Найти в Дзене
Закреплено автором
Сказки из-за угла реальности
Лунная стая: хребет тьмы (Часть 1-я из 3-х)
3 недели назад
Сказки из-за угла реальности
Между дыханием и тишиной
3 недели назад
Сказки из-за угла реальности
Когда выдумки выходят из комнаты
1 неделю назад
Бессонные орбиты
На 42-й витке вокруг мёртвой планеты «Эридан-β» исследовательский модуль «Соната» впервые заметил огни. Они пробивались из-под пепельных облаков, мерцали рваными импульсами, словно паническое дыхание механизма, пытающегося не уснуть. Экипаж из пяти человек был подготовлен ко всему: к радиации, к стеклянным бурям, к обманчивым миражам атмосферной оптики. Но не к огням. И уж точно не к темноте, которая поползла из трюмов «Сонаты» после того, как огни начали мигать в такт с биением сердца каждого, кто решался подойти к иллюминатору...
3 дня назад
Тени за гранью зеркала: короткая история о том, что лучше не отражать Иногда ночи бывают слишком тихими. Такая тишина липнет к стеклу, как инеем к окну, и ты начинаешь слышать звуки, которых не существует. Сегодня я понял: не всякая тишина пустая. Некоторую кто-то слушает с другой стороны. В коридоре висит старое зеркало. Оно досталось мне вместе с квартирой — потемневшая рама, трещинка в правом углу, узор, похожий на сухие ветви. Когда я прохожу мимо, оно будто шумит. Не отражает — шепчет. Как будто на дне его темноты перетекают слова. Я списывал это на сквозняки и уставшее воображение, пока не заметил, что отражение квартиры в зеркале… свежее. В нем нет слоя пыли на полке, ковер лежит ровно, а на столе — чашка, которой у меня нет. Я начал проверять. Поворачивал стул — в зеркале он уже стоял прямо. Гасил свет — и в зеркале лампа лениво мерцала. Вечером, когда за окном потянулись фонари, я решился. Поднес к стеклу ладонь. Оно было холодным, как мука из подвала. И внутри этого холода что-то дернулось — не отражение, не тень. Словно моя ладонь легла поверх чьей-то другой. Такая же, только более внимательная. После этого начали приходить сны. Я просыпался в половине четвертого — время, когда воздух тяжелее воды. Из коридора тянуло запахом мокрой древесины и свечного парафина. В зеркале вспыхивали туманные блики, и на мгновение казалось, что комната по ту сторону живет своей ночью. Иногда там проходила кошка — у меня ее нет. Иногда я различал знакомые очертания человека — мои — но он стоял спиной и прислушивался. К чему — не знаю. Я решил записать все на видео. Телефон упрямо давал черный экран. Только звук: ровный, с тихими перебоями, как дыхание, которое не принадлежит ни мне, ни дому. На записи слышно, как в какой-то момент мне отвечает эхо. Но я не говорил. Я лишь думал: «Кто ты?» Эхо ответило: «Кто ты?» Вчера я заметил, что трещинка в углу разрослась, стала похожа на волос. Ее кончик лег на мое плечо в отражении. А потом — неторопливо — скользнул дальше, к горлу. Я стоял неподвижно, потому что понял: зеркало не показывает будущее. Оно показывает терпение. Ночью я снова проснусь. Я знаю, как оно будет. Тишина станет плотной, зеркало — темнее. И в тот момент, когда я захочу повернуть голову, чтобы проверить, все ли это мне кажется, я увижу, как мой отраженный взгляд наконец совпадет с настоящим. И тогда кто-то из нас моргнет первым. Если вы читаете это и у вас дома есть старое зеркало — посмотрите на него прямо сейчас. Только не приближайтесь слишком близко. В некоторых стеклах отражения — это не мы. Это те, кто научились ждать дольше.
3 дня назад
Шепчущее болото
Ночью ветер срезал верхушки камыша на болоте, и запах гнили, влажной ряски и ржавого железа тянулся к деревне, как протянутая рука. Говорили, раньше там стояла мельница с железным колесом, которое крутилось даже когда воды не было — будто чья-то нога нажимала педаль изнутри земли. После пожара от мельницы остались лишь обугленные сваи, а болото получило новое имя — Беломор. Потому что над ним всегда парил белёсый дымок, и шёпот в нём был похож на затяжки старика, который давно перестал дышать. Игорь вернулся в деревню осенью, когда холод поднимался с воды и въедался в кости...
3 дня назад
Тень под кожей: хроники забытой дачи
Никто уже не помнил, кому принадлежала дача на холме, где черная сосна росла сразу из треснувшего фундамента. Дом стоял пустым, как на выдохе, и окна его отражали не небо, а то, что оставалось позади спины смотрящего. Сюда не вели отметки на картах, сюда не вело любопытство — кроме моего. Я приехал в конце октября, когда земля еще не замерзла, но уже отказывалась слышать шаги, и осенний ветер, казалось, хранил в себе речь, не предназначенную для уха. Открыв дверь, я почувствовал запах мокрой штукатурки и чего-то медицинского — скупого, как пустая ампула...
6 дней назад
Треск за гранью свечи
Ночь в Горячевском монастыре начиналась всегда одинаково: с тяжелого дыхания сводов и тихого шуршания мышей в стенах. Но в эту ночь ветер накатывал на пустынный двор, как море на черный берег, и каждое окно звенело от его глухих ударов. Я приехал сюда, чтобы описать восстановление старинной библиотеки: короткая редакционная командировка, статья для культурной рубрики. Меня поселили в келье над архивом — узкая кровать, стол, свечи, и ключ с сердцевиной, черной, как зола. Монах-хранитель, отец Харитон,...
1 неделю назад
Голос из глубины: признание смотрителя
Я — Семён Платонович, старший смотритель загородного парка «Рассветный». Много лет встречаю рассветы в тишине аллей, вытираю ржавую росу с металлических скамеек и закрываю на ночь тропы, как листья закрываются перед дождём. Людям я улыбаюсь, птиц подкармливаю, мусор собираю. Но каждый вечер, проходя мимо забытого павильона, я опускаю глаза. Там, в его подвальном отсеке, двадцать лет назад я оставил часть себя. И кое-что забрал взамен — тишину, которая потом во мне никогда не смолкла. В тот год меня только приняли на работу...
1 неделю назад
Когда выдумки выходят из комнаты
Я рассказываю это спустя годы, и всё равно ловлю себя на том, что в комнате становится тесно. Словно воздух застревает между занавесками и батареей, где пахнет ржавчиной и засохшим цветочным мылом. Меня зовут Сергей, и я — тот самый, кто выжил. В провинциальных городках вроде нашего обычно погибают не люди, а привычки. Но той ночью погибло всё, что мы считали невозможным. Мы с Ильёй были на смене до рассвета. Ноябрь стоял мокрый, и дворники тянулись к асфальту, как рыбьи кости из подворотен. Вызов пришёл минут в одиннадцать: старый дом на Ягодной, опять Степановна...
1 неделю назад
Лед, сталь и забытые уравнения
Арктика встречала их чернотой полярной ночи и безусловной тишиной, в которой собственные шаги звучали как чужие. Экспедиция «Аврора-7» пришла не за подвигом, а за данными: профили льда, древние пузырьки воздуха, временные слои планеты, уложенные в километры белого камня. Их бур, скрипучий и упрямый, ел арктический пласт как историю — кольцами, миллиметр за миллиметром. Здесь ничто не обещало чудес; Арктика была честна: холодно, тяжело, медленно. Но под слоем наслоений иногда прятался не номер года, а чужое молчание...
1 неделю назад
Последний рубеж на трассе 47 (Часть 2-я из 2-х)
Я не понял и кинул ему изоленту. Он сорвал кусок зубами, и мы вдвоем — быстро, как медики на трассе — перетянули отверстие крест-накрест, закрепили ленту к пластиковой рамке. Лента натянулась, как белая сухожильная ткань, и темнота за ней заскрипела зубами — вернее, тем, что у нее вместо зубов. Мы закрепили еще. Лента дрожала, но держала. Я, уже не задавая вопросов, обмотал лентой все щели вокруг витрины, как если бы чинил старый чемодан. Там, где появлялась трещина, был «вход». А там, где «вход» — там и «они»...
2 недели назад
Последний рубеж на трассе 47 (Часть 1-я из 2-х)
Когда я подписывал бумажки у начальника смены, запах старой бумаги и высохшей шариковой пасты смешался в голове с бензиновыми испарениями — такой коктейль, после которого понимаешь: возвращаться некуда. Заправка стояла в чистом поле, 147 километров до ближайшего поселка, если верить навигатору, и еще дальше до тех мест, где в ночных окнах горит не луна, а чьи-то лампы. Здесь за свет отвечали пять холодных прожекторов и стойка с автоматом для кофе, который всегда отдавал железом, как кровь на языке...
2 недели назад
Забытый груз глубин: хроника рейса «Северянки»
Мы вышли ночью, как обычно: тихая вода, тусклые огни порта, запах солярки и мокрой верёвки. «Северянка» была крепкой, старой и честной — судно, на котором знали: если забурчит дизель, значит, выживем. Команда — девять человек. У всех свои привычки, свои приметы, свои мелкие страхи. Ветер шёл с северо-запада, обещая улов. Капитан Михайлов, сухой и немногословный, пробормотал: «Работаем до рассвета, без геройств». Никто не спорил. К утру сети выбросили из воды не рыбу, а что-то чужое. Взмыленная лебёдка...
2 недели назад
Ночной эфир, который уже был.
Стример Лера Берг знала, что зрители любят простой риск, не смертельный, а такой, который щекочет нерв. Ее новый челендж казался безопасным: провести ночь в закрытом торговом центре на окраине — бывшем гиганте из стекла и алюминия, где после десяти отключали половину света, а охрана обходила этажи по расписанию. Лера заранее согласовала «подработку» с ночным дежурным: она не тронет витрины, не снимет запасы, просто «ночной урбан-стрим». Прямой эфир обещал острые моменты: пустые переходы, эскалаторы,...
2 недели назад