Писатель Юлия Кожева

Идея отправиться в канун Рождества в монастырь и остаться на вечернюю службу возникла у веселой компании спонтанно. – А что, оригинально, – первой поддержала мысль Алена, – нам все потом завидовать будут. Курорты, лыжи, диван… банально и заезжено, а мы свои каникулы так разнообразим! – Интересно, конечно, но куда мы поедем, кто-нибудь в этом разбирается? – сразу засомневался скептик Иван. Вот всегда так с ним: рациональности ему подавай, размеренности. – Ой, можно подумать, вокруг мало монастырей! Да мы же окружены ими, как кольцом, – сразу начала возражать его девушка Ольга...

Виктор Васнецов мыслил своё творчество как служение – свечу, возжённую перед Богом. Именно в храмовом пространстве художник приближается к самой возвышенной стороне духа, – считал он. Стены православных церквей стали особыми холстами, где он вёл глубокий и искренний диалог о вере. Творческий путь художника – пример осознанного движения от жанровых и исторических сюжетов к выражению внутренних, духовных идеалов своего времени. От семинарии к Академии художеств Виктор Васнецов родился 3 (15) мая 1848 года в Вятской губернии в семье священника Михаила Васильевича Васнецова...

Николая Ге часто воспринимают как художника-передвижника, автора полотен на исторические темы. Однако истинной ценностью для себя он считал духовный поиск, который отразил на холсте. Его путь – это путь от сомнения к вере, от эстетики к этике, от признания к отвержению. Его искусство – не цель, а средство: болезненный и искренний акт искупления и поиска истины. Как же успешный выпускник Академии художеств стал одиноким провидцем, создававшим почти экспрессионистские, шокирующие публику произведения...

Русь нестеровская. Слышишь это сочетание, и перед мысленным взором сразу возникает череда живописных образов. Их не спутаешь ни с чем: строгая тишина среднерусских пейзажей, тоненький, какой-то неземной отрок Варфоломей, монахи-отшельники. Кто-то вспомнит Марфо-Мариинскую обитель в Москве: неповторимые сочетания глубоких синих, зеленых и нежных бело-розовых и серебристо-серых тонов росписи. «Благовещение», «Христос у Марфы и Марии», «Путь ко Христу». «Самое драгоценное в искусстве – Божий дар, талант...

Начало истории – здесь – Знаете ли вы туркестанский вечер? Всмотритесь в него. Под лучами заходящего солнца степь запылала ослепительными яркими красками. Куда подевалась неприметная серая скромница? Сине-фиолетовая, кроваво-красная земля, розовые далёкие горы, пепельно-сиреневый джюсан… Очаровательный вечер, божественный вечер. – Андрей, я думала, ты у нас человек серьёзный. – Постаралась быть строгой Таня: только вот улыбку она сдерживала с трудом. – Лекция вечером, а ты шутки шутишь. Не готово, что ли, ещё? – Отчего же, всё готово...

Массивная дверь, чудом сохранившая все детали нереально далекого 1903 года, закрылась на удивление плавно. Причудливый растительный орнамент матового стекла на секунду пропустил луч солнца, не желающего исчезать за иссиня-графитовой тучей. – То есть ещё меньше таблички ты заказать не мог? – Несколько минут двое вошедших молча поднимались по широким потёртым ступеням, но это не означало, что Матвей решил воздержаться от сарказма. – А то вдруг кто-то всё же найдет наше благословенное антикафе. – Это историческое здание и требования очень чёткие: 30 на 20 см, – невозмутимо ответил Андрей...

В новом корпусе Третьяковской галереи собрали картины «Передвижников» из разных музеев. Начиналось же это общество с «Бунта 14», когда талантливые студенты Академии художество отказались писать конкурсную работу на отвлеченный от реальности сюжет. В моем романе «1877» Даша Лидовская с подругами посещает выставку 1876 года. Проходила он в залах той самой Академии, которую в 1863 году покинули студенты-выпускники. У многих из них творческий путь оказался вполне благополучным. Тогда девушки восхищались мастерством А...

Приветствую вас, гости и подписчики моего канала! Сегодня хочу рассказать, как создавался роман «1877». Признаюсь, я долгое время сомневалась, что когда-нибудь закончу эту книгу. Идея сюжета возникла около двадцати лет назад, но тогда я отложила её в сторону, переключившись на другие проекты. Однако в конце 2023 года решила вернуться к этой задумке и переосмыслить её. Сначала мне хотелось написать историю двух аристократических семей, чьи дети растут словно в параллельных мирах. Вместе с читателями я наблюдала за жизнью героев...

Ася закрыла входную дверь, сбросила голубую шубку на стул, прошла в комнату, включила ноутбук и нажала вызов. Несколько минут пока шёл дозвон, она с удовольствием рассматривала себя в зеркало. Синяя юбка в пол, бледно-розовый свитер под горло – она отвела с лица волосы и полюбовалась переливом оттенков сиреневого в светло-русых прядях. – Ты чего так рано? – На экране появилось сонное лицо лучшей подружки Любы. – Рано? Ой, наверное. Знаешь, где я только что была? – Ася немного растягивала слова и мечтательно улыбалась...

Солнечный ясный день потихоньку повернул на вечер. Неделю назад выпал снег. Легкий, но уверенный мороз не позволял ему расплываться в лужи, так что город стоял блестящий и принаряженный. Черный пушистый котенок-подросток занял свое любимое место: среди коробок рядом с железными ящиками. Отсюда просматривался весь двор. Он был уже взрослый: жил сам, отдельно от мамы и братьев с сестрами; знал все удобные места укрытий и ночевок. Знал, где можно раздобыть еду. Конечно, сейчас он питался не так регулярно, как в родном доме, но в целом все у него складывалось удачно...

Звуки спора то усиливались, то становились тише. Секретарь иногда отрывался от переписывания бумаг и прислушивался к неоднородному гулу, который, казалось, накатывал на массивную закрытую дверь зала заседаний Министерства внутренних дел. Но вот из этого шума выделился мягкий глубокий баритон, видимо, привлёкший всеобщее внимание – остальные голоса постепенно утихли*. Сперва обладатель его говорил спокойно, затем некоторые нотки и интонации начали выдавать волнение. Впрочем, заметить это мог только тот, кто очень хорошо знал говорившего...

Деревня Миновское, 1942 год – Поберегись, бабоньки! Затрещала, вскрикнула навзрыд стройная сосна и, сперва медленно, а потом жутко быстро легла на молодую поросль. – И хорошо, и управили тебя, милая, – как к живой обратилась к ней старшая, Евдокия Ильинична, – завтра ветки обрубать станем, а то темно уж. – А мы ж завтра домой, али поменялось чего? – забеспокоилась молоденькая Верочка. – Домой, домой, вот сменщиков дождемся, и отправимся. В лесу стремительно засерело, так, что уже плохо было видно говоривших...