Стихи 2024 года *** О море помни, думай о реке, рассчитывай на лето, как на встречу. Там пчёлы устремляются в сады и собирают слово золотое. Я слышу их в далёком далеке, жужжанью их я песенкой отвечу о том, что всё как раньше, я и ты, о том, что настоящее – простое. *** О, сыновья, обнять бы вас, как раньше, когда укладывала спать. Один любил прижаться, слушать песни, другой - просил молчать. Наверно, музыкант. Скрипач, быть может. Не хочет портить слух. Не дожидалась, первой засыпала с одним из двух. Другой тогда бежал скорее к папе, обнявшись с ним, затягивал: спи-и-и моя ра-а-адость, у-у-усни-и-и. *** Ничего ещё не появилось - ни печаль, ни милость. Ничего ещё не рифмовалось и не повторялось. Наливное яблоко упало, надвое разбилось. Половина в море укатилась, а другая в тучах потерялась. Путь земной пройдя до середины, степь до перелеска, улицу одну на две деревни, вечер зимний, ранний, ты увидишь синий купол неба в облаках и фресках, и под ним устроилось удобно Божие дыханье. *** Снег - это Брейгель, ночь - это Босх. Древние греки плачут - бо-бо. Кончились нити, лабиринт пуст. Спите, усните. Тезей - капут. Зевс вас погладит, к сердцу прижмёт. В сонной Элладе - ночь, гололёд. Кончились нити, лабиринт пуст. Выше и выше огненный куст. ПЕРВЫЙ СНЕГ И рифмой, и полрифмой, и верлибром, и парусом, и тучкой, и лучом впускаю свет под кожу и под рёбра, здороваюсь со словом-палачом. Колючий куст созвучий и мяучий, звезда висит над городом и льдом. В начале был великий и могучий, большой, как воздух, и простой, как дом. В таком дому - Эллада с Иудеей, с Египтом Рим и Персия с Ордой. В таком дому, которым мы владеем, звезда всё так же говорит с звездой. Сквозь первый снег мы пробирались нынче, он шёл и шёл и снова шёл и шёл. Так ты идёшь сквозь Эрмитаж к да Винчи, так к Пушкину идёшь меж царских сёл. А я опять сворачиваю к Волге, спускаюсь к ней и поднимаюсь к ней, гляжу, как снегу радуются корги душой коротколапою своей. Гляжу, как заползает тихо солнце за тучу и за правый бережок. На колеснице цокает покоцанной ноябрьский Гелиос, седой божок. Всё, хватит фотографий. Ближе к делу, к морозному узору на окне. Последняя берёзка облетела, и утонула истина в вине. Переверни тропинку, как страницу, по лесу бродит горемыка-лось. Деревья ждут, нам надо торопиться на великах проехать лес насквозь. Косули чинно ходят, длинноноги, среди осин прозрачные совсем. Разглядывать вас, забывать тревоги и не хотеть печалить вас ничем. Но в первый снег земля полна печали, блестит трава, как в музыке слова. В глазах косуль две капли забренчали и отразилась павшая листва. Но в первый снег, равно как и в последний, земля черна, что пропасть, что тоска. А в памяти горяч ты, ветер летний, и широка река… Любовь Глотова
Стихи 2024 года *** О море помни, думай о реке, рассчитывай на лето, как на встречу. Там пчёлы устремляются в сады и собирают слово золотое. Я слышу их в далёком далеке, жужжанью их я песенкой отвечу о том, что всё как раньше, я и ты, о том, что настоящее – простое. *** О, сыновья, обнять бы вас, как раньше, когда укладывала спать. Один любил прижаться, слушать песни, другой - просил молчать. Наверно, музыкант. Скрипач, быть может. Не хочет портить слух. Не дожидалась, первой засыпала с одним из двух. Другой тогда бежал скорее к папе, обнявшись с ним, затягивал: спи-и-и моя ра-а-адость, у-у-усни-и-и. *** Ничего ещё не появилось - ни печаль, ни милость. Ничего ещё не рифмовалось и не повторялось. Наливное яблоко упало, надвое разбилось. Половина в море укатилась, а другая в тучах потерялась. Путь земной пройдя до середины, степь до перелеска, улицу одну на две деревни, вечер зимний, ранний, ты увидишь синий купол неба в облаках и фресках, и под ним устроилось удобно Божие дыханье. *** Снег - это Брейгель, ночь - это Босх. Древние греки плачут - бо-бо. Кончились нити, лабиринт пуст. Спите, усните. Тезей - капут. Зевс вас погладит, к сердцу прижмёт. В сонной Элладе - ночь, гололёд. Кончились нити, лабиринт пуст. Выше и выше огненный куст. ПЕРВЫЙ СНЕГ И рифмой, и полрифмой, и верлибром, и парусом, и тучкой, и лучом впускаю свет под кожу и под рёбра, здороваюсь со словом-палачом. Колючий куст созвучий и мяучий, звезда висит над городом и льдом. В начале был великий и могучий, большой, как воздух, и простой, как дом. В таком дому - Эллада с Иудеей, с Египтом Рим и Персия с Ордой. В таком дому, которым мы владеем, звезда всё так же говорит с звездой. Сквозь первый снег мы пробирались нынче, он шёл и шёл и снова шёл и шёл. Так ты идёшь сквозь Эрмитаж к да Винчи, так к Пушкину идёшь меж царских сёл. А я опять сворачиваю к Волге, спускаюсь к ней и поднимаюсь к ней, гляжу, как снегу радуются корги душой коротколапою своей. Гляжу, как заползает тихо солнце за тучу и за правый бережок. На колеснице цокает покоцанной ноябрьский Гелиос, седой божок. Всё, хватит фотографий. Ближе к делу, к морозному узору на окне. Последняя берёзка облетела, и утонула истина в вине. Переверни тропинку, как страницу, по лесу бродит горемыка-лось. Деревья ждут, нам надо торопиться на великах проехать лес насквозь. Косули чинно ходят, длинноноги, среди осин прозрачные совсем. Разглядывать вас, забывать тревоги и не хотеть печалить вас ничем. Но в первый снег земля полна печали, блестит трава, как в музыке слова. В глазах косуль две капли забренчали и отразилась павшая листва. Но в первый снег, равно как и в последний, земля черна, что пропасть, что тоска. А в памяти горяч ты, ветер летний, и широка река… Любовь Глотова