Лит Блог

В былые дни Сквандьяр был воплощением ярости. Огромный, вечно обнаженный по пояс и блестящий от пота и чужой крови. В воинстве Света он выглядел… чужеродно. Его почитали, как могучего воина, но боялись клеймив Жестоким. Ведь жестокость, это грань позволяющая творить зло оставаясь на светлой стороне. Однако, когда мы сходились в бою я не видел человека, но демона. Человек стоящий перед мной даже не похож на того «героя». Огромный, но как шар. Жирные сардельки рук лежат на вздутом животе, светлые одежды лежат свободно...

Два десятка пар ног едва касаются дощатого помоста. Ступни вытягиваются, но большие пальцы не способны выдержать весь вес. Петля неумолимо затягивается и к серому небу поднимается хрип. Толпа вокруг радостно вопит, в повешенных летят огрызки яблок и тухлые яйца. Забавно, еще неделю назад им кланялись в пол и были готовы целовать в задницы. Впрочем, ничего удивительного, люди ненавидят всех кто выше них. Впрочем, меня это не касается. Я ступил на лестницу помоста и толпа разом умолкла. Единое, многоглазое чудовище уставилось на меня, с жадностью ожидая речи...

Чародейка помогла мне перебраться через крепостную стену, пока стража отвлеклась на пожар. Огонь с клокочущим рёвом взмывает в небо и превращает снегопад в мелкий дождь. Огонь и дым сплетаются в тугие жгуты, что покачиваются, будто решая, на какой дом упасть. Я остановился на вершине стены, заворожённо наблюдая, чародейка встала рядом. Похоже, в лаборатории хранился Живой Огонь, иначе такое буйство не объяснить. — Я так понимаю, — сказала женщина, — дела пошли на все стороны? — Ага, Дрейнар узнал, что его сдали, и решил замести следы...

Я вышел из комнаты и быстрым шагом направился к лестнице. В голове полный сумбур, обрывки воспоминаний высекают искры из фактов. Странная оперативность высших чинов, осведомлённость, башня и моя отсылка на Острова. Где меня и весомую часть агентов бросили насмерть. Что нас объединяло? Верность? Из всех только я попал под влияние башни и... получил назначение сразу после доклада. Это всё заговор, но его детали и цели ускользают от понимания. Зачем аркмагосу и защитнику уничтоженное королевство, а то и весь мир? С их возможностями убрать короля проще простого...

Ночью пошёл колючий снег, и лунный свет заполнил мир призрачной дымкой. Я иду по улице непринуждённо, будто нарываясь на внимание и тем самым выпадая из него. Патрули выискивают подозрительных, да и любой обратит внимание на того, кто пытается быть незаметным. Я же простой солдат в увольнительной, спешащий к жрицам любви. А ведь это даже правда. Работу мне так и не назначили, а иду прямиком в бордель. А то, что не за утехами, дело десятое. Главное, что в обитель приглушённого света и толстых стен...

Магам отведена целая улица, совсем недавно бывшая торговой. Огромные склады освобождены от товаров и снабжены всем необходимым. Запах стоит специфичный, а по кирпичам струится цветная дымка. Она карабкается по моим сапогам, тянется к голенищу, но скатывается с носков. Звук шагов затухает, едва родившись. Я прикрыл рот и нос платком, толкнул дверь. Внутри огромный зал с потолками выше всякой необходимости, кажется, возле балок вот-вот появятся облака. За множеством столов сидят маги, десятки, привлечённые королевскими магами...

Лагерь разбойников сожжён и разграблен. Инно выругался, увидев труп безглазого, вмёрзший в плотный наст и присыпанный снегом. Голова вовсе покрыта «шлемом» из красного льда. Судя по виду, над телом поработал одержимый мясник. Группа наёмников обошла руины башни, выискивая следы напавших, но не нашла ничего. Метель слизала любые неровности на снегу. Полуденное солнце выглядывает из разрывов облаков, и отражённый отсвет бьёт в глаза снизу. Инно щурится и с тоской припоминает странные очки народов дальнего севера...

Я встал над провалом. Сгорающий газ освещает чёрную воду, отражается растянутыми бликами на гладкой поверхности. Прошла минута, но тело так и не показалось на поверхности. Арн ушёл на дно вместе с моим мечом и ножом, но я жду, сложив руки на груди. Просто не могу поверить, что старик помер. Это кажется чем-то немыслимым, как и его предательство. Вот сейчас отвернусь, и он вынырнет, с сигаретой в зубах и пустыми карманами. Две минуты, три... десять. Я прикрыл глаза и отступил от полыньи, начавшей покрываться тонким слоем наледи...

Шаг старика пружинист и отдаётся в толще льда потусторонним звоном. Будто призрачная струна возвещает смерть. Меч отражает лунный свет, бросает блики под ноги, а пар изо рта скрывает лицо. Двигается уверенно, причудливо работая ногами — опускает стопу без перегиба и также поднимает. Под подошвами хрустят выступающие на поверхности мелкие пузыри. Чародейка за спиной старика поднялась на локте и смотрит ему вслед с ненавистью. Вытянула руку, как копьё, открыла рот и замерла. На лице отразился ужас, смешанный с яростью...

Я прикусил губу. Обыденные вещи имеют свойство забываться, но порой они играют очень важную роль. В конце зимы каждый второй год солнце будто застревает у горизонта. Два-три дня оно может вовсе не показываться, и тогда творятся странные вещи. В основном праздники северных королевств, с возжиганием костров во славу Света и факельные шествия, совмещённые с молебнами. Когда тысячи людей отправляются в паломничество с факелами и лампами. В зыбком сумраке ближайшие горы вспыхивают, как второе солнце....

Костёр едва освещает комнату в обглоданной башне. В сгоревшем лагере бандитов снуют освобождённые крестьяне, кто ищет ценности, а кто пинает останки атамана. Холод их пугает меньше, чем звуки, доносящиеся из коморки. Там чародейка «исследует» тело мага. Арн безмятежно потягивает сигаретку, бросив арбалет меж ног и вытянув их к огню. Спиной опёрся о стену и краем глаза наблюдает за входом. Я сижу напротив, на ящике с обувью и одеждой. Видимо, пленников забирали без лишних вещей. — Понимаешь, — сказал...

Языки пламени огибают безглазого и сплетаются над головой тугими жгутами. Вместе с пламенем от тела отделяется полупрозрачная рябь. Полыхающий шатёр за спиной обвалился, взметнув в тёмное небо рой искр. На меня дохнуло сухим жаром, а безглазый будто и не заметил. Медленно склоняет голову к плечу, будто пытаясь рассмотреть. — А ты ещё кто? — Сказал я, разворачиваясь к нему. Мир моргнул и взорвался болью. Невидимый кулак ударил меня в живот с такой силой, что тело подбросило, а изо рта плеснула слюна...