Людмила Кравченко

Я только-только въехала в новую квартиру — светлую, уютную, с высокими потолками и огромным окном в гостиной, откуда открывался вид на тихий парк. Всё это я купила на деньги, оставленные мне после смерти мужа. Да, моего первого мужа. Того, что ушёл слишком рано, оставив меня с ребёнком и внезапным наследством в несколько миллионов рублей. Эти деньги стали моим щитом, моей крепостью — и моей ответственностью. Я тщательно планировала каждую покупку, каждое вложение. И когда наконец-то обрела крышу над головой, которую никто не мог отнять, я почувствовала — дышать стало легче...

Квартира гудела от смутного, приглушенного гула праздника, который не задался. Воздух был густ от запаха остывающего жаркого, дорогих духов и едкого напряжения. Я стояла в дверях гостиной, сжимая в руке влажную от пота салфетку, и чувствовала, как каждая клетка моего тела вибрирует от унижения. Пятый раз. Пятый раз за вечер её тонкий, пронзительный голос, как ледяная игла, протыкал общий шум, достигая моего слуха: — Маргарита, голубушка, ну кто же так картофель режет? Совсем криворукая? Прямо как моя покойная невестка, та тоже дурой была, не способной даже вилку ровно положить...

Я построила дом для мамы. Не для себя, не для брата— именно для неё. Для той женщины, что в одиночку вырастила нас двоих, работая уборщицей в больнице, штопая наши носки до дыр и отдавая последнее, лишь бы мы не чувствовали себя бедными. Мама всю жизнь жила в старой хрущёвке на окраине, где зимой в ванной замерзал конденсат, а летом крысы пробирались через вентиляцию. Я мечтала о том дне, когда смогу подарить ей покой, тепло и уважение — в доме, который она заслужила. Когда подошёл момент — я купила...

Квартиру наполнил грохот катящихся колёс и тяжёлое, раздражённое дыхание. Дверь захлопнулась с таким звонким ударом, что задрожали стеклянные безделушки на полке в прихожей. Ирина замерла у окна, с тряпкой для пыли в руке, как статуя. Она даже не обернулась. Просто сжала пальцы вокруг тряпки, впиваясь взглядом в крошечный дворик, засыпанный осенней листвой. Она знала этот голос. Этот тяжелый топот. «Я решил вернуться!» — рявкнул он, бросая слова, как гранату, в тишину её одиноких будней. Потом послышалось шуршание, стук — он втаскивал свои чемоданы обратно...

Усталость была густой и липкой, как варенье, пролитое на полку и забытое там. Она затекала в каждый мускул, в каждую косточку, пропитывала мысли ватой. На часах, висевших над дверью в прихожую, цифры светились зловещим красным: 23:47. А в гостиной, залитой синим мерцанием телеэкрана, грохотали выстрелы, взрывы и приторно-слащавый женский голос, выкрикивающий что-то о страсти и мести. Я стояла на кухне, опираясь о столешницу ладонями. Глаза слипались. Завтра – нет, уже сегодня – в семь подъем. Детям в школу, мне на работу...

Тишина, наступившая после хлопнувшей входной двери, была густой, звонкой и абсолютно невыносимой. Я стояла посреди нашей с Димкой гостиной, зажав в руке чужое, мятое, с пошлым узором, мужское белье. В голове гудел один и тот же вопрос, как разбитый динамик: «Как? Как он мог?». Всего час назад все было иначе. Вернувшись с работы, я застала дома свекровь, Галину Петровну. Неожиданный визит, сказала она. Она суетилась на кухне, рассказывала что-то о соседях, а я, уставшая, потянулась в спальню, чтобы переодеться и прилечь на минутку...

Дождь барабанил по крыше, когда я услышала скрип калитки. Сердце ушло в пятки. Я только что вытерла пол в прихожей, пытаясь стереть не только грязь, но и последствия вчерашней сцены — разбитую вазу, сломанную лампу, крики, которые до сих пор звенели в ушах. А теперь — они. Мама и папа. Они не предупредили. Просто приехали. Может, почувствовали — как мать чувствует, когда её ребёнку больно. Или, может, соседка позвонила: «Вы бы навестили дочку, у неё всё лицо…» Я не успела спрятаться. Не успела намазать тональный крем, надеть очки, придумать историю...

Валентина Игнатьевна сидела на краю дивана, сжимая в руках мятую салфетку. Её плечи тихо вздрагивали, а по щекам катились предательские слезы. Она пыталась их смахнуть, но они появлялись вновь, словно родник, пробившийся сквозь каменную толщу многолетнего терпения. — Мама, не плачь! Я сейчас выставлю её из квартиры! — Игорь, её сын, вскочил со стула. Его лицо покраснело от ярости, жилы на шее напряглись. Он направился ко мне, его глаза, обычно такие тёплые, сейчас были полны холодного гнева. — Всё,...

Ключ, как всегда, заел. Дмитрий с силой нажал на него плечом, и дверь, вздохнув, впустила его в темноту прихожей. Запах старого паркета, лаванды из шкафа и… незнакомый, горьковатый запах чужой еды. Он скинул туфли, гулко стукнул портфелем о полку. — Дима, ты? — голос жены донёсся из гостиной, ровный, без интонаций. — А кто же ещё, мышь серая? — буркнул он, пытаясь сбросить с себя тяжёлый пласт рабочего дня, как мокрую шинель. В гостиной горел только торшер, отбрасывая длинные тени. Катя сидела на диване, ноги поджав под себя...

Квартиру разорвал крик мужа. Не просто повышенный голос — а именно крик, с той хрипотцой, что бывает только у абсолютно уверенных в своей правоте людей, когда их святая уверенность наталкивается на непробиваемую стену женского молчания. Он пришел с работы и с порога начал орать. — Совсем сдурела! Немедленно верни матери карту! Она у банкомата стоит, не может деньги снять на отпуск! Его лицо, обычно такое сдержанное и рациональное, сейчас было искажено благородным гневом. Он защищал свою мать. Стоя...

Когда свекровь ворвалась в квартиру с галдящей ватагой подруг — все в ярких шляпках, с пакетами дешёвого вина и громкими голосами, — я уже чувствовала, как внутри закипает что-то тёмное и неотвратимое. Это был не первый их «культурный поход» в мою, **мою** квартиру. — Ну что стоишь, как пень? — визгнула свекровь, скидывая куртку прямо в прихожей на пол. — Накрывай на стол! Гости устали, голодные! Я молчала. Стояла, прислонившись к косяку кухни, и смотрела, как они расползаются по гостиной, как...

Всем привет. Я в магазине Fix Price,город Орск, улица Вокзальная. Давайте смотреть ассортимент и новинки. У нас появились бюсты лошади. Декоративная фигура.Состав полирезин и разного цвета.149 руб. Декоративная фигура. Поехали.Придумают же что.Поехали. 249 руб. Состав поли резин и сталь. Вот смотрите, какая тарелка с птичками.Декоративная тарелка для аксессуаров и ювелирных украшений. Птички. Все они только в золотом цвете. 199 руб. И состав керамика. Какой подсвечник.Больше даже на бокал похож...