Негромкие Истории | Рассказы о жизни и любви

— Он тебе брат или кто? Совсем без сердца стала? — Галина Петровна вцепилась пальцами в дверной косяк, будто боялась, что дочь силой вытолкнет её на лестничную клетку. Маша стояла в проёме, скрестив руки на груди. Весенний ветер трепал занавеску за её спиной, но холоднее, чем от её взгляда, он не был. — Мама, мы уже обсуждали это. Сто раз. Нет — значит нет. Позади Галины Петровны переминался с ноги на ногу её младший сын Костя — тридцатипятилетний детина с вечно опущенными плечами. За его спиной маячила жена Лариса, державшая на руках трёхлетнюю дочь...

— Надежда Петровна, вы вообще понимаете, что делаете? — Ася стояла у двери своей квартиры, сжимая в руке ключи. — Пять лет прошло. Пять! Я вашим сыном в разводе, оставьте меня уже в покое. Надежда Петровна, женщина с безупречной осанкой и строгим взглядом, приподняла подбородок, отчего её крупные серьги из янтаря качнулись, отражая свет в подъездном коридоре. — Асенька, не драматизируй. Я просто хотела узнать, как ты. И Машеньку давно не видела. — Машу, — автоматически поправила Ася. Её дочь уже...

— Антон, ты не понимаешь, я не могу так больше. — Марина нервно перебирала пальцами кожаный ремешок сумки. — Мне кажется, что я задыхаюсь здесь. — В смысле "задыхаешься"? У тебя всё есть. Работа, квартира, я, в конце концов. — Антон посмотрел на неё с недоумением. — Что ещё нужно? Она отвернулась к окну. За стеклом серый Петербург жил своей жизнью: спешили куда-то люди, моросил привычный дождь, тяжёлые капли разбивались о карниз. — Понимаешь, иногда мне кажется, что мы с тобой просто плывём по течению...

— Ты что, правда думаешь, что это нормально? Что можно вот так просто взять и решить за других? Максим замер с чашкой у губ. Горячий чай обжег верхнюю губу, но он даже не поморщился. Валентина стояла напротив, прислонившись к дверному косяку. На ней был старый синий халат с потертыми локтями — тот самый, который он когда-то просил выбросить. В другое время он бы обязательно напомнил ей об этом, но сейчас было не до того. — Я ничего такого не решал, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно...

— Да как вы не понимаете, у меня же спина отнимается! — раздражённо всплеснула руками женщина, нависая над Мариной. — Имейте совесть, уступите место старшим! В ваши годы я бы со стыда сгорела, сидя внизу, когда человек мучается! Марина вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Она только успела разложить вещи на своей нижней полке, когда эта рыжеволосая пассажирка с тяжёлыми сумками буквально вторглась в её личное пространство. — Извините, но я специально покупала билет на нижнюю полку, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось от предчувствия неприятного разговора...

— А это правда, что вы квартиру в ипотеку взяли? — голос свекрови, Галины Петровны, звучал так, словно она спрашивала не о жилье, а о каком-то постыдном заболевании. Лена замерла с недомытой тарелкой в руках. Вода продолжала литься из крана, пока она пыталась собраться с мыслями. Ужин закончился пять минут назад, и Максим, ее муж, уже успел скрыться в комнате, оставив ее на растерзание своей матери. Типичная ситуация. — Да, — ответила Лена, возвращаясь к мытью посуды. — Разве Максим не говорил? — Нет, — Галина Петровна поджала губы, от чего ее узкое лицо стало похоже на печеную грушу...

— Слушай, это уже переходит все границы! — Маша с грохотом поставила чашку на стол. — Я нахожу в своей квартире чужие вещи, какие-то документы на столе, а теперь еще и это! Она швырнула перед Максимом глянцевый буклет агентства недвижимости с пометками на полях. — Маш, не начинай, — Максим устало откинулся на спинку стула. — Это просто варианты. Я же говорил, что нам тесновато здесь. — Тебе тесновато, — отрезала она. — Мне прекрасно. И я не собираюсь продавать квартиру, которую всю жизнь собирала по кирпичикам...

— Мама, ты что творишь? — Галина Сергеевна замерла на пороге своей квартиры, глядя на незнакомую женщину, которая распаковывала чемодан прямо в прихожей. — А, доченька приехала! — радостно воскликнула пожилая дама с аккуратной седой укладкой. — Знакомься, это Валентина Петровна, моя новая соседка по комнате. Галина медленно поставила сумки с продуктами на пол. В голове не укладывалось происходящее. Мать всегда жила одна в своей двушке на окраине города, гордилась своей независимостью. — Какая соседка? Мам, объясни нормально...

— Сколько можно повторять? Никогда. Это слово тебе знакомо? Ни-ког-да, — Антон стоял у окна, засунув руки в карманы и отбивая нервный ритм носком ботинка по деревянному полу. — Не драматизируй, — Марина даже не подняла глаз от ноутбука. — Мы уже сто раз это обсуждали. Я не собираюсь ставить крест на своей карьере из-за твоих комплексов. — Комплексов? — Антон резко развернулся. — Мои родители тридцать лет прожили в Саратове, и ничего, нормально. А тебе всё мало! — Именно поэтому я и не хочу повторять их судьбу...

— Знаешь, что самое страшное? — Марина подняла глаза от чашки остывшего чая. — Не то, что ты потерял всё. А то, что ты даже не понимаешь, в какой именно момент. Мужчина хмыкнул, не отрывая взгляда от окна. За стеклом моросил типичный для Петербурга октябрьский дождь, превращающий улицы в серое месиво из опавших листьев и луж. — Философствуешь? — спросил он наконец. — Констатирую, — она пожала плечами. — Ты приехал через полстраны, чтобы что? Сказать, что я была права тогда, десять лет назад? В маленькой кухне хрущёвки стало неуютно тихо...

— Максим, ты меня слышишь? — голос Галины Петровны дрожал от обиды. — Твоя жена опять меня из кухни выгнала! Сказала, что у нее свой порядок, что я все не так делаю! Максим сжал телефон покрепче и прислонился к стене офисного коридора. Снова. Третий звонок за неделю. Мать плакала в трубку, а он не знал, что сказать. — Мам, ну давай разберемся спокойно... — Какой тут спокойно! — всхлипнула Галина Петровна. — Сорок лет я в этой кухне хозяйничала, когда твой отец был жив, когда ты рос. А теперь что? Теперь я лишняя? Максим закрыл глаза...

Глеб существовал в мире абсолютного порядка. Его двухкомнатная квартира в элитном московском ЖК была похожа на операционную — стерильная, минималистичная, где у каждой вещи было свое единственно верное место. Белые стены, графитовая мебель, панорамные окна, выходящие на пульсирующий огнями город. Даже воздух здесь казался отфильтрованным от хаоса. Глеб, ведущий разработчик в крупной IT-корпорации, перенес принципы чистого кода в свою жизнь: логика, эффективность, отсутствие лишних переменных. Эмоции...