Разговор за стенкой | Ксения Лонг

Мужчины — они как дети, честное слово. Вот вроде уже и взрослые, а всё равно... Мой Сергей, муж то есть, недавно такое учудил — до сих пор в себя прийти не могу. А ведь вместе уже пятнадцать лет! Думаешь, знаешь человека вдоль и поперёк, а он — бац! — и выкидывает такое... Всё началось с этих его командировок. Зачастил он, прямо как по маслу покатило — то в Питер на неделю, то в Казань. А потом на телефон смотрит и улыбается. Думаю — ну всё, классика жанра, завёл себе кого-то. В нашем-то возрасте, после сорока! Смех и грех...

Вы когда-нибудь теряли ребенка? Хоть на минутку? Это ж сердце в пятки проваливается, и земля из-под ног. В тот день, помню, небо такое серое было, тяжелое. Мы с Сережей и Дашенькой, дочке пять лет тогда было, в парк пошли. Настроение у всех приподнятое — суббота, выходной. Взяли с собой Настю, няню нашу новенькую. А я, дура такая, думала, что можно наконец-то расслабиться. Три месяца эта Настя у нас работала, молодая девчонка, двадцать два года. Вроде хорошая, ответственная. Ха! Знала бы я тогда...

— Ты что, просто так уедешь? — Жанна кричала так, что у меня, кажется, до сих пор звенит в ушах, когда вспоминаю тот день. Володя стоял с сумкой в руке. Лицо такое... знаете, когда человек внутри уже всё решил, а снаружи только отражение. Никогда не думала, что увижу его таким — решительным до жесткости. Мой Володя, который раньше планировал жизнь по минутам, вплоть до времени утреннего кофе, вдруг собрал вещи и... — Я ухожу, — сказал как отрезал. Не "уезжаю на пару дней" или "мне надо подумать"...

Когда я увидела имя Юры на экране телефона, сердце дрогнуло. Вспомнилось, как всего месяц назад мы сидели в его машине, и он говорил мне такие слова, что хотелось плакать от счастья. Большой начальник из Министерства здравоохранения, он выбрал меня — простого врача из провинции, которая двадцать лет карабкалась по карьерной лестнице. А теперь всё рушилось на моих глазах. Но позвольте рассказать с самого начала. Я — Татьяна Филипповна, заведующая отделением городской больницы. Мне пятьдесят три, и последние три года я руководила отделением неврологии...

Екатерина Петровна была женщиной стального характера. Всегда считала, что именно так жить и правильно. Всего в этой жизни добилась сама, и искренне думала, что без неё даже солнце не встаёт. Все должны были быть благодарны за такую опеку и заботу. Ничто не предвещало беды в этот день. Всё было как всегда, за исключением того, что и её дочь Анна, и муж Мирон были дома. Их выходные совпали — такое случалось не чаще, чем раз в три-четыре года. — Мирон, что-то ты неважно выглядишь, запишу тебя к врачу, — сказала Екатерина, расставляя тарелки с овсянкой...

Нина и Сергей познакомились, когда она сломала каблук на ступеньках офиса. Обычный серый вторник, моросящий дождь, промозглая осень. Ничто не предвещало судьбоносных перемен. Тонкий каблук предательски хрустнул на мокром мраморе. Нина почувствовала, как земля уходит из-под ног, и в следующий миг... сильные руки подхватили её, не давая упасть. Он успел её подхватить, и они встретились глазами – всё вокруг замерло. Гул офисного здания, шум дождя, голоса людей – всё исчезло. Остались только эти глаза – тёмно-карие, с золотистыми крапинками, смотрящие прямо в душу...

— Соловьёва, снова ты. Галя медленно подняла опухшие глаза и тяжело вздохнула. Во рту пересохло, в висках стучало после вчерашнего. В животе противно урчало. Ну конечно, кто же это мог быть, кроме Валерия Николаевича – их участкового собственной персоной. Его массивная фигура загородила скудное осеннее солнце. Вообще, по правилам жизни все бродяги должны страшно не любить полицейских, но тут-то совсем другое. Гонял их всех, конечно, Николаевич, но гонял за дело. А ведь всякое бывало: Николаевич большой район курировал и частенько им какую-никакую работёнку подкидывал...

Знаете, когда я увидела свекровь, сидящую за столом с этим её фирменным выражением лица — губы поджаты, взгляд исподлобья — у меня внутри всё сжалось. Я ж уже наизусть выучила, что сейчас начнется... И точно! Первым делом эти её вздохи тяжелые, а потом: «Вот и я теперь одна осталась — тебе, Валентинушка, видно, не суждено иметь счастья женского». И так это она сладко-ядовито, будто заботу на блюдечке подносит, а на самом деле... Ой, каждый раз слышать это просто невыносимо было! А началось всё, когда он, мой бывший Саша, бросил мне в лицо: «Ты — больная»...

👉 [Читать первую часть] Спустя полгода интенсивной работы в такси, Дмитрий смог отложить достаточно денег, чтобы попробовать начать хоть какой-то новый бизнес. Еще несколько месяцев потребовалось на его развитие, и вот он — первый доход. Пока еще совсем небольшой и весь ушел обратно в дело, но все-таки уже кое-что. Тем не менее потребовался еще год, чтобы Дмитрий Павлович смог снова прочно встать на ноги и переехать вместе с дочерью на съемную квартиру. Анну Васильевну, конечно, позвали на новоселье, угощали разными вкусностями и всячески благодарили за помощь...

Анна Васильевна как обычно пришла на работу около 10 утра, и это стало единственным, что пошло по плану. Холодный осенний ветер трепал полы её потрёпанного пальто, а в голове ещё звучала мелодия из радиоприёмника на кухне. В руках — потёртая сумочка с термосом чая и бутербродами в пищевой плёнке. Первым, кого она встретила в офисе, была дочь босса, что уже само по себе было необычно, так как она редко показывалась в отцовской конторе. Настя, кажется, так её звали. Девушка просто сидела у места секретаря и горько плакала...

👉 [Читать первую часть] Коллеги были абсолютно правы в одном: если Павел её уволит, ей хоть ложись и помирай дома. Брат... Ну что с него взять? Жена бросила, работу потерял, и вот уже полгода сидел на их шее и пил горькую. Пропил уже всё, что можно. Нина надеялась, что просить у матери деньги ему будет стыдно, и тогда он остановится, но пока что Димка только молчал и пил дальше. А ведь раньше был душа-человек и вообще рубаха-парень, весельчак. Мама давно болела, за день если только пару раз на кухню могла сходить да в туалет, а так всё больше сидела или лежала...

Нина возмущенно уставилась на администратора. В полутемной подсобке ресторана было душно, пахло пригоревшим маслом и чем-то кислым. Она держала в руках тарелку с разводами, которые не смылись после посудомойки, и чувствовала, как внутри закипает гнев. — В каком смысле «суёшь нос»? Это мне, вообще-то, клиентам еду в грязной посуде носить! — она повертела тарелку перед носом администратора. — Почему вы до сих пор не поменяли посудомойщицу? Проходившая мимо официантка с подносом в руках остановилась...