Счастливая Я!

Вбежав в домик, я наглухо захлопнула дверь, словно за мной гнался сам дьявол. Сердце колотилось где-то в горле, бешено и беспорядочно. Я дернула шнур, и плотные льняные шторы с глухим шорохом закрыли окно, отгородив меня от лунной ночи и того, кто стоял там, за поворотом тропинки. Но отгородиться от его голоса, от его слов, было невозможно. Они звенели в ушах, врезались в самое сознание: «И я виноват перед тобой, даже если моя вина – не по моей воле. Прости. Я просто хотел, чтобы ты знала правду...

Я не пошла в домик. Ноги сами понесли меня прочь от веселья, от музыки, от его невыносимого присутствия. Я свернула на узкую, известную лишь своим тропинку, ведущую к моей «тайной» скамейке. Она была спрятана в самом укромном уголке базы, недалеко от пруда, под сенью старой, плакучей ивы, чьи длинные ветви, словно зеленые шторы, скрывали ее от посторонних глаз. К моему облегчению, сегодня она была пуста. Обычно здесь уединялись влюбленные парочки. Я рухнула на прохладное дерево, и Бим тут же улегся рядом, положив свою тяжелую, умную голову мне на колени...

Возле моего домика, утопающего в зарослях можжевельника, меня уже ждали. Вернее, ждал целый комитет встречи: Трофим, хозяин базы, и всеобщий любимец – лабрадор Бим цвета спелого абрикоса, с одним забавно темным ухом. Этого пса когда-то, несколько лет назад, подобрала на трассе Соня, жена Трофима. Он был тощий, больной, с переломанной лапой. Они его выходили, вылечили, и теперь Бим был не просто собакой, а душой этого места, его неофициальным талисманом и главным по радостным встречам. – Бимушка-а-а!...

Жалела ли я когда-нибудь о том своем поступке, о той новогодней ночи? Нет! Ни секунды. Даже сейчас, сквозь призму боли и предательства, я не могла назвать это ошибкой. Это была любовь. Настоящая, чистая, безоглядная. Первая. Возможно, меня осудили бы, узнав об этом. Не сомневаюсь! И во главе колонны осуждающих, с развернутыми знаменами ханжества и прагматизма, стояла бы моя мама. Я даже дословно знала, что сказала бы: «Как ты могла! Как? И с кем? С этим... он же никто! Ноль без палочки! Пыль подмёточная!...

– Оля! – Дима подошел к нам ближе, его шаги по гравию прозвучали как сигнал тревоги. Его взгляд скользнул по моему лицу, а затем перешел на Дениса. – О! Денис! И ты тут. – В его голосе прозвучала легкая, деловая настороженность. Он твердо приобнял меня за плечи, словно помечая территорию, и взглянул на Дэна с вежливой улыбкой. – Замерзла? Руки просто ледяные. – Да, – Денис ответил мгновенно, его лицо стало маской полного безразличия. Он достал из кармана пиджака зазвеневший телефон. – Вот... вышел ответить на звонок и встретил Ольгу Владимировну...

Июль пролетел, как один сплошной, изматывающий день. Я его не заметила. Все нормальные люди радовались лету, солнцу, отпускам, каникулам, а я существовала в каком-то ином измерении, где не было ничего, кроме учебников, конспектов и бесконечного внутреннего монолога, повторяющего формулы и теорию. Такое ощущение, что я неслась к финишу уже не на втором дыхании, а на каком-то десятом, или даже двадцатом. Легкие распирало от напряжения, они ныли, как и голова, в которой гудел улей из заученных фраз...

Пришла домой и, не включая свет, опустилась в прихожей на стул прямо напротив зеркала. В полумраке мое отражение казалось призрачным, чужим. Я смотрела на себя – растрепанные после прогулки по лесу волосы, блестящие глаза и... неузнаваемая улыбка, которая никак не хотела сходить с губ. Я медленно, почти неверяще, потрогала пальцами губы. Они казались чуть припухшими, обожженными его прикосновением. Странные, новые ощущения колотились внутри, как мотыльки, попавшие в стеклянную банку. Сегодняшний день был полон парадоксов...

Как прошел первый месяц лета, наверное, заметили только те, кто не сдавал выпускные экзамены. Для меня он слился в один сплошной, изматывающий марафон. Дни и ночи, проведенные за учебниками, превратились в кашу из формул, теорем и исторических фактов , всевозможных  терминов. К двадцать пятому числу я была на грани полного истощения. Мне хотелось только одного – упасть на кровать, закрыть окно от назойливого солнца, заткнуть уши, запереть дверь и... чтобы весь мир забыл обо мне хоть на пару дней! Просто выключиться...

В связи с новой политикой Дзена, вынуждена открыть подписку ,,Премиум,, на своем канале. Спешу вам всем объяснить и успокоить вас, отвечая на многочисленные вопросы- я продолжу публиковать новые рассказы в бесплатном формате. Подписка минимальная из возможных, 99 р. на месяц в ,, Премиум,, . Давно собиралась с духом опубликовать воспоминания о супруге. Вот собралась. Видимо, пришло время. " Лучик мой! Мой свет" посвящается ему . Он о нем, о нас .Рассказ необычный , но реальный, как и все, что написано мной...

Я сидела в холодной беседке, зажмурив глаза, но не от света, а от нахлынувших воспоминаний. Они накатывали волнами, горячими и ледяными одновременно, вызывая в душе странную, противоречивую смесь чувств. Щемящую обиду – за тот страх, за унижение, за грязные пальцы на рукаве куртки. За его исчезновение без объясненич . И... предательское тепло. Тепло от его внезапно появившейся спины, заслонившей меня от всего мира, от его неуклюжих, но сильных рук, от голоса, который прозвучал как приказ, но спас как благословение...

-Оля! Ты все же проверься в понедельник. Не нравишься ты мне совсем. Бледная вся, глаза какие-то ... – Мария Львовна опустилась в кресло рядом со мной, расправив изящной рукой складки своей брендовой юбки. Ее взгляд, отточенный годами медицинской практики, просканировал меня с головы до ног, будто рентгеновский аппарат. Она покачала головой, и ее выдох прозвучал как приговор. – Совсем никакой. Может, давление? Денис и Дима, закончив свой короткий, но насыщенный подтекстом ритуал знакомства, отошли в сторону, с головой погрузившись в деловые переговоры...

Звучали заученные, как мантры, речи, хвалебные оды юбиляру. Слова о мудрости, заслугах мэра, процветании города падали в зал, словно спелые, но безвкусные плоды, и гости ловили их с подобострастными кивками. Я сидела, застывшая в своей самой безобидной улыбке, словно маска приросла к лицу. Челюсть начинала ныть от постоянного напряжения. - Господи! – проносилось в голове, ритмично, в такт аплодисментам. – Неужели мне вот так... постоянно? Разве об этом я мечтала, засыпая с учебником по анатомии...