Шелест пластикового пакета с продуктами был единственным звуком, который сопровождал Алину в полутемной прихожей. Она сбросила туфли на взодник, почувствовав, как ноют ступни после десяти часов на ногах. В квартире пахло жареной картошкой и луком — пахло чужим бытом, жизнью, которая так и не стала до конца своей. Она еще не успела перевести дух, как из гостиной на нее обрушился громкий, сдавленный от злости голос мужа. — Любимая, ты попутала что-ли? Максим стоял посреди комнаты, сжимая в руке ее синюю банковскую карту...

Гауптман Вольф был крайне недоволен. Мало того, что им приходится торчать в этой Богом забытой русской деревне, в вонючей, пропахшей скотиной избе, так еще и партизаны лезут, как тараканы. Выползают из леса каждый день. И до чего же обнаглели, расхаживают по селу в форме солдат Вермахта! Гауптман Вольф в Ермолино давно, его подразделение пришло сюда первым, и он лично отбирал среди местных людей, готовых служить немецкой власти. Лично распорядился устроить показательную казнь. Были повешены партийные и жены красноармейцев...