Не находя по карманам ключей, Стас Манин трясся в нервном ознобе и беспрерывно жал на кнопку звонка. Людмила явно запаздывала. Наконец, обнаружив в боковом кармане нового пиджака рваную дыру, он извлёк изего глубин связку. Вломившись в собственную квартиру и едва скинув туфли, он обежал все три комнаты и обнаружил Людмилу только на лоджии – та безмятежно развешивала постиранное бельё, прихватывая его прищепками.
Манин зло задышал.
- Я звоню битый час! Почему ты не открываешь?
Людмила отодвинула тазик и выглянула между двух простыней.
- А, ты уже пришёл. Ну и как тебя проводили?
- Почему ты не открывала дверь? – не успокаивался Манин. – Я звонил чёрт знает сколько раз!
- Чего ты так злишься?Ты видишь, где я нахожусь? Здесь машины гудят, звонка ни капельки не слышно - об этом можно было и догадаться. И вообще, у тебя есть свои ключи. Или ты их потерял?
- Да, потерял. Точнее, уже нашёл.
- Тогда я совсем ничего не понимаю. У тебя неприятности?
- Люся, мне плохо, - сурово пожаловался Манин. – У меня болит сердце. Вернее, болело.
- Я иду, только не кричи. – Людмила вытерла о подол руки и, обогнув Манина, направилась на кухню. Роясь в аптечке и щурясь при чтении этикеток, она поучительно произнесла: - если бы все, у кого болит сердце, кричали так же, как и ты, то представляешь, сколько крику сейчас былобывокруг?
- Но я чуть не умер полчаса назад! – не унимался Манин.
- На вот. – Людмила протянула десертную ложку корвалдина, а когда он выпил, строго приказала: - И больше не умирай. Ты нужен мне живым.
- Люся, у меня сроду не болело сердце, мне никогда не было так плохо…
- А эту таблетку возьми под язык.
- Мне даже почудилось… - Манин замолк, решив на всякий случай не продолжать.
- Что тебе почудилось?
Он присел на пуф и выставил руку ладонью от себя – ничего, мол, всё в порядке. Другой рукой Манин обхватил свой лоб, разламывающийся не столько от головной боли, сколько от попыток осознать мистическую и непостижимую для ума встречу. Чтобы хоть как-то объяснить себе внезапно явившийся кошмар, он поинтересовался у Людмилы о существовании в современной фармакологии галлюциногенных медикаментов и о возможном доступе к ним рядового населения. Ничего утешительного он в ответ не услышал. Людмила присела на корточки рядом и ласково погладила Манина по голове, глядя на него, как на любимое дитя, одолеваемое странностями и недоразумениями.
- Не знаю, что там у тебя случилось, но всё ведь обошлось?.. Вот и ладненько. А от тебя, кстати, сильно разит спиртным. Так что галлюциногены тут не виноваты.
- Мы с ребятами отмечали мой уход с работы, ты же знаешь.
- Это, конечно, важное событие, и его обязательно нужно было обмыть, - с лёгким сарказмом подчеркнула Людмила. – Немудрено, что у тебя после этого забарахлил мотор. Разве освобождение от этого Машталира стоило твоего здоровья?
- Ничего, зато теперь он кровь пить из меня не будет. А вот как он без Манина обойдётся, мы ещё посмотрим.
- Не знаю, как он, а я уж точно без тебя не обойдусь. Померить тебе давление?
- Не нужно. Давай попьём чаю и спать. Я сильно устал.
Хлебнув две ложки манной каши и пару глотков чая, Манин отправился на диван. Проворочавшись всю ночь, он уснул лишь на рассвете, а, проснувшись, постарался объяснить себе случай со смертью искажённым восприятием. Он долго глядел в потолок, пока не заметил сидящую у ног Людмилу.
- Как ты себя чувствуешь? Сердце не болит?
- Вроде нет, - тихо ответил Манин. – Бьётся помаленьку.
- Я рано утром сходила в аптеку – выпей ещё вот эту таблеточку. – Не дожидаясь согласия, Людмила бесцеремонно сунула ему в рот лекарство и поднесла стакан с водой. – В поликлинику ты, конечно, идти отказываешься.
- Конечно, отказываюсь, - пробурчал Манин, вытирая губы, -лучше смерть!
Произнеся последнее слово, Манин вдруг потускнел и весь сжался. Память хранила встречу с ней, но разум отказывался верить памяти.
- Значит, будешь слушаться меня, - строго сказала Людмила. – Я-то уж не дам тебе умереть.
За завтраком Манин выглядел жалко, хоть на здоровье совсем не жаловался. Он подолгу пережёвывал бутерброды, уставившись куда-то в середину стола, и совсем не замечал присутствия Людмилы.
- Я хотела тебя кое о чём спросить, - обратила она на себя внимание.
Манин едва заметно кивнул, но при этом не издал ни звука.
- Стас, может, мы всё-таки распишемся? Почти два года прошло, как мы живём вместе, а это нигде не зафиксировано. Неудобно людям в глаза смотреть. Ведь для них мы всего лишь сожитель и сожительница. Слова какие-то нехорошие.
Не вникая в суть сказанного, Манин продолжал отрешённо жевать. Людмила со вздохом его покинула, предоставив время для размышления. Однако и десять минут спустя Манин продолжал сидеть, погрузившись в себя, и с ледяной маской на лице пил чай.
- У нас картошка закончилась, - холодно осведомила Людмила, - сходи, развейся, купи килограммов десять. – Она кинула ему под ноги сумку и снова удалилась.
Без возражений, как подобает примерному мужу, Манин смиренно поплёлся на овощной рынок, обходя старые вязы на улице Чекистов десятой дорогой.
Не успел он наполнить сумку картофелем, как его окликнул коллега по бывшей работе Гена Свинаренко.
- Хозяйственный ты мужик, Стас Манин. Запасаешься припасами с утра пораньше?
Беспрерывно весёлый Свинаренко на сей раз показался Манину чуть встревоженным.
- А ты-то чего по рынку шляешься? Насколько я помню, ты никогда хозяйственностью не отличался.
- Так, по жизненно важным мелочам, - ответил Свинаренко и тут же предложил: - Пойдём в бистро посидим, примем понемногу.
- С утра? – удивился Манин. – Что это с тобой? Я не замечал за тобой таких склонностей.
- Отпразднуем твой уход, - сказал Свинаренко. – Я вчера на банкет не смог прийти, хотя ты и не приглашал вовсе, так давай сейчас обмоем твой мужественный поступок.
Манин засомневался в предложенном мероприятии, но так как состояние его было не ахти, он на время задумался.
- Да мы ненадолго, - продолжал уговаривать Свинаренко, - полчасика посидим и разбежимся.
- Дай хоть картошку домой отнесу.
- Не нужно. Пошли с картошкой.
Свинаренко сам взял два бокала пива и по сто грамм с закуской, наотрез отказавшись от денег Манина.
- Мы отмечаем мой уход, а не твой, - возразил Стас.
- Пустяки. Ничего мы не отмечаем. Мы просто так…
Манин не успел присесть, как Свинаренко уже опрокинул в себя стопку.
- Ты хотя бы чокнулся, - упрекнул Стас.
- Извини, я себе ещё возьму. – Свинаренко мигом смотался к прилавку и, не дойдя до стола, протянул стопку вперёд. – Поехали!
Не прекословя, Манин выпил и откусил сэндвич с ветчиной и сыром.
- А ты знаешь, - сказал Свинаренко, бегая маленькими глазками по сторонам, - вместо тебя главным инженером Машталир хочет назначить Птухина Петра.
- Птухина?
- Да, Птухина.
- Птухина так Птухина. Мне совершенно безразлично, кого назначат.
- Это ведь первый гад на заводе. Всем известный конъюнктурщик и карьерист с невероятными способностями к пресмыкательству.
- Какая мне теперь разница.
- А такая, что своим уходом ты подставил весь рабочий класс нашего завода. Птухина никто долго не выдержит. Но поверь, не пройдёт и года, как народ сделает так, что этот фон-барон полетит в тартарары. Народ найдёт, какое нехорошее деяние ему инкриминировать. Да-да, не волнуйся, так и случится, если этот мерзавец продолжит обо всех делишках настукивать, как и раньше. А так оно и случится. Жаль, только время золотое будет утеряно с поганцем начальником.
- Я и не волнуюсь вовсе.С чего ты взял? Мне уже нет до заводских дел никакого интереса.
- Ну, брось, интерес-то должен остаться. – Свинаренко снова помчался к прилавку и принёс наполненные стопки.
- Я больше не буду, - в знак отказа провёл рукой Манин. – Я вчера так перебрал, что мне даже кое-кто померещился.
- Кто тебе померещился? – высунул лицо вперёд Свинаренко.
- А… - отвернулся Манин. - Рассказать, никто не поверит.
- И правильно, не рассказывай. Зачем рассказывать, если всё равно никто не поверит.
- Какой-то ты сегодня не такой, - прищурившись, заметил Манин, - подозрительный очень.
- Ерунда. Выпей лучше ещё. Помянём одного человечка: Распопов из седьмого цеха погиб.
- Я его плохо знал.
- Зато я хорошо.
- Это такой тип небольшого роста с оттопыренными ушками?
- Да, с ушками. Он совсем недавно у нас работает, точнее, работал.
- И что же он, на работе погиб?
- Нет, шёл в гости к родственникам через заброшенную стройку, а кусок стены возьми да обвались прямо ему на голову, - глупая смерть.
- Ладно, помяну твоего Распопова.
Манин символично перекрестился, прошептал «земля пухом», выпил и спросил, морщась:
- Так это ты из-за него такой взбаламученный и одну за другой глотаешь?
- Неважно. И из-за него тоже.
Пока Манин допивал пиво, Свинаренко больше не проронил ни слова. Он рылся где-то в подвалах собственных мыслей и что-то там выискивал.
- Я ухожу, - объявил Манин и поднялся, заметив, что Свинаренко больше в его обществе не нуждается. – Не увлекайся этой гадостью.
Свинаренко виновато поднял глаза.
- Стас…
- Чего ещё?
- Стас, ты это… извини меня, ежели… ежели чего не так…
- Ума не приложу, за что это ты извиняешься?
Свинаренко замялся.
- Ну, хотя бы за то, что вчера на банкет не пришёл. – Он застыл с кислой и жуликоватой улыбкой на лице.
Манин махнул рукой, взял сумку и отправился восвояси.
Продолжение следует:
- 3 часть (28.09)
Автор: L. D. Spilarke
Источник: https://litclubbs.ru/articles/6519-sdelka.html
Содержание:
- 2 часть (27.09)
- 3 часть (28.09)
- 4 часть (29.09)
- 5 часть (30.09)
- 6 часть (01.10)
- 7 часть (02.10)
- 8 часть (03.10)
- 9 часть (04.10)
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#смерть #фантастика #договор #мистика #жить
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.