Место, где пахнет горячим хлебом

Вера Афанасьевна пришла в МФЦ чуть раньше обычного — ещё не было восьми, в коридоре пахло свежей краской и мокрой тряпкой. Она шла по пустому залу к своему окну, на ходу поправляя воротник бежевого кардигана. Кардиган был аккуратно выстиран и чуть вытянулся на локтях, но это замечала только она сама. За стеклом окна номер семь всё было по-прежнему: стопка чистых бланков, компьютер с голубоватым экраном, пластиковая папка-уголок с надписью «Архив». Вера Афанасьевна села на свой стул — кресло скрипнуло, словно приветствуя её...

Перед выходом из дома Наталья привычно проверила: платок, бутылка с водой, палки. На календаре стояло начало апреля — сквозь мутное стекло подъездной двери пробивался неуверенный рассвет, словно город ещё не решил, позволить ли весне вступить в свои права. Наталья приподняла палку к свету — на наконечнике застряла капля вчерашней влаги, резина чуть поблекла. Она шла к парку вдоль трамвайных рельсов. На остановке мелькнула знакомая фигура: Валерий — в синей ветровке и с неизменной кепкой с надписью «Аэрофлот»...

В маленькой кухне на третьем этаже старого кирпичного дома Наталья стояла у окна и смотрела на мартовскую кашу из снега и грязи во дворе. Чашка с остывающим чаем ждала её на столе, рядом лежала газета, которую муж, Игорь, оставил утром. В углу стола стояла фарфоровая сахарница — белая, с голубыми цветами и тонкой трещиной по боку, словно нитка по фарфору. Трещина появилась прошлой осенью: Наталья задела локтем, когда спешила к телефону. Сахарница уцелела, только стала уязвимее. В комнате за стеной хлопнула дверца шкафа — Игорь искал рубашку...

Полосатый пластырь с лисёнком держит оборону на моём левом колене. Я разглядываю его, будто от этого станет легче — и боль, и неловкость. В коридоре приёмного отделения пахнет старым кафелем и чем-то вроде детской присыпки. Оля сидит рядом на жёстком стуле, скрестив руки на груди. Говорить нам пока не о чем — слишком ясно слышно, как за тонкой перегородкой спорит врач с медсестрой. Два часа назад я оступилась на крыльце магазина. Глупо: просто не заметила ступеньку. Колено сразу вздулось, синяк стал проступать прямо на глазах...

В тот год, когда Костя и Ира купили дачу, весна выдалась затяжной и прохладной. На электричке из Москвы они ехали вдвоём — молча, тревожно поглядывая друг на друга поверх масок. В этой поездке ощущалось что-то странное: словно всё происходило не с ними, а с какими-то другими людьми, о которых они читали в книге. Дачный посёлок встретил их гулким скрипом калитки и влажным дыханием почвы. Земля была рыхлая, тёмная — будто ждала их шагов. Участок оказался чуть меньше, чем им мечталось зимой, когда они...