Не осудим, но обсудим

Я поставила ручку на стол и сказала, что подпись не поставлю. И в этот момент поняла, что в нашем доме можно простить многое, но не то, что ты мешаешь всем "закрыть вопрос" и разойтись. У нас девятиэтажка, обычная панелька. Крыша текла давно. Не так, чтобы потоп каждый день, но достаточно, чтобы по весне и осени на последнем этаже люди жили с тазиками и тряпками. Я живу на восьмом, меня напрямую не заливало, но я видела, как соседка сверху сушит потолок феном и как у них в коридоре вечно пахнет сыростью...

Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, как легко люди бросаются страшными словами, когда им от тебя что-то нужно. Сначала "помоги", потом "ты обязана", потом "ты предательница", а потом они достают самое тяжелое, что есть, и используют как оружие. В моем случае это было слово "похороны". Мне сорок пять. У меня двое детей, работа, обычная жизнь. Мама жива, ей семьдесят один, но здоровье у нее уже не то. Давление, сердце, сахар, суставы. Она живет в другом районе, и я к ней езжу. Не каждый день, но регулярно...

Я всегда думала, что самое сложное слово в семье это "развод". А оказалось, самое сложное это "прописка". Потому что за этим словом вдруг вылезает все: кто кому должен, кто кого любит, кто у кого на шее, и кто в итоге останется виноватым. Мне пятьдесят шесть, живу одна в своей двушке. Квартира обычная, панелька, без роскоши. Но это мое. Я ее выплачивала не один год, еще когда сын был школьником. Мужа давно нет, я привыкла рассчитывать на себя. Работаю в магазине, смены. Денег впритык, но я держусь, потому что мне важно ощущение, что у меня есть опора...

Я просто хотела спокойно дожить до выходных. Без сюрпризов, без разборок, без этих бесконечных "надо срочно". Но вечером в вотсапе всплыло сообщение, после которого я почувствовала себя не соседкой, а врагом дома. Я отказалась сдавать деньги на камеры в подъезде. И теперь у нас война, как будто я лично против безопасности и детей. Мне пятьдесят. Живу одна, в обычной панельке, девятиэтажка, лифт через раз, подъезд с запахом сырости, зимой сквозняк, летом духота. Сын взрослый, ему двадцать семь, живет отдельно, но рядом, иногда заезжает...

Я сама приучила их к этому. Вот в чем самая неприятная правда. Я сама стала той, кто "всегда может". Кто "разберется". Кто "съездит". Кто запишет через госуслуги, найдет нужного врача, отстоит очередь в регистратуре, привезет анализы, заберет результаты, купит лекарства, потому что "в аптеке рядом дешевле". Я делала это не из геройства. Просто так получалось. Я рядом. Я на машине. Я организованная. Я люблю, когда все решено. А потом в какой-то момент я поняла, что меня используют как сервис. И что если я выхожу из роли, я сразу становлюсь плохой женой и плохим человеком...