Мама в бигуди

«Позвони — быстрее договоримся», «Ну ты чего не ответил?!», «Я уже представляла, как ты лежишь в кювете…» Знакомо? Это мы — взрослые, воспитанные на входящем звонке как акте беспрекословного долга, тюкаем своих подростков. А теперь рядом новое поколение, которое на вызов смотрит как на вторжение, и не спешит брать трубку. И — внимание — не умирает от этого. Подростки сегодня живут в другой среде. И дело не в «лени», «невоспитанности» или «абсолютном пофигизме». Дело в перепрошитом способе общения...

Ты не опаздываешь. Ты входишь в момент, когда он созрел. Ты не нарушаешь правила. Ты отказываешься жить по чужим. Мы выросли на часах и таймерах, в мире, где минута важнее настроения, где «быть вовремя» ценится выше, чем быть собой. Опоздание считают слабостью, несобранностью, ленью. Но знаешь, что это ещё может быть? Свобода. Тот, кто опаздывает, часто не бежит — он выбирает. Он умеет прислушиваться к себе, а не к звонку. Он не торопится в очередной забитый график, потому что знает: энергия важнее пунктуальности...

Бывают такие дни, когда ты не просто устаёшь. Истощаешься до состояния сквозняка внутри — до такой степени, что даже звук упавшей чашки с чаем кажется оскорблением. И именно в такие моменты особенно остро понимаешь: не выдерживаешь больше не детей, не быта, не даже себя — а его. Он лежит на диване, смотрит в телефон, и, кажется, ему всё равно, что ты в этот момент дерёшься с макаронами и истерикой младшего. Ты хочешь сказать: — Я устала. Я больше не могу. А вместо этого говоришь: — Ну чего ты лежишь? Заняться больше нечем? И начинается...

Исповедь матери, в доме которой обычно шумно, но внутри — бывает пусто. Иногда мне кажется, что всё, что я делаю, — это говорю. С утра: «Вставай», «Уже пора», «Где твои носки?», «Ты почистил зубы?» Днём: «Сначала обед, потом сладкое», «Не бегайте по дивану», «Это не игрушка, это зарядка!» Вечером: «Иди мойся», «Не толкайся», «Скажи: пожалуйста, спасибо», «Пожалуйста, давайте просто помолчим хоть минуту...» И вот однажды мне попалась фотография. Старший сидит на полу, играет с младшим. Я стою рядом...

Есть дни, когда я просыпаюсь не как мама, а как спутник, кружащий над планетой Хаос. Меня зовут не по имени, а выкрикивают на частоте ультразвука: — МАМААААА!!! — и я уже не субъект, а тревожная кнопка, которая должна среагировать за 0,00003 секунды. Пока мой мозг ещё обновляется, а тело — ещё нет. В такие утренние часы кажется, что дети — это крошечные астрофизики, проверяющие на прочность законы физики. — Мам, а если я прыгну с кровати, но сначала разобью яйцо об голову, то будет омлет? — Мам,...

Когда он был маленьким, у нас была простая система координат: он орёт — я даю молоко, он плачет — я качаю, он лезет на шкаф — я снимаю и ворчу. Жизнь шла по алгоритму: событие — реакция — обнимашки. Любовь была телесной: держать, носить, гладить, целовать почаще. Я была абсолютной. Главной. Непогрешимой — как бабушкин борщ. А потом что-то произошло. Сначала он стал отвечать. Потом — перебивать. Потом — аргументировать. А потом однажды сказал: — Мам, ты не понимаешь. Не в смысле «ты не в курсе», а в смысле: ты — не та, кто понимает...

Когда моему старшему исполнилось тринадцать, я всё ещё пыталась изображать авторитет. Уголки рта подтянуты вверх, взгляд строгий, голос уверенный — как у говорящего чайника из советского мультика. Но уже тогда в его глазах читалось то самое: «Мам, ну камон». А теперь ему семнадцать. И мне кажется, я живу с персонажем из философского тиктока. Он говорит сложными словами. Он не ест сахар. Он знает, кто такой Славой Жижек. А я — нет. И, если честно, даже боюсь гуглить. У меня в голове «Жижек» — это звук, когда вытираешь подолом пыль с подоконника...

Эта фраза звучит невинно. Даже заботливо. Как будто её произносят люди, которые искренне хотят, чтобы ты не меняла свои планы из-за детей. — «Да бери с собой детей, ничего страшного!» — «Им тоже будет интересно!» — «Это же всего на пару часов!» И вот ты, наивная, соглашаешься. Но правда в том, что «бери с собой детей» — это ловушка. Когда-то, когда я была слишком молодой и не очень опытной, я совершила несколько ошибок - взяла с собой детей на мероприятия, которые не предназначены для детей. Однажды мне нужно было встретиться с подругой, которая давно меня не видела и скучала...

8 Марта — это утро, когда ты просыпаешься и пытаешься угадать: сегодня тебя будут поздравлять или просто ждут, что ты продолжишь работать в штатном режиме, но с улыбкой? В теории — это день цветов, тёплых слов и фраз вроде «Мам, отдохни, ты у нас самая лучшая». На практике — это день, когда ты, как всегда, встаёшь раньше всех, но уже в праздничном статусе. — Мама, у нас нет чистых штанов! — Мам, а ты купила яйца для блинчиков? — Мааам, ты же помнишь, что сегодня праздник? О да, я помню. Романтические представления о празднике у меня исчезли где-то между третьим и четвёртым ребёнком...

Открываешь Запрещенграм и там они. Мамы-ангелы. Волосы в идеальном пучке, дети в льняных комбинезонах собирают желуди в лесу. Никто не кричит, не разбивает кружки и не спорит, почему нельзя есть макароны руками. — Будьте мягче! — учат они. — Слушайте ребёнка! — напоминают. — Не запрещайте, а договаривайтесь! Читаешь и думаешь: «Как? КАК вы это делаете?!» А в это время у меня младший пытается залезть в новую большую стиральную машину, средний делает вид, что не слышит слово «убирать», а старший внезапно выясняет, что домашку можно не делать — и мир не рушится...

В мире родительства есть одна большая ложь. Ложь о том, что хорошая мама — это та, которая всегда рядом, всегда играет, всегда вовлечена. В идеале — лепит с ребёнком из теста в 8 утра, строит замки из подручных материалов в обед и радостно прыгает по лужам после дождя. Я честно пыталась. Но давайте будем откровенными: если бы я играла с детьми 24/7, меня бы давно не существовало как личности. И вот вам страшная правда: иногда я не хочу играть. Не потому, что не люблю своих детей, а потому что у меня...

Иногда мне кажется, что мои дети устроили соревнование по независимости. Кто первым сделает что-то без помощи мамы — получает внутренний кубок «Я сам». Зачем спрашивать, как завязывать шнурки, если можно придумать абсолютно новую систему узлов, которую потом никто не сможет развязать? Зачем звать взрослого, если можно 40 минут собирать разлитое молоко салфетками, методично размазывая его по всей кухне? — Мам, я сам! — гордо заявляет младший, стоя посреди ванной, абсолютно мокрый, но безгранично счастливый: он впервые вымыл волосы без помощи взрослых...