. Надежда привычно уперлась бедром в вибрирующий белый бок, пытаясь удержать технику на месте. Пятьдесят шесть лет, старший бухгалтер, а дома работает живым противовесом для старого железа. — Гена! — крикнула она в сторону коридора, не оборачиваясь. — Гена, ты хлеб купил? Я же просила, черным по белому в ватсапе писала: бородинский! В ответ — тишина...

— Мать переезжает завтра! Ей комнату освободи, на кухне спать будешь теперь, — Олег даже не поднял глаза от телефона, когда произнёс это. Вера стояла в дверях кухни с мокрыми руками — только что мыла посуду после ужина. Несколько секунд она молчала, пытаясь понять, правильно ли расслышала. — Что значит «на кухне»? — переспросила она. — То и значит. Мать в твоём кабинете будет жить. Раскладушка в кладовке, сама знаешь. Вера медленно вытерла руки полотенцем. Шестнадцать лет брака. Шестнадцать лет она думала, что они — команда...

— Опять? Слово вылетело само, короткое, как выдох. Лена не хотела его говорить, но оно повисло в душной тишине кухни. Дима стоял в дверях прихожей, неуклюже пытаясь стянуть с ноги ботинок, не нагибаясь. От него несло холодом улицы, табаком и еще чем-то… тем самым, что стало фоном их жизни последние два месяца. Алкоголем. Не дешевой водкой, нет. Чем-то дорогим, коньячным, но от этого не менее отвратительным. — Лен, ну началось, — он наконец справился с ботинком, и тот с глухим стуком упал на коврик...

— Ты глухая, что ли? Открывай, говорю! Раиса! Твой-то! Твой! Кулак колотил в железную оббивку двери с таким остервенением, что в прихожей дрожало зеркало. Раиса Захаровна, вытирая мокрые руки о передник, чертыхнулась. Котлеты. Черт бы их побрал, теперь точно пригорит низ, пока она будет выслушивать очередной бред полоумной Людки с пятого этажа. Она щелкнула замком. Дверь распахнулась, едва не ударив гостью по лбу. На пороге стояла Людмила — в расстегнутом пуховике, шапка набекрень, глаза выпучены, как у вареного рака...