Художественная проза

Ася закрыла входную дверь, сбросила голубую шубку на стул, прошла в комнату, включила ноутбук и нажала вызов. Несколько минут пока шёл дозвон, она с удовольствием рассматривала себя в зеркало. Синяя юбка в пол, бледно-розовый свитер под горло – она отвела с лица волосы и полюбовалась переливом оттенков сиреневого в светло-русых прядях. – Ты чего так рано? – На экране появилось сонное лицо лучшей подружки Любы. – Рано? Ой, наверное. Знаешь, где я только что была? – Ася немного растягивала слова и мечтательно улыбалась...

Солнечный ясный день потихоньку повернул на вечер. Неделю назад выпал снег. Легкий, но уверенный мороз не позволял ему расплываться в лужи, так что город стоял блестящий и принаряженный. Черный пушистый котенок-подросток занял свое любимое место: среди коробок рядом с железными ящиками. Отсюда просматривался весь двор. Он был уже взрослый: жил сам, отдельно от мамы и братьев с сестрами; знал все удобные места укрытий и ночевок. Знал, где можно раздобыть еду. Конечно, сейчас он питался не так регулярно, как в родном доме, но в целом все у него складывалось удачно...

Деревня Миновское, 1942 год – Поберегись, бабоньки! Затрещала, вскрикнула навзрыд стройная сосна и, сперва медленно, а потом жутко быстро легла на молодую поросль. – И хорошо, и управили тебя, милая, – как к живой обратилась к ней старшая, Евдокия Ильинична, – завтра ветки обрубать станем, а то темно уж. – А мы ж завтра домой, али поменялось чего? – забеспокоилась молоденькая Верочка. – Домой, домой, вот сменщиков дождемся, и отправимся. В лесу стремительно засерело, так, что уже плохо было видно говоривших...

Слезы тихонько катились по щекам, от острого чувства жалости невозможно было вдохнуть, но Таня не отрывала взгляда от сцены. Там, как и две тысячи лет назад, совершалась страшная несправедливость. Обезумевшая толпа снова распинала своего Спасителя. Она вышла из театра, но к метро не пошла. Долго бродила по знакомым переулкам, а эмоции все не утихали. Люди, вот они, – гуляют, смеются, обнимаются. А у нее в голове стучит: «За что? Как же мы могли?» Да, она когда-то читала Евангелие, иногда заходила в церковь, понимала примерный смысл обрядов, но личность Иисуса не особо занимала ее...

– Я тебя очень прошу, соглашайся. – Матвей уже с полчаса на разные лады: агрессивно, по-доброму, с юмором, просительно пытался уговорить Андрея отправиться… – Но ты же верующий человек, а мы едем в Дивеево! Как ты вообще можешь сомневаться. – В том-то и дело, что я не хочу несколько дней выслушивать твои шуточки про веру. – Ты что? Разве я могу себе позволить… – Начал было Матвей, но запнулся, встретив ироничный взгляд друга. – То есть я, конечно, позволял, но мы едем с семьей, а мама не одобрит...

1986 год «Фермер Джон поехал в соседний городок на ярмарку и повел девочку в цирк. Там Элли неожиданно встретила Джеймса Гудвина, и взаимной радости не было конца». Юля закрыла книгу, бережно провела ладошкой по гладкой обложке и отложила в сторону. Посидела в задумчивости, а потом спрыгнула с большой кровати – своего любимого места для чтения, на краешке, у окна, – подошла к круглому столу и посмотрела на черно-белый портрет ясноглазой девочки с легкой улыбкой и веснушками. – Мама, а ты читала «Волшебника Изумрудного города?» – спросила она свою ровесницу на фотографии...