Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
НАЧАЛО
Мы с Ольгой зашли в казарму. В дежурке сидел уже другой офицер.
-Здравствуйте, - сказала я, - а можно мы вдвоём зайдём?
-Вы проходите, не стесняйтесь, - махнул нам из дежурки офицер.
Я, немного смущаясь, ускорила шаг и рванула вперёд. Одной, без сопровождения, через казарму идти было неловко. Ольга же, наоборот, шла спокойно, не чувствуя дискомфорта, было такое ощущение, что она находится у себя в магазине. Зайдя в каптёрку я с облегчением выдохнула.
-Это кто там, припёрся опять? – услышала я строгий голос за фанерной стеной.
-Здравствуйте, - робко произнесла я, - это я.
Следом за мной зашла Ольга.
-Павел Степаныч, это ты там, что ли бушуешь? Чего девушку пугаешь?
В проходе, между окном и фанерной стеной появился колоритнейший тип. Маленький лысый прапорщик неопределённого возраста с огромными усами а- ля Будённый.
-Ааа, хозяюшки пожаловали, а я – то думаю, кто мне тут машинку поставил, -произнёс он и хитро улыбнулся. Было ясно, что всё он про нас знал, но сделал вид, что наше прибытие для него неожиданность. Я сразу почему – то подумала, что он хочет о чём – то попросить.
- Чаю будете?- спросил Павел Степанович.
-Не, Степаныч, давай нам… - Ольга вопросительно посмотрела на меня.
-Простыни, - подсказала я.
-Вот, давай нам простыни, а чай мы и дома попьём.
Прапорщик засуетился, начал открывать шкафчики и вытаскивать от - туда аккуратно сложенные простыни.
-Девоньки, а вы мне форму не прошьёте? – суетливо спросил Степаныч.
Ольга строго посмотрела на него:
-Ну, ты сильно – то не наглей.
- Прошьём всем, не беспокойтесь, - ответила я, - только не сейчас и не на этой машинке.
-Ага, - кивнул прапорщик и исчез за фанерной стеной. Минут пять, скорее всего, для приличия пошуршав чем – то, он вернулся к нам.
- Я на склад, - деловито произнёс он,- если вы закончите, а меня не будет, вот вам ключ, - он положил ключ на стол, - дверь обязательно закройте, а ключ в дежурку отдайте. Никому ничего не давать.
- Хорошо, - дружно ответили мы и принялись за работу.
Разложив простынь на столе, я посмотрела фронт работ. Вполне ещё нормальная простынь, если её разрезать пополам и сшить края. Мы сидели и распарывали швы, как вдруг я вспомнила про Ольгину сковородку. Ещё вчера вечером я рассмотрела её и поняла, что ей капец.
- Оля, ты извини, но я сковородку твою испортила, я в город поеду, тебе новую куплю.
-Да не нужна она мне, - отмахнулась женщина, - некому на ней готовить. Умерла, так умерла.
-Оль, а у тебя дар какой – нибудь есть?
-Не - а, - небрежно, даже с какой – то лёгкостью ответила она.
-А ты уверена?- если честно, то я засомневалась.
- Уверена, уверена. Если я к тебе прибежала на помощь, это ещё ничего не значит. Просто у меня такое бывает. Раз и я точно знаю, что нужно делать и где. Я хватаю, что надо и несусь, как сумасшедшая.
-И давно это у тебя?
-Давно, - усмехнулась Ольга, - с самого детства. Бывало, сижу с куклами играю, вдруг раз и в голове мысль какая – то, что вот сейчас нужно всё бросить и бежать в поле за травкой и нести её бабушке. Бросаю всё, прибегаю, несу эту траву, а бабушка: «Батюшки, Оленька, да как же ты узнала?». А потом бабушка умерла, и вроде как нужды не было кому – то помогать, а тут сижу, бигуди накручиваю и бац. Понимаю, что тебе жизненно необходимы соль со сковородкой. Сняла бигуди и бегом к тебе.
- Оль, а ведь это и есть дар, - тихонечко прошептала я.
-Не выдумывай, - так же тихо прошептала она, - меня бабка с рождения проверяла, не было у меня никакого дара. А что травку приносила, так это может она сама, того не замечая, меня просила. Ну, так, телепатически.
-Оля, - я наклонилась к ней поближе, - но я – то точно у тебя ничего не просила.
Ольга на секунду замерла, как бы что – то осмысляя:
-Ай, - отмахнулась она, - не выдумывай. Нет у меня дара и точка.
-Угу, - сказала я, сосредоточившись на распарывании шва, - меня тоже считали обычным человеком, пока кое - кто не решил меня очень и очень обидеть в девятнадцать лет. И кстати, меня тоже проверяли на сто раз, а дара так и не находили.
Оля оторвалась от работы и подняла голову.
-А сейчас что?
-Что, что, - пробубнила я, - у меня их сейчас столько, что и сама не знаю сколько. Лезут со всех щелей, только и успевай понимать, что с ними сделать.
-Надь, миленькая, может ты тогда с меня венец безбрачия снимешь? – Ольга умоляюще посмотрела на меня.
Я и раньше просматривала Ольгу, но ничего такого на ней не было.
- Нет на тебе ничего, не придумывай.
-Надь, ну посмотри, пожалуйста, - отчаянье в голосе Ольги было неприкрытым. Я взяла её за руку и…Увидела свадьбу с отцом. Я посмотрела Ольге в глаза и сказала:
-Нет никакого венца, есть женская обида. Давай – ка прекращай дуться на отца. Приворот с него мы сняли, он теперь нормальный человек и за прежние поступки не ответчик. Пора менять свою жизнь.
Одна мысль не давала мне покоя. Почему плетение сети на отце так похоже на Афонино. Может быть, плетение у всех домовых одинаково, может это стиль их работы вообще? А может быть это просто совпадение и я зря зациклилась на этом? Сомневаюсь… Однажды я столкнулась с колдовством очень сильной ведьмы, она, чтобы достичь цели, много человек опутала своими сетями, и я, общаясь с ними, совершено не увидела связи между этими людьми и ведьмой, потому что плетение всех заговоров были совершенно разными. А тут два совершенно одинаковых... Таких совпадений не бывает. Что – то в моей семье не так, и виною тому домовой. Я промучилась полдня с такими мыслями, монотонная работа руками способствовала бурной работе мозга. И додумалась я до того, что мне срочно нужно ехать в Долинск на переговорный пункт и звонить бабушке, все разгадки там. На все мои вопросы может дать ответы только одно существо - Афанасий. Возможно, Афанасий не будет со мной разговаривать, ничего, я придумаю, как его разговорить. А бабушка может послужить в нашем разговоре посредником.
После обеда, никого не поставив в известность, я вышла с КПП и направилась на автобусную остановку. До переговорного пункта добралась примерно минут через сорок и заказала разговор. Трубку долго никто не брал, и я перезаказывала разговор несколько раз. Наконец мне ответили.
- Алло, бабуля, привет! - закричала я в трубку, - как твои дела? Как здоровье?
- А чё мне будет, жру да сплю, - ответили мне на том конце провода и я сразу поняла, что это не она.
- Ну, здравствуй дружочек, ты - то мне и нужен. Я тебя сразу предупреждаю, я очень зла, и если ты мне сейчас не расскажешь что случилось двадцать лет назад, я всё брошу и приеду на пару дней к бабушке, душу из тебя вытрясу, а правду узнаю. Потом заберу бабушку с собой, дом заколочу, а ты останешься в доме.
-А что случилось? – домовой явно испугался.
- Может, расскажешь мне, дорогой друг Афанасий, что ты сделал с отцом?
-Я? - удивился домовой, - я с ним ничего не делал.
- А почему он опутан твоей паутиной, а? А больше всего меня интересует, почему эта паутина черного цвета?
На том конце провода стало тихо.
- Афанасий, ау, - позвала я его, - я тебе помогу начать. Я так понимаю, мамаша сделала на него приворот, а ты его прикрепил, так сказать, насмерть. Завернув отца и приворот в один кокон. Объясни, тебе – то зачем это нужно было?
Ещё немного помолчав, домовой сказал:
- Раз ты меня об этом спрашиваешь, значит, ты попыталась снять приворот.
Внезапно до меня дошло, что Афанасий не в курсе того, что дар ко мне вернулся, да не просто так, а увеличенный в несколько раз.
- Нет, я не попыталась его снять, я его сняла. Паутину твою сожгла нахрен и ещё горячей солью приправила.
- Что ты наделала, - закричал домовой диким нечеловеческим голосом, - зачем?
Его реакция была для меня шоком, что значит зачем? Человек мучился двадцать лет, а он зачем?
- Затем, что человек не должен жить проклятым просто из-за того, что сумасшедшей бабе понравился мужик.
- Что ты наделала, - на этот раз Афанасий тихо заскулил, - для нее это хорошо не кончится, если она останется жива, то попадет в скорбный дом, и что с тобой будет, я не знаю.
- В дурик что ли? Да там ей только и место. Ну ка, рассказывай, что натворил.
- Мать твоя очень хотела заполучить отца и заполучила, он даже на ней женился, а потом через два месяца, когда понял какая она, подал на развод. А она побежала к ведьме, да не к какой-нибудь балаболке, а к самой настоящей, как будто черт ее направлял, а после ведьмы сразу к твоему отцу полетела. Они тогда далеко от дома жили, я ничего сделать не мог. Когда они приехали к Кириллу с Катериной в гости, поздно уже было. Проросли ростки ведьмовского колдовства в её душе, пустили свои черные корни, и стала ведьмовская сила мать твою жрать изнутри. Если бы не я, полгода ей от силы жить оставалось. Вот и привязал отца твоего и тебя, новорожденную к Галине. Вы жизнь должны были её поддерживать, от каждого по чуть – чуть уходит, а Галке сил как раз хватает жизнь поддержать. Теперь отец твой ей не поддержка, осталась ты одна.
- Ну, это вряд ли, - хмыкнула я, - я ей точно не помощник.
- Что ещё? - спросил, устало домовой.
- Я полагаю, что тоже избавилась от твоей привязки.
- Ну, тогда ей конец, - печально подытожил Афанасий.
Я беспечно хмыкнула:
- А мне-то какая печаль. Нечего было по ведьмам шариться, да привороты на людей делать. Это её выбор. Всю жизнь думала, что она вампирша, а оно, оказывается так и есть.
-Это же твоя мать! – попытался воззвать ко мне домовой.
-Знаешь, что, - разозлилась я, - лучше бы она тогда сдохла, да и ты вместе с ней, - и бросила трубку телефона на рычаг.
Я поняла, что пора остановиться, когда увидела, что дверь в кабинку готова сорваться с петель. Встав лицом к двери, я представила берег реки, тихий шелест волн и начала глубоко дышать, останавливая волны гнева, переполнявшие меня. Я сама придумала это упражнение для себя и заметила, что это мне помогает очень быстро успокаиваться. Придя в согласие с самой собой, я открыла дверь кабинки, и оглядела зал. Мне повезло. Там было пусто, только за стеклом сидела молоденькая девушка оператор, но она не смотрела на меня. Я почти бегом побежала к выходу и когда взялась за ручку входной двери, вдруг позади себя услышала робкий голос:
- Девушка, а можно Вас кое о чём спросить?
Девушка смотрела на меня немного испуганно, но любопытство её было намного сильнее страха. После только что завершённого разговора мне показалось, что я уже старенькая бабушка, а она маленькая девочка, которая очень боится этой строгой бабуськи, но ей очень хочется узнать, что же ожидает её впереди. Мне не за что было, сердится на неё.
- Подслушала? – спросила я устало.
-Угу, - кивнула она.
-И что же ты хочешь от меня услышать?
-Парень один мне очень нравится. Но что – то меня настораживает в нём. Вроде душа и тело тянутся к нему, а разум говорит: «Беги».
-Давай лапку.
Я протянула руку к ней, и она робко протянула свою. За несколько мгновений я увидела всё, что касалось их обоих. Картина была неутешительной. Высокий, голубоглазый красавчик блондин шел ей на встречу улыбаясь. Она смущённая стояла возле стенки, потупив глаза. Потом перед глазами пробежало их знакомство и… То, что будет с ней, если она выйдет замуж за него. Я тяжело вздохнула.
- Ну и вляпалась же ты, дорогая. Такого морального урода я в жизни не встречала. Он никогда кроме себя никого не любил, и любить не будет. Замуж ты за него выйти можешь, у тебя много шансов, но… Если выйдешь, то через год он начнёт пить, и обвиняя во всех грехах станет тебя бить. Ты потеряешь ребёнка, попадёшь в дурку, сопьешься и через примерно пять лет попадёшь пьяная под поезд. Но если хочешь подсказку, как жить, то могу её дать. Рядом с твоим блондинчиком, а вернее чуть позади него, всегда находится черненький парнишка. Он в этой компании только из –за тебя. Если обратишь на него внимание, то через те же пять лет будешь жить во дворце. Он из – за тебя горы свернёт. Любви не будет, сначала… Будет крепкая дружба, а потом случится нечто и у вас будет безумная взаимная любовь. Я бы выбрала любовь. Но дело твоё, выбирать тебе.
-А что за нечто случится?
Я усмехнулась.
-Ты сначала выбери, что тебе нужно, а потом и нечто придёт.
Девушка дождалась моих последних слов и протянула мне деньги.
-Вот, возьмите, это всё, что у меня есть.
- Да ты что, издеваешься, что ли? Нельзя мне деньги брать, так что достаточно простого спасибо.
- Но как же так, - растерялась девчушка, - ну, так же нельзя. Ну, тогда вот, возьмите шоколадку.
Я засмеялась:
-Ладно, шоколадку возьму. А ты запомни, если вдруг когда - нибудь, ты надумаешь идти к гадалке или к ведьме какой, и она попросит за работу деньги, беги от неё как можно дальше. Она либо шарлатанка, либо черная ведьма. И что хуже ещё не известно. А лучше никогда к ним не обращайся. Тебе это не нужно.
-А можно ещё спросить?
- Ну, спроси, - улыбнулась я.
- А Вам не страшно?
- Жить с даром? Срашно. А ещё страшно, что вокруг одни уроды, которым от меня всегда что – то надо.
Девчушка сжалась и казалось, что ей хочется стать маленькой и невидимой.
- Глупенькая, - я усмехнулась, - я не тебя имела в виду, твое любопытство естественно, есть дела намного хуже. У меня к тебе просьба. Не рассказывай обо мне, ладно? И я тебя умоляю, выбери в жизни правильную дорогу.
Я попрощалась с девушкой и пошла на остановку. Посидев минут двадцать в ожидании автобуса, я решила посмотреть расписание и тут же испытала шок. Мой последний автобус ушел двадцать пять минут назад. Я не поверила своим глазам, потому что то, что последний автобус может уходить в половине седьмого, в голове не укладывалось. Я стояла на остановке и изо всех сил старалась не заплакать. Конечно, можно было пойти и пешком, но надежда умирает последней. Ну, никак не верилось, что моего рейса больше не будет. К остановке подъехал городской автобус, и я решила спросить у водителя как мне быть.
- Эх, девонька, опоздала ты. Теперь только пешком в гарнизон шлепать. Я могу тебя довезти до окраины города, но мне ещё крюк делать. Так что прибудем туда только через полчаса, а если перейдешь через дорогу и сядешь вон там, на этот же маршрут, то минут через пятнадцать будешь уже там. Я посмотрела в ту сторону, куда указал водитель, и поняла, что ничего не поняла.
- Нет уж, я лучше с вами, - я решительно взялась за поручни.
Через полчаса я действительно оказалась на окраине города. Когда я выходила из автобуса, водитель крикнул вслед.
- Тут четыре километра всего, добежишь минут за двадцать.
И я пошла...
Сначала я шла, и всё время оглядывалась, далеко ли я удалилась от города, но город не хотел удаляться и исчезать. Когда я отошла подальше, чтобы как – то скоротать время, начала орать песню: «По долинам и по взгорьям, шла дивизия вперёд». Спев песню пару раз, и перепутав все слова я принялась петь всё, что взбредёт мне в голову. Я двигалась быстрым шагом и вдруг остановилась. Вокруг меня был реденький лес и ни звука… Не было никаких звуков леса, не шелестела листва, не пели птицы. Мне в голову пришла фраза из фильма: «А вдоль дороги мёртвые с косами стоят, и тишина…»
-Ой, мамочки, - прошептала я и рванула с места.
Я бежала и думала:
-Тоже мне великая ведьма, автобус ушел и всё… Ведьма превратилась в маленькую испуганную девочку. Не то, что зайца, тишины испугалась.
Бежала я не долго, силы быстро стали покидать меня, и я остановилась передохнуть.
Солнце неумолимо шло к закату. Я, отдышавшись, начала прислушиваться к звукам. Да вроде всё нормально. Вон ветерок пробежал по траве, листья на деревьях зашелестели. Чирикнула, какая - то неведомая мне птичка.
- Да всё нормально вокруг, чего заистерила - то? - подумала я.
Но легче от этого не стало. Вокруг был все тот же реденький лесок, а по идее должен уже виднеться гарнизон. Ведь четыре километра это так мало, все должно быть на виду. Или мне так кажется? Я тяжело вздохнула и пошла дальше.
- А может водитель пошутил надо мной? Может, я не туда иду? – зашевелился во мне червячок недоверия, - ладно, выбора все равно нет, ещё намного пройду и если ничего не увижу, поверну обратно.
Нервы мои уже были на пределе, мне хотелось плакать. Дорога пошла вверх, на небольшую сопку и когда я поднялась на вершину, увидела, что гарнизон совсем рядом, вот он, родимый, до него рукой подать, просто из-за сопки его не было видно.
-Эх ты, трусиха, - приободрила я себя.
Но от этого мне ещё больше захотелось плакать. И я зашмыгала носом. Замедлив шаг, чтобы не показать вида, что испугалась, а вдруг на меня смотрят из окон нашего дома, я шла и ругала себя, на чем свет стоит.
- Безалаберная, блин, ну хоть бы мужу что сказала. И вообще девчонке можно было внушить правильную мысль, а остальное заставить забыть. Ну, вот дура чистейшей воды. Ляп за ляпом и ляпом погоняет.
Я так увлеклась самобичеванием, что не услышала догоняющей меня машины. Меня отрезвил визг тормозов.
- Слышь, красавица. Прыгай в машину, мы тебя покатаем, - позади меня стоял черный джип, а в нем гоготали довольные своей шуткой три лысых парня в кожаных куртках.
- Нет спасибо, я уже дома.
- Тю, ты отсюда что ли? - один из парней ткнул пальцем в сторону гарнизона, - да, брось ты из себя девочку корчить, все знают, что бабы тут голодные до мужиков, давай заскакивай быстренько, не томи.
Я испугалась и сделала несколько шагов назад, но это только рассердила водителя:
- Слышь шалава, не беси меня, прыгай в машину по - хорошему, - с угрозой произнёс он.
- Ну, вот, - подумала я, - только начала успокаиваться, а тут …
Мне стало страшно, я сделала ещё несколько шагов назад. Я приготовилась к драке. Я не какая – нибудь тупая овца, и умею за себя постоять.
- За языком следи, придурок, так же можно и человека обидеть, - неожиданно для себя самой произнесла я. И не узнала свой голос. Он не был похож на человеческий, он был неживой, такой, какой буквально пару часов назад я слышала в телефонной трубке.
Видно, не одну меня напугал мой голос, потому что в окне задней двери выглянуло дуло пистолета. Я впала в ступор. Против лома нет приёма, а тем более против пистолета. А дальше я ничего не поняла, потому что всё пошло без моего участия. Пистолет взлетел высоко над машиной, распался на части и разлетелся в разные стороны. У машины сначала отлетели боковые стекла, а потом двери начали открываться и закрываться сами по себе и все попытки удержать их сидящими внутри были бесполезны. Буквально через минуту двери хлопали уже с такой силой и скоростью, что казалось ещё чуть - чуть и машина взлетит. Но она не взлетела, в какой - то момент дверцы оторвало и разбросало в разные стороны, а машина начала меняться. Было такое ощущение, что её давит прессом со всех сторон. Наверное, я стояла с открытым ртом, потому что, когда у парней хватило ума выпрыгнуть из машины, я его с лязгом захлопнула. Парни на четвереньках расползались в разные стороны, когда я увидела, как с КПП к нам бежит человек в форме и через мгновение я услышала:
- Надя прекрати, что ты творишь.
- Это не я, - прошептала я, - это не я, - сказала я громче, - это не я, не я, не я, - уже билась я в истерике.
Макс подбежал и схватил меня в охапку.
-Надя, успокойся, ты их убьёшь.
Я смотрела на него глазами полными слёз:
-Макс, честное слово, это не я.
Наступила тишина. Мы стояли с мужем посередине дороги и оглядывались вокруг. Где – то далеко, на полянке валялась пара дверей от машины, на обочине дороги сидели два парня и мотали головой, как контуженные.
-А где третий, - спросила я со страхом.
-Да тут я, - ответил парень с противоположной стороны дороги, - что это было?
- Не знаю, - честно ответила я.
-Жена твоя? – всё тот же парень обратился к Максиму.
-Угу, - ответил тот, выражение его лица для парней не обещало ничего хорошего.
-Ты, братан, извини. Девчонку чуток хотели попугать, а оно вон как вышло.
-Макс, они не… - хотела я возразить.
Но Макс зашипел на меня и тихо в ухо сказал:
-Тише. Я знаю.
-Ребята, шли бы вы домой,- миролюбиво, даже как – то неестественно, произнёс мой муж, - места у нас очень странные, сами ходим и дышать боимся, а вы девушку тут решили обидеть. Скажите спасибо, что живыми остались.
Братки встали с земли, и я уткнулась лицом в грудь Максима, чтобы хоть как – то замаскировать свой смех. Все трое были исцарапаны в кровь, как будто я билась в их руках и царапала их ногтями. У того, что был на противоположной стороне, одежда была порвана в нескольких местах, а те, что стояли рядом с нами были практически голыми, потому что вся их одежда, от кожаной куртки до трусов была разорвана на узенькие полоски ткани. Целыми остались только воротник, пояс джинсов и резинка от трусов.