Зоя Белова

Ирина вышла на центральную улицу, откуда был виден ее дом. Женщина с надеждой всматривалась в темноту, горит или нет свет в их квартире. Темнота в окнах, темно на душе. Ирина понуро вошла в лифт, вот и квартира. По привычке рука потянулась к звонку, но отдернулась, будто обожглась. Стала искать ключи в сумке. Заскрипела дверь, появилось лицо соседки: — Ирина, это ты, слышу шум?  Чего-то Игоря не видно? — Работает, – резко ответила Ира. Любопытный нос соседки исчез. — Уже и соседи злорадствуют. Женщина застыла в бездействии — во всей квартире одна...

«Сегодня приеду!» — коротко бросил в трубку Геннадий. Их тайная с Ритой связь длилась более трех лет. Всё держали в тайне, оба имели семью, детей. Начинался роман бурно, жарко, постепенно страсть поутихла, но встречи продолжались. «Мы просто друг другу отдушина», — нашла объяснение Рита. Иногда позволяли себе немного пожаловаться на семейные неурядицы, но главное – секс. Рита не понимала, почему с мужем стеснительная, две — три позы при выключенном свете, а с любовником неистовая и ненасытная. «Неподходящее время для встречи», — думала женщина, тем временем продолжая собираться...

Я убегал от себя сегодняшнего, раздраженного и измученного проблемами и чувством ответственности за свой коллектив, за свою семью. Постоянное «должен» загнало меня в тупик, и, как казалось, выхода из него нет. И тогда я понял, что надо оставить всех в покое, уехать и отключить телефон. Я сел в машину, и она повезла меня по широкой автостраде, постепенно прижимаясь к правой стороне, а затем повернула на одном из поворотов. Дорога стала двухполосной, я стал читать указатели и догадался, куда она меня везёт...

Юля кружилась по комнате, весело напевая: «Я поеду одна, далеко-далеко». Мама сдержала обещание отпустить Юлю, как только ей исполнится восемнадцать, на летние каникулы к старшей сестре в Баку. Сердце девушки замирало от предвкушения неизвестного. И вот они с мамой тащат чемодан, полный Юлиных нарядов и подарков для сестры. — Как ты справишься одна, да с пересадкой? — сокрушалась мама. — Помогут, — уверенно ответила дочь. — Тадам-тадам, — стучали колёса, и Юля, лежа на верхней полке плацкартного вагона, прокручивала в голове первые впечатления...

— Знаешь, мать, сейчас столько телефонных мошенников развелось, что каждый может попасться на их уловки. То и дело по телевизору показывают. Еще говорят, что они гипнозом обладают. — Не говори, отец, что творится! Страшно жить, даже телефон боюсь брать в руки, то кредит предлагают, то зубы лечить почти даром. Знакомый звонит, а думаешь, что мошенник. — Вот я и подумал, давай пользоваться паролем. — Каким паролем? — Не перебивай, сначала выслушай умного человека. — Ой, это ты сам решил, что умный? — не удержалась от иронии жена...

Петрович шел в гости к новому другу, заранее улыбаясь, даже внутренне ликуя от предвкушения реакции на подарок, который собирался вручить Вадиму Сергеевичу. Подарок лежал в полотняной сумке, и нес он его, хотя и под мышкой, но очень бережно. Пройти надо было метров триста-четыреста, и всю дорогу Петрович успокаивал кого-то вслух: «Хорошо тебе будет в новом доме, не переживай, подружек тебе заведут, детки появятся». Вот и дом соседа, Вадим Сергеевич уже вышел навстречу, и шел с распростертыми объятиями...

Слово порочная Витька слышал с раннего детства от отца в адрес матери. Мать была красавица – белокожая, с выразительными формами, но характер имела сложный. Часто она устраивала истерики со слезами, ссорилась с отцом по любому поводу, пыталась его обидеть и убежать из дома, но отец догонял и возвращал. В другие же дни за обедом всячески угождала ему, накладывала побольше порции, как бы ненароком задевала выпуклыми частями тела, принуждала всячески обратить на себя внимание. На любую шутку отца громко...

Возраст Любы приближался к шестидесяти, а нерастраченной любви было еще, как ей казалось, лет на десять. А годы бежали так быстро, и любовь требовала выхода – это женщину напрягало, а порой раздражало. Она чувствовала в себе наплыв второй, а может пятой любви. Нет, она была замужем, но отношения с мужем стали ровными и привычными, и любовь к нему сменилась заботой – вовремя покормить, проследить, чтобы опрятно выглядел, напомнить про поликлинику. Любе же хотелось страстей, страданий – как в молодости...

Мое детство прошло в небольшом провинциальном городке, а жили мы в доме, в котором когда-то был родильный дом, высота потолков превышала три метра. И вот каждый Новый год у нас стояла елка под потолок. Я не помню, продавались в то время елки, или нет, но знаю точно, что отец каждый год приносил ее из лесу. И в тот год он по традиции принес лесную красавицу и оставил ее оттаивать на ночь во дворе. Утром я проснулась от крика – елку украли! Не передать нашего отчаяния и разочарования – как встречать Новый год без елки? — Пап, сходи еще! — просила я...

Звонок застал Вику, когда она примеряла сексуальное белье, в котором хотела выйти под звон курантов. Это было частью подарка, а остальная его часть была упакована в коробку с бантом и уже стояла под елкой – маленький столик- поднос в кровать и кофейная пара английского фарфора, купленная в антикварном магазине, и еще кофейные серебряные ложечки. — Лапуль, у меня такое дело, позвонила мама, у нее участились приступы, я должен быть рядом. Не представляешь, билет на самолет купил втридорога, мчусь в аэропорт...

Виктор бежал последние метры Бостонского марафона под аплодисменты болельщиков, и на финише попал в объятия одеяла из рук молодой женщины—волонтера. «Как трогательно, — подумал он. Ноги подкашивались, тело сотрясал легкий тремор, земля притягивала. Девушка не дала упасть, и он повис на ней, обхватив за шею. Так они и топтались, пока дыхание у мужчины не выровнялось. — Спасибо! — Ты раша? – обрадовалась девушка, — я чуть знать ваш язык. — Это хорошо, нет силы переводить. —  Я хочу взять русский урок...

— Рит, тебе Лида звонит! — Принеси мобильник, Юр, я клубнику поливаю. — Подай, принеси, — любовно поворчал муж, но телефон протянул и остался стоять рядом. — Лидусь, ну что ты плачешь, успокойся и давай все по порядку. Так…так, в общем, все понятно, бери такси и к нам. Баньку растопим, посидим, покумекаем. Ждем тебя с Юрасиком! Рита повернулась к мужу: — Ну ты понял? — Ничего не понял, но, если Юрасик, значит, что-то от меня надо. — Надо, Юра, у Лиды депрессия, сегодня годовщина смерти мужа, вот она и рыдает...