Негромкие Истории | Рассказы о жизни и любви

— Тебе не кажется, что этот звонок из банка странный? — Денис оторвал взгляд от ноутбука и посмотрел на жену. Лариса стояла у окна, внимательно разглядывая что-то на улице. Плечи её напряглись, но она не обернулась. — Какой звонок? — её голос звучал непривычно ровно. — Мне пришло уведомление о снятии крупной суммы, — Денис нахмурился, глядя на экран телефона. — Почти три миллиона. Ты что-то знаешь об этом? Лариса медленно повернулась. На её лице не было ни тени волнения — только какая-то пугающая решимость...

— Он тебе брат или кто? Совсем без сердца стала? — Галина Петровна вцепилась пальцами в дверной косяк, будто боялась, что дочь силой вытолкнет её на лестничную клетку. Маша стояла в проёме, скрестив руки на груди. Весенний ветер трепал занавеску за её спиной, но холоднее, чем от её взгляда, он не был. — Мама, мы уже обсуждали это. Сто раз. Нет — значит нет. Позади Галины Петровны переминался с ноги на ногу её младший сын Костя — тридцатипятилетний детина с вечно опущенными плечами. За его спиной маячила жена Лариса, державшая на руках трёхлетнюю дочь...

— Надежда Петровна, вы вообще понимаете, что делаете? — Ася стояла у двери своей квартиры, сжимая в руке ключи. — Пять лет прошло. Пять! Я вашим сыном в разводе, оставьте меня уже в покое. Надежда Петровна, женщина с безупречной осанкой и строгим взглядом, приподняла подбородок, отчего её крупные серьги из янтаря качнулись, отражая свет в подъездном коридоре. — Асенька, не драматизируй. Я просто хотела узнать, как ты. И Машеньку давно не видела. — Машу, — автоматически поправила Ася. Её дочь уже...

— Антон, ты не понимаешь, я не могу так больше. — Марина нервно перебирала пальцами кожаный ремешок сумки. — Мне кажется, что я задыхаюсь здесь. — В смысле "задыхаешься"? У тебя всё есть. Работа, квартира, я, в конце концов. — Антон посмотрел на неё с недоумением. — Что ещё нужно? Она отвернулась к окну. За стеклом серый Петербург жил своей жизнью: спешили куда-то люди, моросил привычный дождь, тяжёлые капли разбивались о карниз. — Понимаешь, иногда мне кажется, что мы с тобой просто плывём по течению...

— Ты что, правда думаешь, что это нормально? Что можно вот так просто взять и решить за других? Максим замер с чашкой у губ. Горячий чай обжег верхнюю губу, но он даже не поморщился. Валентина стояла напротив, прислонившись к дверному косяку. На ней был старый синий халат с потертыми локтями — тот самый, который он когда-то просил выбросить. В другое время он бы обязательно напомнил ей об этом, но сейчас было не до того. — Я ничего такого не решал, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно...