Студия Серп

В основе сказки писателя Евгения Пермяка легенда об истории открытия вогулом Степаном Чумпиным богатого месторождения магнитного железняка на горе Благодать у города Кушва Свердловской области и расправы над ним соплеменниками. Жил да был в подмосковной слободке Микула-санник. Сани мастер гнул. И до того ловко он их выгибал, что сам царь залюбовался. Умел этот царь руки ценить. Потому как он не только на троне сидел. Ковал и тесал. Шил и точил. Понимал, что из одного и того же дерева можно утлые дровни вымучить, а можно и быстрые сани-лебеди смастерить...

Гребень Золотого Камня напоминает издали полуразрушенные башни древнего замка. Одиноко торчит в стороне над лесом останец Монах. А когда рассветный луч едва-едва скользнёт по горизонту, на каких-нибудь несколько минут окрасятся вершины золотом, в оправдание своему названию. Это очень важные минуты, и нужно хотя бы раз не пропустить их. Мы шли в гору с дедом Лукой по серым камням. Вкруг также лежали огромные плиты, а выше них громоздились такие же серые и чёрные скалы. Небо было совсем близко, и воздух колыхался в солнечных лучах...

В этой сказке-присказке всякой разной чепушины хоть отбавляй. В забытые темные времена эту байку чей-то досужий язык породил да по свету пустил. Житьишко у нее было так себе. Маломальское. Кое-где она ютилась, кое-где до наших лет дожила и мне в уши попала. Не пропадать же сказке-присказке! Куда-нибудь, кому-никому, может, и сгодится. Приживется - пусть живет. Нет - мое дело сторона. За что купил, за то и продаю. Слушайте. Вскорости, как наша земля отвердела, как суша от морей отделилась, зверями всякими, птицами населилась, из глубин земли, из степей прикаспийских золотой Змей-полоз выполз...

«Ах ты, ядрёна колючка!» - удивлённый возглас с берега нарушил моё дремотное забытьё, навеянное гладью воды.  У берега, по щиколотку в воде, стоял старик.  Штанины его были закатаны выше колен, и ноги старика казались мне такими же сучковатыми, как и удилище в его руках.  На крючке трепыхалась, блестя в сумеречном свете, небольшая круглая бляшка. «Ить, какого чёрта изловил!» – с досадой продолжал дед.  Дед был Лука. «Не шуми, Лука, - говорю, - чего волну гонишь, озеро будишь?» «Ай, уснуло, задремало, проспало…...

Сказывают, жили в наших местах речные люди.  Руки у них, как руки – топором умели.  А ноги вроде как у уток.  И хвост был ещё – как весло.  Делали они плотины на реках, строили хатки, еду готовили на зиму.  Манси звали их инквой, а по нашему бобры, значит. Всегда так жили вместе, бобры – речные люди, и манси – люди лесные. Но пришли как-то другие люди. Все они разные были, но не было среди них ни лесных, ни речных. Были они сильные и жадные. А, может, плохо им жилось на свете, или кто-то их заставлял...