Ирина Гладнева | Врач и психолог

Это честный и правильный вопрос. Когда человек думает о консультации, он хочет понимать: за что он платит деньги, что получит в итоге и будет ли от этого реальная польза. И это абсолютно справедливо — потому что тема инвалидности и МСЭ всегда связана с нервами, временем и надеждой на результат. Я могу опираться на свой опыт — более сотни проведённых консультаций и 20 000 проведенных экспертиз. И на каждой консультации люди с их тревогами, сомнениями и надеждами. И именно из этого опыта я могу честно сказать, зачем нужна консультация и что вы получаете...

Продолжаю серию статей о том, с чем можно — а с чем нельзя — рассчитывать на установление инвалидности. На первый взгляд кажется: есть заболевание, значит, и группа инвалидности будет. Но в реальности всё иначе. Экспертиза оценивает не название болезни, а её последствия. Диагноз должен приводить к стойким нарушениям функций организма, а стойкие нарушения функций организма — к ограничениям жизнедеятельности. Многие удивляются: «Как же так? У меня много диагнозов, а инвалидности нет». А логика здесь...

«Ну я же не трогаю группу, я только про ИПРА», — так думала Авдотья, когда писала заявление в Главное бюро. На руках у неё было решение первичного бюро: 2 группа инвалидности бессрочно и ИПРА (индивидуальная программа реабилитации или абилитации). Но вот с ИПРА она категорически была не согласна. В документе не оказалось того, что действительно помогало бы ей в быту. Она считала, что без нужных технических средств реабилитации справляться с повседневными задачами становится невозможным. Авдотья долго обдумывала шаг и решила: «Обжалую только ИПРА, группу пусть оставят как есть»...

Авдотья снова собирает документы для оформления инвалидности. Казалось бы, она уже всё проходила, должна знать порядок, но каждый раз в поликлинике всплывают новые вопросы. Вот и на этот раз её возмутил вполне привычный для врачей момент. — Зачем я должна сдавать копию паспорта и СНИЛС? — спрашивает она лечащего врача. — Все данные есть в компьютере, вы и так видите мою карточку. К тому же я не уверена, что персональные данные хранятся у вас безопасно. Сегодня одно отделение просит копию, завтра другое… а потом удивляйся, что всё «болтается» где попало...

Авдотья — простая женщина из маленького городка. Когда ей установили онкологический диагноз, она долго держалась: лечение, обследования, попытки продолжать работать. Но болезнь взяла своё. Сил становилось всё меньше, даже обычные дела — приготовить обед, сходить в магазин — давались с трудом. «Ну хоть на комиссии мне помогут, — думала она. — Наверняка дадут инвалидность. Ведь я уже не могу жить, как раньше». И в какой-то момент Авдотья решила подготовиться заранее. Она сказала свежий приказ Минтруда...

«Я очень верю, что пересмотрят всех старых бессрочных по новым критериям. Как-то несправедливо всё. Знакомой в 2010 дали 3 бессрочно группу из-за травматической ампутации двух пальцев на руке, а соседке месяц назад дали тоже 3 бессрочную группу после ампутации ноги по колено из-за диабета. Да и полно таких примеров». Вот такой комментарий я недавно прочитала. И он точно передаёт настроение, которое витает в воздухе, когда речь заходит об инвалидности. Справедливость — тема, на которой ломаются копья...

На форуме я встретила вопрос, который, уверена, волнует многих: «Поликлиника отказывается направлять на МСЭ, пока не пройдем все обследования. Но ведь пациент имеет право отказаться от любого обследования! Можно ли тогда настоять на направлении и отправить с теми документами, что есть?» Очень жизненная ситуация. Родственники уставшие, пациент с проблемами здоровья см не справляется, врачи требуют пройти всё по списку, а времени, сил и нервов уже почти не осталось. Кажется логичным: ведь если пациент вправе отказаться, значит, поликлиника обязана оформить направление с тем, что есть...

Авдотья сидит у кабинета, в руках — список обследований для направления на МСЭ. Кардиолог, невролог, анализы, УЗИ — всё привычно, всё понятно. И вдруг взгляд цепляется за одну строку - «психиатр». Сердце опускается, в груди — комок. Мысль первая и громкая: «Только не это. Я же не…» И дальше — тишина. Ноги могут зайти в любой кабинет, а язык как будто отказывается признавать, что помощь может понадобиться не только телу, но и психике. Эта сцена повторяется слишком часто. Люди спокойно идут к онкологу, к сосудистому хирургу, к гастроэнтерологу...

Авдотья никогда не думала, что жизнь так резко изменится. Ей казалось, что такие истории случаются где-то рядом, но не с ней. Она жила спокойно: работа, семья, огород, привычные хлопоты. И вот однажды утром тело перестало слушаться. Сначала лёгкая слабость, потом совсем не смогла встать, скорые шаги родственников и сирена машины «Скорой помощи». Врачи сказали страшное слово — инсульт. В одно мгновение Авдотья превратилась из энергичной женщины в человека, который не мог подняться с кровати и даже дойти до туалета без помощи...

Недавно я получила комментарий: «Четыре года у меня была 3 группа инвалидности по раку матки. Сделали операцию, потом было облучение. Каждый год подтверждали. А в этом году отказали, хотя у меня появились новые болезни: гипертония, ожирение, жировой гепатоз, проблемы с сердцем. Территориальное бюро написало 20% нарушения функций, а в прошлом году было 40%. Главное бюро тоже отказало. Я написала в федеральное, но надежды нет. И что странно — в приказе Минтруда № 374н есть пункт про моё заболевание, и там стоит 40–60%...

Она сидит в коридоре, руки холодные, взгляд уткнулся в пол. Медсестра громко зовёт фамилию, дверь в кабинет открыта. Ноги сами встают и несут её вперёд, но язык будто прирос к нёбу. Нужно сказать врачу — о боли, о том, что не заживает шов, о том, что страшно смотреть на себя в зеркало. Но в горле пустота. Слова не идут. И это даже не про боль. Это про стыд. Стыд — чувство особое. Он делает человека меньше, сжимает в кулак, словно лишает права на голос. Недаром в языке живут выражения «сгореть со стыда», «провалиться сквозь землю»...

Представьте: человек живёт с болезнью. Сначала терпит, потом как-то приспосабливается, а потом силы уже на исходе. Врач тихо намекает: «Может, пора подумать об инвалидности?» — и внутри всё сжимается. Мыслей сразу — тьма: «Не дадут», «Это клеймо», «Меня уволят», «Я стану никому не нужен». В такие моменты кажется, что весь мир сузился в один тёмный тоннель. Страх работает именно так: он лишает нас воздуха, отнимает способность смотреть шире. Мы перестаём замечать факты, видеть людей вокруг, слышать даже слова поддержки...