Писатель Юлия Кожева

Начало истории – здесь – Знаете ли вы туркестанский вечер? Всмотритесь в него. Под лучами заходящего солнца степь запылала ослепительными яркими красками. Куда подевалась неприметная серая скромница? Сине-фиолетовая, кроваво-красная земля, розовые далёкие горы, пепельно-сиреневый джюсан… Очаровательный вечер, божественный вечер. – Андрей, я думала, ты у нас человек серьёзный. – Постаралась быть строгой Таня: только вот улыбку она сдерживала с трудом. – Лекция вечером, а ты шутки шутишь. Не готово, что ли, ещё? – Отчего же, всё готово...

Массивная дверь, чудом сохранившая все детали нереально далекого 1903 года, закрылась на удивление плавно. Причудливый растительный орнамент матового стекла на секунду пропустил луч солнца, не желающего исчезать за иссиня-графитовой тучей. – То есть ещё меньше таблички ты заказать не мог? – Несколько минут двое вошедших молча поднимались по широким потёртым ступеням, но это не означало, что Матвей решил воздержаться от сарказма. – А то вдруг кто-то всё же найдет наше благословенное антикафе. – Это историческое здание и требования очень чёткие: 30 на 20 см, – невозмутимо ответил Андрей...

В новом корпусе Третьяковской галереи собрали картины «Передвижников» из разных музеев. Начиналось же это общество с «Бунта 14», когда талантливые студенты Академии художество отказались писать конкурсную работу на отвлеченный от реальности сюжет. В моем романе «1877» Даша Лидовская с подругами посещает выставку 1876 года. Проходила он в залах той самой Академии, которую в 1863 году покинули студенты-выпускники. У многих из них творческий путь оказался вполне благополучным. Тогда девушки восхищались мастерством А...

Приветствую вас, гости и подписчики моего канала! Сегодня хочу рассказать, как создавался роман «1877». Признаюсь, я долгое время сомневалась, что когда-нибудь закончу эту книгу. Идея сюжета возникла около двадцати лет назад, но тогда я отложила её в сторону, переключившись на другие проекты. Однако в конце 2023 года решила вернуться к этой задумке и переосмыслить её. Сначала мне хотелось написать историю двух аристократических семей, чьи дети растут словно в параллельных мирах. Вместе с читателями я наблюдала за жизнью героев...

Ася закрыла входную дверь, сбросила голубую шубку на стул, прошла в комнату, включила ноутбук и нажала вызов. Несколько минут пока шёл дозвон, она с удовольствием рассматривала себя в зеркало. Синяя юбка в пол, бледно-розовый свитер под горло – она отвела с лица волосы и полюбовалась переливом оттенков сиреневого в светло-русых прядях. – Ты чего так рано? – На экране появилось сонное лицо лучшей подружки Любы. – Рано? Ой, наверное. Знаешь, где я только что была? – Ася немного растягивала слова и мечтательно улыбалась...

Солнечный ясный день потихоньку повернул на вечер. Неделю назад выпал снег. Легкий, но уверенный мороз не позволял ему расплываться в лужи, так что город стоял блестящий и принаряженный. Черный пушистый котенок-подросток занял свое любимое место: среди коробок рядом с железными ящиками. Отсюда просматривался весь двор. Он был уже взрослый: жил сам, отдельно от мамы и братьев с сестрами; знал все удобные места укрытий и ночевок. Знал, где можно раздобыть еду. Конечно, сейчас он питался не так регулярно, как в родном доме, но в целом все у него складывалось удачно...

Звуки спора то усиливались, то становились тише. Секретарь иногда отрывался от переписывания бумаг и прислушивался к неоднородному гулу, который, казалось, накатывал на массивную закрытую дверь зала заседаний Министерства внутренних дел. Но вот из этого шума выделился мягкий глубокий баритон, видимо, привлёкший всеобщее внимание – остальные голоса постепенно утихли*. Сперва обладатель его говорил спокойно, затем некоторые нотки и интонации начали выдавать волнение. Впрочем, заметить это мог только тот, кто очень хорошо знал говорившего...

Деревня Миновское, 1942 год – Поберегись, бабоньки! Затрещала, вскрикнула навзрыд стройная сосна и, сперва медленно, а потом жутко быстро легла на молодую поросль. – И хорошо, и управили тебя, милая, – как к живой обратилась к ней старшая, Евдокия Ильинична, – завтра ветки обрубать станем, а то темно уж. – А мы ж завтра домой, али поменялось чего? – забеспокоилась молоденькая Верочка. – Домой, домой, вот сменщиков дождемся, и отправимся. В лесу стремительно засерело, так, что уже плохо было видно говоривших...

Сначала появился звук: стучало железо о железо, перекрикивались люди, скрипели колеса. Почтальон выехал наверх очередного холма и увидел её – длинную полосу новой железной дороги, которую прокладывали через пустынные северные штаты Америки к восточному побережью. Он поговорил с бригадиром, передал мешок корреспонденции и показал конверт со множеством штемпелей разных стран. Собеседник внимательно рассмотрел надпись, отрицательно покачал головой и показал вперёд: на другой участок, отстающий от его на несколько миль...

Бесконечные поля бело-золотой пшеницы тянулись вдоль сухой широкой дороги. Изысканная карета для дальних путешествий, казалось, совсем не уместная в этих краях, плавно двигалась в голове небольшого кортежа*. Изящная рука в кружевной перчатке отодвинула занавеску, и немолодая, но всё ещё сохранившая красоту, женщина какое-то время смотрела на ровный однообразный пейзаж. – Больше двадцати лет назад я приехала сюда впервые, – задумчиво произнесла она, обращаясь к бледной худенькой барышне. Лёгкий акцент придавал мягкость речи говорившей...

Слезы тихонько катились по щекам, от острого чувства жалости невозможно было вдохнуть, но Таня не отрывала взгляда от сцены. Там, как и две тысячи лет назад, совершалась страшная несправедливость. Обезумевшая толпа снова распинала своего Спасителя. Она вышла из театра, но к метро не пошла. Долго бродила по знакомым переулкам, а эмоции все не утихали. Люди, вот они, – гуляют, смеются, обнимаются. А у нее в голове стучит: «За что? Как же мы могли?» Да, она когда-то читала Евангелие, иногда заходила в церковь, понимала примерный смысл обрядов, но личность Иисуса не особо занимала ее...

Зарубежная классика не менее интересна, чем книги русских писателей. Нередко истории, которые происходят в разных странах и эпохах, очень похожи на то, что чувствуют и переживают современные читатели. Это значит, что авторы хорошо понимают людей...