День Святого Патрика сегодня, а это значит, что я продолжаю рассказывать о самых интересных, на мой взгляд, и очень необычных ирландских сериалах. К слову, отмечу, что как таковых национальных сериалов в этой стране снимается не так уж много – вся огромная киномашина Ирландии работает на производстве таких эпичных произведений, например, как «Игра престолов», «Викинги» и других известных европейских и британских франшиз. Тем ценнее становятся те из них, что сняты на ни с чем ни сравнимых в этом мире дублинских улицах или на фоне ни с чем не сравнимой ирландской природы.
Состоящий всего из трех (но довольно продолжительных) серий сериал «Квирк» 2013 года в этом смысле совершенно ирландский – он мало того что снят в Дублине, там еще и действие происходит в 1950-х годах. Это тот самый «темный» период в истории и в культуре Ирландии, когда память о громком восстании и обретении независимости уже начала мало-помалу стираться, а время «Кельтского тигра» с повальной мировой «ирландоманией» и битком забитыми плюшевыми лепреконами сувенирными магазинами еще не наступило – да и ничего его еще не предвещало.
Это в каком-то смысле очень похоже на реинкарнацию «джойсовской» Ирландии самого начала XX века – и мне кажется, совсем не случайно исполнитель главной роли в «Квирке» Габриэль Бирн сам на Джеймса Джойса портретно похож. Тут все так же довольно мрачно, дышит откровенной бедностью, неустроенностью и безнадегой, а люди в основной своей массе неисцелимо порочны, циничны и равнодушны к несчастьям своих собратьев.
Но парадоксальным образом, «джойсовская» Ирландия, еще находящаяся под властью Великобритании, ощущается куда более свободной, раскованной и оптимистичной – у нее еще все было впереди. В «Квирке», снятом по романам Джона Бэнвилла, все самое хорошее и романтическое – да и плохое, но героическое – с Ирландией, кажется, уже случилось. История как будто отступила от страны – и люди остались наедине с самими собой, предоставленные собственной человеческой сущности, ощущая себя как историческую шутку, причуду огромного, но совершенно бестолкового мира.
«Quirk» - это и есть по-английски «причуда», «каприз» или «заскок» - и от этого слова то ли фамилию, то ли кличку главного героя сериала отличает только одна-единственная «e» на конце. В этой букве как будто и сосредоточено все, что отделяет уже немолодого, мрачного, явно депрессивного и пьющего больничного патологоанатома от игры, случайности судьбы. Все в его жизни как-то несуразно, нелепо, странно и неправильно, включая сам факт его рождения и существования в этом мире, но он упорно пытается оставаться частью этой реальности, хватаясь за соломинки той или иной степени хрупкости.
Самой плотной и основательной соломинкой становится профессия Квирка – особенно когда приходится иметь дело с весьма странными смертями. К оригинальным выводам Квирка мало прислушиваются – а порой кажется, что вообще хотят эти дела как-то замять – поэтому он волей-неволей сам принимается за расследования. Однако Дублин – город не такой уж большой, и каждое расследование приводит к раскрытию тех или иных тайн его собственной семьи, чему Квирк не так уж и рад.
Сама эта семья, будучи еще одной «соломинкой», связывающей Квирка с реальностью, оказывается в результате еще большей «причудой», чем он сам – по крайней мере, по обилию и какой-то тоскливой, но страшной обыденности таящегося в ней зла. Тем страшней оно, что самими злодеями злом признается и называется – но перестать его творить они не в силах, как будто заколдованные. Как будто, покачнувшись в сторону добра, они разрушат с таким трудом сложившуюся обыденность, которая им ценна, какой бы страшной она не было – ничего другого ведь у них нет.
В этом сумрачном мире, полном призраков прошлого, Квирк выглядит как будто неотъемлемая его часть – но это не совсем верно. Есть ли в обители зла надежда на добро? Совершенно определенно есть, и скрывается она ни в чем ином, как в будущем. Это и дети, которые как-то умудрились стать лучше, чем их родители, это и юность в целом – пытливая и целеустремленная, это и сам Квирк – окрыленный новым знанием о самом себе и словно сбросивший с себя тяжелый груз. Как бы не было тяжело и мрачно настоящее, будущее рано или поздно наступит, и посеянные в прошлом семена обязательно взойдут.