Женя Миллер

Честер завыл ещё до того, как в дверь позвонили. Ольга замерла с кружкой кофе в руках — она узнала этот протяжный, тревожный звук. Пёс всегда чувствовал её приближение. — Сергей, твоя мать, — тихо сказала она мужу, который сидел за ноутбуком с чертежами нового проекта. Он поднял голову, и по его лицу скользнула тень. Не раздражение даже — какая-то усталая обречённость. — Опять без звонка. Честер заскулил громче, прижимаясь к ногам Ольги. Огромный метис, весом под сорок килограммов, превращался в дрожащий комок нервов каждый раз, когда в квартире появлялась Раиса Андреевна...

Валентина Аркадьевна проснулась в день своего 68-летия с ощущением, что жизнь наконец-то начинает улыбаться ей. Квартира сияла чистотой, на столе красовался домашний торт, который она испекла сама — с масляными розочками и надписью золотистым кремом. Дочь Анна обещала приехать пораньше, чтобы помочь с сервировкой, а подруги уже строчили поздравления в мессенджере. В два часа дня начали собираться гости. Пришли Людмила Петровна из соседнего подъезда, Зинаида с третьего этажа, бывшая коллега Марина Викторовна...

Дарья стояла перед чужой дверью с сыном на руках и не верила происходящему. Трёхлетний Артёмка, обессиленный после долгой дороги, тихонько хныкал у неё на плече. Его тельце, скованное спастикой, было тяжёлым и горячим. — Паша, ну позвони ещё раз, — прошептала она мужу, прижимая сына ближе. Павел, бледный как мел, набирал номер Валентины Петровны уже в пятый раз. Гудки. Молчание. Сброс. Они стояли в коридоре девятиэтажки на Уралмаше, окружённые коробками с вещами, которые грузчики молча выгрузили у лифта и уехали...

Когда Роман в очередной раз подвёл гостей к доске в гостиной, я почувствовала, как что-то внутри меня окончательно сломалось. Он смеялся, показывая фотографии моих «кулинарных шедевров» — подгоревшей курицы, растёкшегося пирога, супа, который я случайно пересолила. Его коллеги вежливо улыбались, а я стояла на пороге кухни, сжимая в руках поднос с чаем, и чувствовала, как по щекам текут слёзы. — Саша, ну не обижайся! — весело крикнул Роман. — Это же просто юмор! Я поставила поднос на стол. Подошла к доске...

Карина сидела на кухне тёти Валерии и смотрела в окно, не видя ничего. Три дня назад её не стало. Три дня — а кажется, прошла целая жизнь. Чашка с остывшим чаем стояла нетронутой, телефон разрывался от звонков родственников, которые вдруг вспомнили о существовании тёти Валерии. Хотя при жизни многие из них не появлялись годами. — Кариночка, ты как? — в дверях появился Станислав с пакетами продуктов. — Купил всё для поминок. Мама приедет через час, сказала, поможет накрыть на стол. Карина поморщилась...

— Я не поеду с твоим Кириллом. Хватит с меня одной Маши, — Алина даже не подняла глаз от телефона, когда я показал ей билеты на море. Я замер с распечаткой в руках. Четыре билета. Две недели в Анапе. Я представлял, как мы будем строить замки из песка, как дети подружатся, как мы станем настоящей семьёй. А она... — Что ты сейчас сказала? — То, что сказала. Я устала, Серёж. Хочу отдохнуть нормально, а не нянчиться с чужим ребёнком. Чужим. Моему десятилетнему сыну она сказала "чужой". Мы с Алиной прожили вместе год и три месяца...

— Марин, открой! Я тебе торт принесла! Я замерла у двери с тряпкой в руках. На полу валялись осколки вазы — той самой, что мы с Алексеем привезли из Праги три года назад. На диване — жирное пятно от шоколада. А в углу гостиной, прямо на светлом ламинате, который мы укладывали сами, чернело пятно от фломастера. Тамара стояла за дверью и звонила уже третий раз за вечер. Я посмотрела на часы. Девять вечера. Воскресенье. Мы только вчера въехали в эту квартиру. Нашу первую квартиру. Семь лет мы копили на неё...

Наталья едва не швырнула телефон об стену. Руки дрожали, в горле стоял комок. На экране сияла Лена — её младшая сестра — с огромным чемоданом Louis Vuitton и билетами бизнес-класса в руках. — Павел, ты это видишь? — голос срывался на крик. — Триста тысяч! На какие-то Мальдивы! А когда мы женились, она подарила десять тысяч и сказала, что больше не может! Павел сидел на продавленном диване в их съёмной однушке и молча чистил апельсин. Тридцать пять лет, водитель автобуса, вечно уставший. Он давно научился не реагировать на эти вспышки жены...

Андрей открыл дверь и застыл. На пороге стояла Нина — бледная, с запавшими глазами и сумкой в руках. Рядом с ней, сжимая плюшевого мишку, стоял трёхлетний Саша. — Забирай, — сказала она ровным голосом. — Теперь твоя очередь. — Что? Нина, ты о чём? Какая очередь? — Воспитывать сына. Я больше не могу. Она развернулась и пошла к выходу. Саша дёрнулся за ней, протянул ручонки и заплакал: — Мама! Мама, не уходи! Андрей схватил мальчика на руки, кинулся следом: — Нина! Стой! Ты что творишь?! Нельзя так! Она обернулась...

Анна Петровна закрыла последний файл в бухгалтерской программе и откинулась на спинку кресла. Половина девятого вечера. За окном уже темно, в офисе давно никого нет — только охранник внизу и уборщица на третьем этаже. Срочный квартальный отчёт высосал все силы, но теперь можно выдохнуть. Она собрала сумку, выключила свет и вышла в холодный весенний вечер. По дороге домой думала только об одном — горячий чай, тишина и любимый плед. Сергей обычно встречал её с ужином и шутками, иногда даже успевал приготовить что-то простое — макароны с сосисками или яичницу...

— Николай, ну помоги старой теще, а? — голос Маргариты Павловны звучал сладко, как патока. — У Артема опять беда с машиной. Генератор сломался. А у него же малыш растёт, твой племянник! Без машины совсем никак. Нужно всего сорок тысяч. Я пенсию получу в среду — сразу верну. Я сидела на кухне, слышала каждое слово и чувствовала, как внутри всё сжимается. Опять. Опять мама приехала за деньгами. И опять я буду виновата, если откажу. Николай не оторвался от монитора, где доделывал квартальный отчёт...

Артём Леонидович поднял глаза от компьютера и увидел знакомую картину: женщина средних лет врывалась в кабинет, таща за собой семилетнюю девочку с бледным лицом и широко распахнутыми от страха глазами. Четвёртый визит за месяц. — Мила совсем плохая, доктор! Ночью опять не могла дышать, я думала — всё, скорая понадобится! — голос матери звучал на грани истерики. — Вы же видите, как она хрипит? Это астма, я точно знаю! Моя двоюродная сестра так же мучилась! Педиатр жестом пригласил их сесть. Девочка послушно опустилась на стул, сжавшись в комочек, будто пыталась занять как можно меньше места...