- Сонюшка, а ты-то, ты помнишь, как все это было? – спросила, завороженная рассказом Веры Александровны, Ангелина.
- Конечно, помню. Это же было первое сентября, - ответила Софья, улыбаясь своим воспоминаниям.
(Ссылки на предыдущие главы и следующую главу – в конце.)
В доме Геннадия Ефремовича за неделю до 1 сентября суета сует была. Подготовка шла полным ходом, ведь этого дня ждали. Правда, не все.
Глава семейства не понимал, зачем столько внимания уделять обычному, по его мнению, событию. Ворчал, видя, что девочке купили столько новых вещей.
Мужчина редко приходил засветло. Но его ждали со службы, не прикасаясь к еде. Он же, войдя в просторную прихожую, тяжело плюхался на банкетку и вытягивал ноги.
К нему наперегонки бежали Соня и Пупс, пушистый веселый пес, который был игрив в силу своего юнейшего возраста.
Мужчина, хватая на руки Пупса, принесшего ему тапки, зацеловывал пса. А когда Соня ластилась к нему, он, ссылаясь на усталость, вежливо отталкивал девочку.
Юлия Степановна скорбела, видя, как муж относится к малышке. Ведь он ни разу не попытался хотя бы сделать вид, что любит ребенка.
*****
1 сентября Геннадий Ефремович собирался на работу, а жена с ребенком - на праздничную линейку. И вдруг Юлия Степановна пошатнулась.
- Геша, вот, снова то же самое, - виновато улыбаясь, оправдывалась она.
- Вредная же ты какая, сколько раз я тебе говорил – сходи к врачу! – сердито отреагировал Геннадий Ефремович.
– И даже не думай, у меня сегодня важное совещание, - заявил, увидев умоляющий взгляд супруги.
Юлия Степановна, для которой уже искала лекарство домработница, не стала ничего доказывать. Знала характер мужа.
- Как скажешь, дорогой. Я попрошу Катю отвести Сонечку на первый в ее жизни урок, - только и сказала она.
Геннадий Ефремович чуть не взвился от злости на покорную жену. Посмотрев на женщину, он хлопнул дверью и вылетел из дома пулей.
*****
Но, сев служебную «Волгу», не дал привычной команды водителю. Вышел из автомобиля, поднялся на свой этаж.
Решил проверить свою Юлю, которая имела манеру действовать на него таким способом, чтобы он хоть немного воспылал любовью к дочери. Наверное, и сейчас так было.
Но, войдя в квартиру, увидел жену в той же позе и на том же месте. Катя вокруг нее продолжала суетиться, а Соня готова была разрыдаться.
- Хорошо, я понял, - сказал решительно глава семейства. – Отведу Софью в школу, так и быть. А ты ложись в постель. Врача вызову.
Соня, целуя Юлию Степановну в щеку, заметила, что та смотрела на нее так, словно прощалась. Мама выглядела плохо, и никогда не вела себя так странно.
- Геша, цветы на кухне, в вазе, захвати обязательно, - слабым голосом напомнила женщина, опираясь на руку Кати.
- Тебя забыл спросить, - грубо отрезал Геннадий Ефремович, таща за собой испуганную Соню.
*****
Праздника, который казался Сонечке таким близким, не случилось. И не только из-за такого состояния мамы.
Отец долго не мог найти нужный класс. Он злился, но ни у кого не хотел ни о чем спрашивать.
А когда нашел класс, еще больше разозлился. Рядом толпились родители других детей. Ему было сложно протолкнуться к двери.
Но, орудуя локтями, Геннадий Ефремович быстро проложил себе дорогу. А достигнув цели, втолкнул в класс Соню и захлопнул за ней дверь.
Вздохнув с облегчением, вытер широким носовым платком вспотевший лоб. И вдруг отчетливо услышал тишину.
Да, да, он ее услышал, ведь она больно била по ушам. Разговоры-то у двери стихли. Родители смотрели на мужчину с недоумением, и даже не перешептывались.
*****
Геннадий Ефремович собрался пробраться к выходу, ведь задерживался на свое важное совещание. Но тут его легонько отодвинула какая-то женщина с ребенком.
Она открыла дверь в класс, вошла туда с девочкой. И тут рука Геннадия Ефремовича, занесенная над лысиной, замерла.
Он не видел лица девочки. Но… Знакомая спина, форма головы, голос, цвет волос, те же косички и даже почти такие бантики. Не может быть…
Геннадий Ефремович ворвался в класс. Увидел Сонины испуганные глазёнки, посмотрел на вторую девочку, которую за руку держала бабушка.
Он инстинктивно закрыл собой приемную дочь и, проклиная день, когда принял то свое решение в роддоме, схватил в охапку малышку и выскочил с ней из класса.
Соня, испугавшись произошедшего, молчала всю дорогу. Расстроилась. И не только из-за слетевших во время их с отцом бегства бантиков. Ведь этого дня она так ждала...
*****
Геннадий Ефремович, увидев Сонины глаза, полные слез, еще больше завёлся. Он очень злился. Причем не на себя, а на эту девочку, которая и не виновата вовсе.
Злился и на жену, что не смогла ему родить ребенка, которого он ждал все эти долгие годы и ради которого готов был жизнь свою отдать.
А еще негодовал от того, что сейчас, в эту минуту, понятия не имел, что делать. Совещание и первый звонок в школе – ладно. А дальнейшая жизнь?
Что сказать жене, которая была нездорова? Что сказать этой девочке, резко вырванной из реальности, которой он ничего уже не предложит?
В голове роились самые разные мысли, одна безумнее другой. На первый план назойливо выходила одна идея - немедленно вернуть Софью родственникам.
Но она тут же была отодвинута. Ведь признание вины за подлог означало бы только одно – конец карьере, которая только-только пошла вверх, и тюремный срок.
*****
Выход был небыстро, но найден. Девчонку надо сдать в детдом. Как? Для ушлого чиновника не составило особого труда найти выход.
Он приказал водителю развернуть машину, и поехал в сторону детского дома, где директором была его соседка, сохшая по нему с детства.
Лидия Ивановна, ошалев от такого предложения, не смогла отказать любви своей жизни и быстро оформила девочку в детдом.
Геннадий Ефремович, дойдя до машины, в изнеможении упал на сиденье. Одно дело сделано. Теперь надо осилить второе - сообщить жене, чтобы она не подняла шума.
Он продолжал себя казнить. Вспоминал свои страдания после известия о том, что его ребенок не выжил. «Уж лучше бы Юля умерла…» - думал он тогда, но гнал эти мысли.
Возвращаясь к тем событиям, снова и снова ругал случай, который подвернулся через полчаса после полученного им известия о трагедии в родзале.
Он как раз наступал на главврача, чтобы тот что-то придумал. А тут акушерка с младенцем, чья мать скончалась только что…
Узнав, что девочек было двое, Геннадий Ефремович заплатил, кому надо, чтобы тайна эта была скрыта от всех.
*****
- Сонюшка, милая ты моя, - гладя руку сестры, сказала Вера. – Сколько ты пережила…
Софья, печально кивая, положила свою голову на плечо сестры… Она догадывалась, что и у Верочки был нелегкий путь…
(Продолжение будет.)
Ссылки на предыдущие главы 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28