Щебет ивОлги

А вы в курсе, что безмерно богаты? Я долго хотела написать ее историю, но не могла точно вспомнить возраст молодой женщины и ее патологию дословно. Помню, что ей было за тридцать. У пациентки был тяжелый сахарный диабет первого типа с множественными осложнениями. Полинейропатия конечностей и патология сосудов ног привела к гангрене последних. Ей их ампутировали несколько лет назад. Сначала одну ногу по среднюю треть бедра, потом вторую до паха.  С прогрессированием болезни пациентка стала слепнуть. К моменту поступления в наш стационар она могла различить только свет и тень. Этот же диагноз поразил ее почки. Почки чистят нашу кровь, удаляя из организма продукты обмена. Ее органы не работали и уже 6 лет три раза в неделю женщина ездила в специализированное отделение, где пациентку подключали на несколько часов к аппарату диализа. К нам она приехала с гангреной руки. Я не помню точно, правой или левой. Гангрена началась у неё после обычной ссадины на пальце. Что такое для меня мелкая царапина? Да я через пару часов о ней и не вспомню. Другое дело та женщина... Она лечилась, выполняла все назначения врачей, но рана лишь росла, а зловещая краснота ползла выше по руке отвоёвывая себе всё новые сантиметры на ее измученном теле. В ренимацию ее привезли, когда воспаление дошло до локтя. Ей вводили самые «сильные» антибиотики, делали постоянные перевязки, регулярно собирали консиллиумы и согласовывали тактику лечения, но мы проигрывали эту битву. Мне, в такие моменты, болезнь кажется гигантским спрутом: чёрными щупальцами на белой коже... Настал день, когда встал вопрос об ампутации... Женщина, естественно, была против. Все это время рядом с пациенткой была мама. Она жила в больнице весь период лечения. Мама помогала перестилать, кормить и поворачивать дочь, была, по сути, ее глазами и руками. Как плакала мать узнав о необходимости операции! Ее дочь не пролила ни слезинки. Мама же и уговорила спустя несколько дней женщину на ампутацию. Руку убрали по верхнюю треть плеча... Весь период лечения машина скорой продолжала 3 раза в неделю возить пациентку на диализ. Рана заживала очень долго и были дни, когда мы думали, что время упущено... Наконец, настал долгожданный момент. Жизнь женщины была вне опасности. Мы отдали пациентку из ОРИТ в отделение гнойной хирургии, откуда ее с мамой выписали домой... P.s. Я часто думаю о том, какая я богатая. И как часто мы этого не осознаем.

Из-за мужа оказалась на операционном столе. Красивая, 31 год, стройная, загорелая и спортивная, молодая женщина пришла на осмотр с мужем. Он сидел рядом и внимательно слушал ее ответы. Пациентка сама пожелала, чтобы муж присутствовал на опросе. «Какой заботливый», уважительно думала я. Девушка пришла на абдоминопластику (пластическую операцию передней стенки живота). Наркоз был запланирован «общий». Мы побеседовали, я провела стандартный опрос, измерила ее показатели. Она была абсолютно сохранной. И вот, в день операции, пациентку вкатили в операционную. Чуть ранее хирург сказал мне, что девушка захотела ещё и эндопротезирование молочных желёз. На тактику анестезии сильно это не повлияло. Лишь удлинило длительность и появились определённые нюансы, но, в целом, я была спокойна. Введя пациентку в наркоз, я высказала удивление по поводу расширения операции. Услышанное от хирурга изумило меня ещё больше. Девушка изначально пришла с запросом убрать доброкачественное новообразование переносицы. Визуально оно никак не отражалось на ее внешности, но, по словам пациентки, периодически побаливало. Во время осмотра, на который она пришла тоже с мужем, молодая женщина, робко попросила посмотреть хирурга ее живот. В конце беседы, она сказала, что хочет сделать абдоминопластику. Новообразование, которое было размером с рисовое зёрнышко и удаляется под местной анестезией, это не обширная операция с возможной кровопотерей и множественными рисками. Это общий наркоз. Данная тактика была донесена пациентке. Вновь осмотр и беседа. Хирург и пациентка, обговорив все нюансы, стали прощаться, когда между женщиной и ее мужем возник спор. Он на чём-то горячо настаивал, она возмущено возражала. Хирург, понимая состояние переживающего мужа, попытался их успокоить и спросил мужчину об имеющихся вопросах. Муж вопросов не задавал, за него сказала жена. Оказалось, что супруг упрашивал об одном апгрейде  для жены: том самом эндопротезировании молочных желёз. Женщина была категорически против. Так они и вышли из ординаторской споря. Спустя некоторое время пациентка перезвонила хирургу и сказала, что все таки хочет большую грудь. Долгая операция и анестезия протекли стандарно, без особенностей. В самом конце, когда операционная медсестра уже накладывала повязки на ее новую грудь и живот, хирург сделал маленький, около 3 мм надрез у переносицы девушки и извлек новообразование, повлёкшую молодую женщину оказаться на операционном столе.

Она упала с 7-го этажа… Серия #краснаязона . 2021 год. Девушка, 24 года. Бегающие беспрестанно глаза и руки, которые живут своей жизнью. Они ни на минуту не останавливаются: то комкают край  белой казенной простыни, то гладят волосы, то внезапно превращаются в крылья, когда их обладательница что-то увлечённо нам рассказывает. Землисто-серый цвет кожи, синие губы, отечное лицо, одышка.. Она приехала к нам с пневмонией, но основной диагноз у неё стоит ВИЧ. Стадия осложнений. Полный набор гепатитов с исходом в цирроз печени и прочее и прочее... Молодая женщина...ее можно было бы назвать красивой...Множественные шрамы на увеличенном от жидкости животе. На левой руке несколько десятков характерных тонких поперечных рубцов. Варикозно расширенные вены на грудной клетке. Дорожка свежих следов от инъекций на шее вдоль вены…. Ну, рассказывай,-я была в красной зоне и теперь пошла на стандартный обход после того, как сняла костюм СИЗ. Я принимаю противовирусную терапию, -этот ответ она говорит уже заучено. -Чем болеете?-она перечислила свой внушительный список. А что за операции были? - я показываю на шрамы. На руку ставили аппарат Иллизарова. Понятно,-киваю ей, хотя знаю, что спицы не оставляют такие шрамы, -как руку то поломала? Я с 7-го этажа упала из-за парня. Тогда же был и перелом таза. Он тебя столкнул? Нет, я сама выпрыгнула. А это?-показываю на живот. Это мне делали лапароскопию. Из-за чего? Не помню. А здесь?! Это кесарево 2 года назад было. Я с тех пор не колюсь. Как забеременела, так сразу бросила. А тут? - я показала на следы на шее. Это у меня давно-она отводит глаза. Понятно, - я закончила осмотр и пошла к следующему пациенту. После, девушка сказала моему коллеге, что пьет противовирусные 2 месяца и шрамы у неё от ДТП, второму доктору поведала, что уже 2 года на терапии. Сам СПИД-центр ответил, что диагноз поставлен 6 лет назад. Терапию не принимает, на учете не состоит. Мы назначили лечение и ей стало значительно лучше. После, уже придя домой после дежурства, до меня вдруг дошло, что девушка забеременела и родила будучи наркотически зависимой с ВИЧ инфекцией и гепатитами ВиС. Если честно, даже мне стало нехорошо. Со слов девушки ее двухлетняя дочурка абсолютно здорова, но, помня разноплановость ее рассказов, мне сложно в это поверить. Учась на врача, работая более 10 лет врачом, ко всякому привыкаешь, но это.. ЕЁ выбор жизни, ЕЁ путь в один конец... Но, черт возьми, ребёнок то здесь при чем?!.

Он скрывал свой диагноз. -Здравствуйте, можно мне узнать о состоянии своего отца? Как он?-голос по ту сторону трубки телефона встревожен. Здравствуйте, подскажите фамилию. *Иванов Иван Иванович, он поступил к вам накануне. Состояние тяжелое, сохраняется выраженная дыхательная недостаточность. Пока обследуем,-я говорю заученные фразы. А правда, что-то у него это может быть обострение его злокачественной опухоли? Нам так вчера сказали... Правда, - я малодушно рада, что не мне говорить неприглядный диагноз родственникам, -напомните, что вам сообщили? Что у него множественные новообразования в лёгких, печени, почках и животе. Да, это так, к сожалению. Но ведь он пролечился тогда, в 2014 году, ему сделали операцию, нам сказали, что все в порядке..., дочь почти плачет,-надо его быстрее прооперировать. Назначьте срочно ему операцию! Я медлю с ответом: Вы ходили к онкологу после операции? Да, один раз. Мы узнали результат и все... Вы читали рекомендации, данные в выписке? Я не помню... нет, -она смутилась, -папа сказал, что он сыт по горло врачами. Почему нам ничего не сказали?!!! Нам ДОЛЖНЫ были сказать, что ему нужно обследоваться регулярно, - она почти кричит по ту сторону провода. Я не знаю как ответить на ее вопрос. Что это здоровье самого пациента. Что никто, кроме самого человека лучше о нем не позаботиться. Что он знал свой диагноз и при этом 10 лет не ходил к врачу и не обследовался. Что злокачественная опухоль пустила корни во все органы этого здорового, на первый взгляд, мужчины и делает его слабее с каждым днём. Что, скорее всего, ему осталось несколько месяцев, если не недель. Что у меня нет волшебной таблетки, способной, как ластик, стереть все упущенное время. Я медлю, тщательно выбирая слова: Он получает терапию, направленную на стабилизацию его состояния. К сожалению, на данном этапе это все, что мы можем... Ему очень тяжело?-дочь не сдерживает рыдания. Сегодня он чувствует себя лучше, чем вчера. Спасибо, передайте ему привет. До свиданья-она бросает трубку не дожидаясь ответа. До свиданья,-говорю я коротким гудкам.

«У меня дибет!!!» Серия #краснаязона. 2021 год. -Консультация реаниматолога в 301 палате. Низкая сатурация на максимальном потоке кислорода. Вы придёте?-динамик рации искажает голос. Слышен треск и помехи. А есть варианты?-пытаюсь шутить я. Повторите. Иду,-ору я в динамик и спускаюсь в палату. Мужчина лежит на животе. Одышка, губы под кислородной маской синие и такого же цвета кончики пальцев. Сатурация 86%на кислороде. Здравствуйте. Я-врач-реаниматолог, что вас беспокоит кроме одышки и слабости? Ничего,-мужчина с трудом поворачивается ко мне лицом. Аллергии на лекарства есть?... Травмы? операции? Инсульты? Инфарктны ? Гепатит? Туберкулёз?-я провожу стандартный опрос, уже понимая, что заберу его в ОРИТ. У меня диабет,-речь его периодически прерывается тяжёлым сиплым дыханием,-я принимаю метформин. Сколько последний сахар?-я поворачиваюсь к медсестре. 16, мы уже поставили инсулин. Собирайтесь, мы поедем в реанимацию, - это я говорю уже пациенту. Все так плохо?-плечи его поникли.-Надолго? Не могу сказать. Как будет протекать болезнь. Тем временем санитарочка начинает собирать вещи мужчины в сумку. Открывает тумбочку-оттуда вываливаются несколько пачек печенья, 3 огромных сдобных булки в пакете и гроздь винограда. Вы это ели?-я уже знаю ответ. Да,-пациент смотрит виновато, но он спокоен. У вас же диабет. Вам нельзя столько.   Я знаю. Но мне очень хочется,-он пожимает плечами. Что тут скажешь? Основное лекарство, которым лечат тяжёлый коVид вызывает и нежелательные эффекты. Одним из них является подъем уровня глюкозы в крови. В больнице кормят хорошо (насколько это возможно в больнице), но приносить продукты родственникам не возбраняется. На первом этаже у нас висит перечень разрешённой еды. Ничего особенного, но в списке сведены до минимума простые углеводы. Проще говоря, там запрещён сахар. Но близкие все равно приносят и передают сладкое. Вопреки запретам, несмотря на то, что список показывают всем. На приеме продуктов доходит до смешного: 3 дня назад мне рассказали, что женщина завернула пачку с магазинным морсом в газету и спрятала на дно пакета. Бесполезно доказывать, что еда-это тоже лекарство. Каждый раз родственники пытаются тайком передать вкусненькое и периодически на первом этаже у нас возникают жаркие дискуссии на тему очередного белого батона или «совсем крошечной пачки вафель». Вчера я, в очередной раз, забрала в ОРИТ диабетика, рядом с койкой которого стояла целая батарея бутылок с магазинным соком.

-Везут проникающее в живот,-диспетчер сухо чеканит в телефонную трубку, -женщина 56 лет, стабильна. Клинический ординатор первого года, подрабатывающая в анестезиологии БСМП 1, то есть тогдашняя я, побежала в ремзал готовиться к приему тяжелого пациента. Когда мигалки скорой возвестили о приезде бригады, я уже приготовила капельницу. Осталось только кликнуть анестезистку. Двери ремзала я открыла одновременно с фельдшером, который синхронно распахнул створки машины. Первое, что бросилось мне в глаза-расставленные и согнутые в коленях ноги. Цветастый подол платья бесстыдно задрался, обнажая крепкие коленки. Пациенты в карете скорой лежат ногами к двери. Поза женщины на каталке напомнила мне учебник акушерства и ноги роженицы в родах. Только вместо младенца между ногами у нее выглядывали концы двух палок, с квадратным сечением сантиметра 4 толщины. Эти бруски были аккуратно спилены у самой промежности, так что наружу выглядывало лишь около 5 см палок. Но это нисколько не уменьшало ужас от увиденного. Я тогда ещё только начинала работать и меня такие случаи вгоняли в ступор: ну как же так? Врач бригады рассказал как: Скорую вызвали жители дома, когда празднуя с родственниками день рождения, услышали шум на балконе. Отрыв двери на крики, они увидели женщину, сидящую на перилах. С ее слов она перелезала с одного балкона на другой после обильного возлияния. Хозяева балкона хранили здесь часть стройматериалов после ремонта. Были там и деревянные бруски. Для экономии места их поставили вертикально, а для устойчивости конструкции рейки прикрутили к ограждению проволокой. Перелезая с балкона на балкон, пострадавшая поскользнулась и со всего маху села на детали ремонта. Кричала она не от боли-алкоголь здесь выступил естественным анальгетиком-от невозможности продолжить своё балконное путешествие. После того, как прошёл первый шок, очевидцы вызвали спасателей, а последние, высвободив пленницу из балконного плена,  доставили ее к нам. Балкон был всего лишь на втором этаже и женщина, как оказалось после, не являлась жительницей этого дома. Она вообще жила на улице. Но все это мы выяснили позже. А сейчас мы лишь убедились, что пациентка гемодинамически стабильна, ей почти не больно и она вообще мало что осознает из-за количества принятого алкоголя. Быстро и осторожно измерив ее показатели и необходимые обследования, сделав центральную вену, набрав анализы и сняв с неё то, что когда-то именовалось одеждой, а теперь было лишь вонючим и грязным комом грязи, мы подали ее в операционную. Пациентка была относительно стройной . Странно и страшно было видеть, как под кожей передней брюшной стенки выпирают бугром и чувствуются при прикосновении концы деревянных брусков. Я ощущала себя героем фильма «Чужой». Женщине крупно «повезло». У неё был линейный разрыв селезенки и разрыв толстой кишки в одном месте. Ни один из крупных сосудов задет не был. Учитывая, что концы палок почти достигали уровня эпигастрия (солнечного сплетения), она родилась в рубашке. Ей удалили селезенку и вывели стому: участок пострадавшей кишки удалили и вывели ее конец на переднюю брюшную стенку. Я позже узнавала- она выписалась в срок почти без осложнений (если можно такое сказать при разрыве толстой кишки). В ремзал БСМП привозят самые разные случаи. Это наиболее грязная и неблагодарная работа. Но опыт полученный в его стенах бесценен. Именно там я научилась полагаться только на свои силы, быстро и четко реагировать на ситуацию.

А дома ее ждал внук-сирота. Серия #краснаяхона. Октябрь 2021 года. Изящные запястья с пергаментно прозрачной кожей, россыпь пигментных пятен на худеньком лице в обрамлении седых кудрей-такой я ее увидела впервые. Пожилая женщина 80 лет. Тонкая и хрупкая, она казалась ещё меньше на белом фоне функциональной кровати... Я зашла в зону утром, когда пациентка уже была на НИВЛ ( неинвазивная вентиляция легких). Мне рассказали ее историю. Дочка этой женщины недавно умерла. Одни сказали из-за ковида, другие грешили на онкологию... Я не спрашивала... Бабушка жила вдвоём со своим 12-летним внуком. Когда ее госпитализировали, она очень волновалась. Ее привезли вечером и пациентка все говорила и говорила мне наутро, как она позвонила внуку, что он говорил и как переночевал. Его тоже забрали в больницу (так положено по закону), но осознала это бабуля не сразу. Скорее всего, мальчик ей специально не сказал... Они созванивались несколько раз в день и внук очень поддерживал бабушку. Рассуждал, как хорошо он занимается, что кушает и просил, чтобы она за него не волновалась. Очень покладистая и послушная, пациентка выполняла все наши рекомендации. Она очень хотела выздороветь и вернуться домой не ради себя-ради мальчика. Ведь «как он там без неё»- эту фразу она повторяла как заведённая. Единственный раз, когда она чуть не опустила руки, день, когда поняла, что внук тоже в больнице. Пациентка тогда схватила первое, что пришлось и пыталась встать и уйти. Правда, сил еле хватило, чтобы просто присесть прямо. Она горько плакала от бессилия. Слёзы текли по ее худым щекам, а она все всплескивала руками и комкала край простыни, служивший ей покрывалом... Я доказывала ей целый час, что госпитализация-хорошо для внука. Он под присмотром и со взрослыми. Когда его выписали счастью и радости ее не было предела. Бабушка всем и каждому, кто соглашался слушать, рассказывала о выписке мальчика. Что внук ел, как спал, о его планах... К сожалению, часто одного желания недостаточно... Она быстро слабела. При коVиде у пожилых выздоровление зачастую прямо пропорционально возрасту... Наступил день, когда она уже не смогла сделать свой дежурный звонок, а ещё через день ее не стало...

Я ужасно боюсь. Серия #краснаязона. Осень 2021. -Какая сатурация?-она напряжённо ждёт приговор. -Хорошая,-отвечаю я, прямо глядя в глаза и стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Объективно понимаю, что не все так просто. У пациентки одышка и губы с выраженной синевой. Даже на высоком потоке кислорода легче ей не стало. Отхожу от койки и иду на пост. В 502 палате девушку надо на НИВЛ*. Я так и подумала, -вздыхает медсестра.-Помочь? Нет, я сама,- шагаю в аппаратную. Шеренги силуэтов ИВЛ, полки с масками, укладки и упаковки шлангов, ряды мониторов...Я выбираю аппарат. Беру гофрированные трубки, открываю новый бактериальный фильтр. Собираю это все это в единую систему. Иду к полке с масками. Нахожу подходящую, предварительно внимательно ее осматривая. Правильно ли она собрана, нет ли мелких трещин, целая ли у нее силиконовая часть.... Лучше лишний раз все проконтролировать сейчас, чем бегать после. Как и положено, маска в порядке. Беру фиксирующие ремни в охапку и осторожно выкатываю аппарат. Налей мне воды,- командую я помощнице, когда проезжаю пост. Медсестра послушно наполняет у аппарата увлажнитель. Я следую в палату. К сожалению, ваши легкие не справляются самостоятельно. Им надо помочь, -говорю я стандартные заученные фразы, при этом руки сами делают работу. Ставлю аппарат рядом с кроватью, подсоединяю его к сети и кислороду. Сейчас мы подключим к вам эту штуку,-я похлопываю машину по корпусу, - он будет помогать вашим легким. Аппарат будет подавать вам кислород через вот такую маску, -я демонстрирую последнюю пациентке. Крепится она герметично на лицо. Маска должна находиться на вас круглосуточно. Вы также можете с ней крутиться, делать зарядку и садится. Она не будет мешать. Снимать самостоятельно ее не надо. Открепляют ее только чтобы попить, поесть и умыться. Первое время, с непривычки, будет казаться, что она мешает вам. Это пройдёт, к маске надо привыкнуть плюс аппарат подстроиться под вас. Вопросы есть?-я нажимаю кнопку запуска машины. Экран начинает мне подмигивать приступая к самотестированию. Я быстро ввожу параметры и вес девушки. Я не хочу... я боюсь, -пациентка сцепляет пальцы в замок так, что я слышу хруст суставов,-а можно без этого? Можно, но чем дольше мы ждём, тем хуже будет потом. Вы же сами чувствуете, что вам стало тяжелее. А поддержка кислородом-один из необходимых методов. Представьте, что это лекарство. Оно горькое, но выпить надо,-мой голос твёрд и непреклонен. Хорошо, давайте,-она нерешительно кивает, -что нужно делать? Для начала присесть, - я помогаю девушке устроиться удобнее, снимаю обычную кислородную маску и протягиваю ей ту, что соединена с аппаратом,-возьмите ее сами и прижмите к лицу как вам удобнее,-она послушно выполняет указание. Когда первый аппаратный вдох вгоняет кислород в легкие, лицо девушки испуганно морщится и она пытается отстраниться. -Не бойтесь, так должно быть. Поначалу всегда сложно. Спокойный вдох, иниии, выдох, -я придерживаю маску у неё лица и сама непроизвольно дышу с усилием, кивая в такт ее дыхания. Тем временем медсестра, которая терпеливо ждала за спиной девушки, отработанным движением фиксирует ремни на голове. Не туго? Нет, нормально. А долго она на мне будет?-голос из под маски звучит приглушенно. Будем смотреть по состоянию. Как только легким станет лучше, мы сразу отключим аппарат. Теперь можно ложиться на живот. А я разве смогу? Давайте попробуем. Удобно? Ну, более или менее. -Если что-то понадобится-говорите, - взгляд всех троих прикован к монитору: показатели стали немного лучше. Это вселяло надежду. Я оглянулась на часы: Нивл* с 12.30. Запишу,-кивает медсестра. Договорились, -иду к выходу мысленно прокручивая проделанную работу: так, ещё осталось проверить анализы и вызвать рентген, а времени до смены совсем мало

Мы отделались парой синяков и порванным костюмом . Серия #краснаязона -Консультация реаниматолога в приемном отделении. Пациент не адекватен,-голос из рации неумолим. Вызов был поздним вечером. Я спустилась на лифте в приемник жизнерадостно шурша костюмом СИЗ. Ещё на подходе услышала отборные маты. В приемном покое несколько пар глаз в очках встречают меня с надеждой. Бригада скорой стоит у своих носилок. На них лежит мужчина. Он пытается встать и громко, скажем так, нехорошо ругается и пинается. Сквозь респиратор и 8 слоев маски пробивается аромат мочи, кала и грязного тела. И все это окутывает облако перегара. Ныряю в него. Пациент без определенного места жительства после очередного возлияния мирно спал у теплотрассы в собственных, прошу прощения, какашках. Сердобольные прохожие вызвали скорую помощь. Скорая приехала, померила ему температуру. Температура оказалась 38,5 С. С чистой совестью его привезли в коVидную больницу. Он был стабилен, но из-за психологического статуса отдавать его просто в отделение было опасно. Я забрала его в ОРИТ. По приезду у нас была милая полоса препятствий: удалить грязные и вонючие лохмотья, помыть пациента, снять ЭкГ, взять анализы и обеспечить сосудистый доступ пациенту, который этого не желает. Короче, через полчаса мы добились цели, но держа его вчетвером и не без помощи вязок и снотворного. Я услышала пару новых выражений и только мысль о том, что я буду делать в респираторе, когда меня стошнит удержала мои позывы. Отделались мы дёшево: пара синяков и мой порванный костюм СИЗ. У пациента, кстати действительно, была пневмония в легкой форме. Он прошёл стабильно. Если вы думаете, что я написала эту историю из-за аромата и грязи, то вы ошибаетесь. Утром я нашла у себя на теле характерную красную сыпь, которая ужасно чесалась.  И тогда же мне сообщили, что пациента подняли не одного, а с целым ворохом «квартирантов». Их даже было несколько видов. Из-за неадекватного поведения человек  этап санитарной  обработки пришелся позже обычного. Короче, столько специального шампуня и дез.средства, сколько я вылила на себя и свою квартиру в последующие 2 дня, хватило бы на очистку всего ОРИТ. Не считая стирки и кипячения всей одежды. Этот период пришёлся как раз на период, когда меня затопили соседи и плановое отключение горячей воды, так что можно понять мое негодование

Я была бы трижды бабушкой. Мы учились тогда в медицинской академии. Ещё не врачи, только студенты. Шёл курс детских инфекций. Ветрянка, коклюш, паротит, менингит и прочие веселые названия. Преподаватель повела нашу группу по палатам детской больницы делать осмотр пациентов. В одной из них на панцирной кровати сидела девчушка. Маленького росточка, смуглая, с двумя толстыми косами,  она с живым любопытством смотрела на нашу группу. На вид ей было лет 14, хотя на истории болезни стояла цифра 12. Она болела тяжелой гнойной ангиной, но на фоне лечения уже шла на поправку. Мы в то время учились собирать анамнез жизни и болезни. Добросовестно и долго беседовали с девочкой. На вопрос с кем она проживает, пациентка бойко ответила: с мужем. Вся наша группа оторопело замолчала. Когда, наконец, мы собрались с мыслями, чтобы дальше продолжать опрос и осмотр, выяснилось, что девочка не только замужем больше 2 лет, но и является мамой грудной малышки 5 месяцев от роду. Муж был старше неё на 7 или 8 лет. Он и его жена были цыганами, сохранившие обычай выдавать девочек замуж после того, как у них начнутся месячные. Мама пациентки стала бабушкой в 24, а ее мама и мама ее мамы в 23. Признаться мне было не по себе слушая эту девочку-женщину, которая спокойно рассказывала о немыслимых для меня вещах. Я вспомнила себя в ее возрасте. Куклы, книги и школа-вот то, что занимало все мои мысли в 12 лет. А она занималась с***ксом, кормила грудью, и радовалась больничной койке, на которой есть возможность выспаться вдали от родного табора. Ей не ведома была статистика осложнений и недоношенности при ранних родах, гипоксии плода и анемии матери, которая, кстати, у нее и была. В отличие от меня, она твёрдо знала своё будущее: муж, дом, дети... Не один, конечно. Сколько бог даст... Я смотрела на ее ещё не вполне сформированную фигуру с детской округлостью щёк, темные косы с выбившимися вихрами, цветные браслеты на тонких запястьях... Мы долго обсуждали этот случай с одногруппниками. Все гадали, что ее ждёт впереди? Не знаю.

Когда ты бежишь в темноту… У каждого врача есть свой список. Блокнот , заметки в кармане, записи в телефоне или моменты памяти... Всякий врач хранит лица тех, кому ты помог и тех, к кому не успел. Естественно, что поражение всегда запоминаются больнее и сильнее. Но сегодня я расскажу про победу. Это было давно. Я дежурила одна в большом корпусе многопрофильной клиники. Ночь, темноту разрывает внезапный телефонный звонок: срочно, в терапии остановка. Наспех схватив набор для реанимации и кликнув медсестру, я помчалась по лестнице. Тёмный сумрак кородора, желтый прямоугольник света в единственной ярко освещеной палате. Вбегаем: терапевт делает непрямой массаж сердца мужчине, лежащему на полу. Среднего возраста, с избыточной массой тела. Сознания нет, дыхание отсутствует, тоны сердца не выслушиваются, пульс не определяется, соответственно, и давления нет. Мы начали реанимацию по всей программе: с интубацией и норадреналином. Когда прибежали сестры из функциональной диагностики с аппаратом ЭКГ, пульс и давление уже можно было померить. По ЭКГ была только учащенное сердцебиение. В экстренном порядке пациента доставили в ОРИТ и подключили к аппарату искусственной вентиляции. Представляете ли вы весь комплекс обследования в реанимации? Надо ли говорить, что ночью мы больше не присели. Созвали консиллиум, обследовали его максимально, но ничего, кроме преходящего нарушения ритма у мужчины не нашли. Отклонения были, но не настолько большие, чтобы вызвать катастрофу. Давление он самостоятельно не держал-только на высоких дозах специфических лекарств. В исследованиях и анализах прошла та ночь, а с рассветом я сдала смену своему коллеге. Примечательно, что уже к утру порция препаратов, поддерживающих давление на достаточном уровне снизилась в 2 раза. Ещё через сутки пациент был отключён от аппарата искусственной вентиляции, а потом через 4 дня переведен в общую палату. Мне посчастливилось увидеть его перед выпиской, когда позвали убрать центральный венозный катетер... Анестезиология и реаниматология умах людей, далеких от медицины представляется окутанной романтичным ореолом. Этакие люди в белых одеждах стреляющие дефибриллятором и оживляющие одним прикосновением шприца с адреналином. В реальности, к сожалению, это не так. Чаще всего это ежедневная тяжелая рутина. За долгие годы работы через руки врачей проходят сотни если не тысячи людей. И чаще всего результат твоей работы лишь незаметный кусочек в большой мозаике. Но про того, "ночного" пациента я могу точно сказать, что если бы мы не пришли, он бы уме₽. Чей-то муж, чей-то брат, чей-то сын... Ради таких моментов ты готов впахивать сутками, завтракать ужином, идти наперекор здравому рассудку и верить в чудеса.

-Срочно, реанимация в приемнике! После этих слов ты бросаешь все дела и идёшь вниз. В комнате на коляске сидел мужчина средних лет. Немного сухощавый, немного сутулый. Грудь его стягивает медицинский корсет, чем-то напоминающий бронежилет. Синие губы и носгубный треугольник. Выраженная одышка до 26 вдохов в мин. С первого взгляда видно-"наш клиент". Поворачиваюсь к дежурному врачу приемного. Что случилось? Мужчина, 48 лет. Сердечная недостаточность. Сорвал ритм,-она говорит, одновременно протягивая мне историю и ленту кардиограммы. Я провожу беглый осмотр пациента. Относительно стабилен, компенсирован. Розовый. Только частота сердечных сокращений больше 170. Но нет отёков, хрипов и давление нормальное. Под корсетом выглядывает длинный вертикальный шрам во всю грудь. -Это ещё не всё. Почитайте, -терапевт многозначительно показывает какие-то бумаги. Это выписка. Согласно ей пациент недавно лежал в кардиохирургии. Ровно месяц прошёл с момента операции. Если вкратце, то из-за сердечного диагноза его прооперировали и заменили митральный клапан. Выписали недавно с рекомендациями. А корсет поддерживал нестабильную ещё грудную клетку, ведь кости ещё не срослись. В приёмном отделении ему набрали уже все необходимые анализы и записали ЭКГ. По пленке у него было трепетание предсердий. Мы незамедлительно подняли пациента в ОРИТ и начали антиаритмическую терапию. Тем временем пришли его анализы. А теперь маленькая ремарка. Операция на открытом сердце считается одной из самых сложных и опасных и длится много часов. При этом сердце отключают. Вместо него работает аппарат искусственного кровообращения. Вмешательство, требующее колоссальных усилий и огромной бригады. После операции назначается куча лекарств. Среди них наиважнейшую роль играют препараты "разжижающие" кровь. Ведь в организм имплантировали инородное тело. Для того, чтобы на новом клапане не образовались тромбы, пациент должен принимать специфическую терапию пожизненно. Регулярно сдавать анализы на "густоту" крови. Потому что у него она должна быть жиже, чем у здорового человека. Так вот согласно полученным анализам, мужчина 48 лет такие препараты не принимал минимум несколько дней. И печень у него тоже была не в порядке. Я пошла к нему, сразу поняв в чем дело... Сколько дней у вас аритмия?   Три дня. Почему вы не принимали варфарин?   Так его нельзя сочетать с алкоголем,-он твердо встретил мой взгляд. - Сколько и что вы пили? Вчера водку. Литр. А позавчера?   Тоже литр водки, - буркнул нехотя пациент.   Ясно,-я развернулась и вышла из палаты. В аннотации к препарату написано, что алкоголь нельзя принимать вместе с варфарином. При такой операции на сердце нельзя НЕ принимать варфарин...Он не принимал... Ритм мы ему восстановили, варфарин дали, но по ЭКГ даже после проведённого лечения сохранилась ишемия, хотя инфаркт не успел развиться. Через несколько дней мужчина был переведен в обычную палату.