Сказки добрые и не очень

Когда-то давно нашла я, кажется, еще в советской "Детской энциклопедии" (ровесники, помните этот желтый десятитомник?) фырк в сторону этого самого Онегина - дескать, избалованный барский сынок, нахватался по верхам и типа хватит с него. Этот вывод был сделан на основании известных строк: Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно; Чего ж вам больше? Свет решил, Что он умен и очень мил. V Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь, Так воспитаньем, слава богу, У нас немудрено блеснуть... Ну да, Алексан-Сергеич берет довольно ироничный...

Предисловие: в 2010 году имела место филологическая конференция в Лондоне, куда ездила и я. И даже там доложилась про французские переводы Шекспира на примере "Ромео и Джульетты". Правда, курам на смех это было, а не доклад, потому что, во-первых, никто ничего не успевал и ни в какой регламент не укладывался, в итоге выступления ужали чуть не до пяти минут, а во-вторых, устный английский в моем исполнении... ох, молчи, грусть. Хотя народ даже что-то понял и даже позадавал вопросы, а я даже что-то ответила. Впрочем, в той поездке в принципе все шло наперекосяк. Мы с Лондоном несовместимы. А вот исходный русский текст моего доклада мне вполне себе нравится, да и изучать вопрос было интересно...

Возможно, у кого-то, кого я так и не убедила, возник вопрос – мол, если я призываю поменьше париться над вопросами сочинительства и читательской реакции, чем это будет отличаться от типичной звездной болезни? И вообще зачем лезть писать, если не умеешь на уровне классиков? Итак. Во-первых, кто здесь классик, а кто нет – повторюсь, узнаем лет через сто, точнее, мы как раз не узнаем, потому что к тому моменту давно помрем. А поэтому лучшее, что мы можем сделать – это получить удовольствие от доставшегося нам куска вечности, в том числе и через тексты. Во-вторых, вопрос о звездной болезни – это типичное «вам террористы, нам партизаны»...

Еще одно мощное явление зверя самозагрызайца может случиться, когда текст уже закончен. Да-да, и ко мне тоже. Вот это вот «ааааа, надо было дорассказать, вот тут непонятно, вот тут скомканно и вообще все надо по-другому!». Или еще «а что скажут читатели, а вдруг кто-нибудь на что-нибудь оскорбится, а что это у меня вообще такое, я позорный графоман и умею только громоздить штампы! У меня слит сюжет, не выражен конфликт, плоские характеры и нет речевой характеристики!». Итак. Во-первых, не поленюсь еще раз повторить – вы совершенно точно НЕ позорный графоман, иначе бы вы это не читали, будучи полностью уверены, что ваши тексты совершенны...

А вот еще один вопрос – как и куда уместить в сюжет предысторию персонажа и событий, если мы не намереваемся писать весь его славный жизненный путь. А мы, с шансами, не намереваемся – неспешные классические романы с их «Джон Смит родился в таком-то году в семье каменщика, отец его был парень простой и веселый, но однажды полюбил манерную городскую девицу…» нынче не в моде. Хотя – в который раз – вы в своем полном праве захотеть написать что-то такое, и я же первая пожму вам руку, потому что люблю разнообразные стилизации. К слову, за что я люблю небезызвестного оккультиста Алистера Кроули – этот...

У меня родилось еще одно предположение, почему некоторые тексты остаются незаконченными. А не может ли быть так, что историю просто жалко доводить до конца, потому что там все грустно? Так вот, скажу неожиданную вещь – а вы уверены, что ее надо именно до этого конца доводить? Подозреваю, вам самим не раз приходилось скрипеть зубами, а то и швыряться в стену подручными предметами, когда герои к концу книги старели и теряли былую крутизну, воссоединившиеся возлюбленные понимали, что они уже не те, и расставались, ну или просто становилось понятно, что в изменившемся мире герою места больше нет. Нет, кто бы спорил, это драма, катарсис и глубина, но, повторюсь, мы здесь не основы потрясаем...

В заметке о речевой характеристике я обошла стороной еще один важный ее компонент – экзотический лексикон. Все эти «массаракш!», «к Темным магистрам» и прочие мумаки. А почему я, собственно, обошла его стороной? А потому что я сама им не пользуюсь. Я вообще втайне завидую авторам фэнтези, раздающим вымышленные имена и названия пачками – мне порой в условно-русской реальности и то проблема персонажа обозвать. В условно-интернациональной проще – в ход идут герои статей «Ридерз Дайджест», второ- и третьестепенные литературные персонажи, а еще можно поймать соавтора, посмотревшего много разного кино и помнящего много имен второго-третьего плана, и воззвать «скажи мне сомбрийского романиста!»...

А вот еще один момент, в котором очень много лажи в текстах, которые мне доводилось читать. Подозреваю, что и вы на что-то такое натыкались. Вот по сюжету выступает какой-нибудь менестрель, поэт, рок-группа – в общем, кто-то, радующий публику своим поэтическим творчеством. И описывается, какой этот менестрель весь из себя офигенный и за душу берущий… а потом, к несчастью, цитируется текст. Который представляет из себя в лучшем случае любимую рок-балладу/бардовскую песню автора, в худшем – попытки автора что-то нарифмовать, чего он не умеет. Случаи типа Марии Семеновой, когда автор умеет и в прозу,...

Вот еще страшное слово из разных руководств по писательскому мастерству – речевая характеристика, которая должна у героев быть. Что немедленно провоцирует комплекс неполноценности: «Караул, у меня все говорят одинаково, я не умею, пойду на болото, наемся жабонят!». Но, как обычно, не так страшен черт, как его малюют. Да в принципе эта самая страшная Работа Над Текстом не так и страшна – она совершенно не обязана включать в себя горы черновиков, подробные планы и схемы, привлечение орды консультантов и энциклопедий и что там еще вам представляется. Хотя если вам так больше нравится – то и пожалуйста...

Точнее, о любовных линиях. Подозреваю, я тут не одна, кто при слове «пейринг» хватается за что-нибудь тяжелое. Ибо, ну реально, не пейрингом единым. Правда-правда, к любовным линиям и сценам применим тот же принцип, что и к любому другому элементу сюжета – не надо это писать «потому что надо». Потому что кому надо-то? Если вам – то вперед. Если условному читателю, критику и общественному вкусу – перетопчутся. Над вами не стоит издатель, которому надо эротики, политики и генеральной линии партии, и все одновременно...

Я уже неоднократно упоминала точку зрения. На самом деле, проблема с ней встречается очень у многих начинающих авторов, да что там, сама не без греха. Если совсем на пальцах, то все просто: всегда помните, чьими глазами вы смотрите на происходящее. А вы, как правило, чьими-то да смотрите, как уже говорилось, позиция «всезнающего автора» нынче не в моде. Да и даже «всезнающий автор» в том или ином эпизоде «ходит» за конкретным персонажем, а в следующем идет к другому. Точка зрения – или, по английской аббревиатуре, PoV – это не обязательно рассказ от первого лица. Можно и от третьего, но мы все равно идем за тем или иным персонажем...

Примеров, как сделать хорошее описание/диалог/эротическую сцену, в сети множество, поэтому я, как обычно, пишу про именно свои техники. А эротические сцены я так и вообще не пишу. Точнее, пишу, но совершенно невинно, формата «поцелуй и затемнение», и то в процессе краснею как синяя свекла. Честно-честно. Насчет описаний и проблемы их чрезмерной детальности я уже говорила. Если мы о портрете, право, не надо пытаться выписать все ямочки на подбородке и форму мочек ушей, если только это не какая-то характеризующая особенность...