Война Миров.

Вела ты светскую беседу за чаем, руку подломив... И улыбаясь соседу, Взгляд посылала кавалеру, Что был тебя насупротив… Хорош был праздник приглашенных Лилось питье… горел камин. В беседах, повелось так вечно, День угасал… И вился дым. Но отчего ж тебе так грустно? Среди людей опять одна… Тут среди пира появился Сторонний путник… Со двора. Он извинился перед всеми, К столу был тотчас приглашен… Глаза твои в его смотрели, Ты поняла – Да это Он! Кого ты в празднике безделья, Всегда ловила и ждала… Того,...

Была однажды уже встреча, У Командора с Дамой той! Тем разом из окна кареты, Она кивнула головой, И устремилася четвёрка Гнедых под горку в городок, Он улыбнулся в след ей только, Да развернул коня в итог. Вторая встреча их случилась, Когда на Празднике Весны Они столкнулись чуть лишь только, Средь танцев, шума, суеты. Его бедром она задела, А он, там голову склонив, Прощения её просил несмело, За неуклюжесть. Глядя в лиф. Взмахнувши веером огромным, Она закрылась от него, И прошептала тихо томно...

Состав ушел уже давно, И сбросил груз Любви в окошко! Вот поезда! Коль опоздал, То на Вокзале жди, Сережка! Никто тебя не умолял, Да ты им тоже не молился! Ты иногда бываешь в хлам, Бывает, где-то оступился. Не сильный ты как бизнесмен, И не достиг вершин богатства... Где воевал, какой был век? Теперь лишь только посмеяться... Никто не вспомнит про Афган, И про Чечню, увы, не вспомнят...

Смотрю в глаза твои на фото, И млею я от взгляда их... Ты пишешь что была забыта - Исчез твой друг или жених. Как, почему глаза такие, Возможно в мире покидать? Или ты слишком, право, ими - Насквозь! И в Душу мне опять. Я не сужу и я не в праве! Не сударь я и не пижон... Сижу как ты вот в Телеграме...

Кто любит, тот всегда кольнет… И чувство снова обозначит. Те ж, кто проходят вниз толпой, Что для меня по сути значат? А ничего. Толпа, толпа… Идет сонм мимо. Или-или… И думаю себе порой – А на хрена вы...

Уж поздно нам всего бояться... Пусть Боже мне оценит путь... Любил ли иль хотел лишь, братцы? Не мне судить, не мне взглянуть... На прошлое и мои чувства, И не собрать мне те слова... Что я Шептал на ушко устно...

Последний раз внимательно и тихо обошел, В таверне засыпающей, он темные углы, Уж час назад прошел, как убран стол, Да и в камине старом тлеют лишь угли. Прислуга - его верный Рон и Джен Вот полчаса, как мирно удалились, А гости, хоть и пошумев с хмелька, В кроватях все давно расположились. Он подошел к замерзшему окну, гася, Стоявший в одиночестве подсвечник. Зима на улице мела, зверела, выла вся, Как-будто самый пьяный в этом мире мечник. Вздохнув себе под нос, и посмотрев в окно, Он уж отправился к себе в уютную каморку, Но вдруг дверь тихим стуком раздалась...

Ты вспомни как... Нас жизнь бросала с пьедестала Лицом в заплеванный асфальт Мы поднимались мало-мало И шли, брат, снова через ад! Нам не в зачет пошли заслуги, Нам вспоминали лишь грехи. Давили, ставили под пули, Согнуть хотели, души жгли. Срывали каски и погоны, Презрев и совесть,...

Ты меня разлюбила, так бывает однажды! Ты меня не простила! Не прощают же дважды! Только слышу я в трубку – я тебя не простила! И еще смс-ка от тебя приходила! Не простила за дерзость, не простила за сказку… Но читаю Вконтакте, но я вижу украдкой – Я тебя не простила! Не простила запомни! Позабудь моё имя! Ах какой же ты всё-такий...

Как-то раз, когда Валеру довелось покинуть свой отряд, что звался по всему Южному пределу «Драконьей Сворой» в память о живших тут когда-то крылатых тварях, он, спеша в столицу, оказался в маленьком городке Дород. Не сказать, что городок был действительно дородный или сильно заселённый, но в целом чистый и опрятный. Однако нашему Валеру это было, по старой северной присказке, как до бубна на шесте. Наверное, сразу надо бы обозначить, что это приключение Золотого Рыцаря случилось задолго до...

Жизнь ещё чуть теплится внутри, Стального и израненного монстра. На нем ещё остались моряки, Из тех, кто не погибли как другие просто. И крейсер, оседавший на свою корму, В волнах седых у берега пустого, Медленно шел во тьму и глубину, Не представляя для себя уже иного. Уснули в трюме ходовые дизеля, И уцелевшие при взрыве лампочки моргают, В кают-компании почти пустого корабля, Где экипаж его, страдая, умирает. Однако вахтенные на своих постах, Ещё несут исправно вверенную службу. И гюйс, и вымпел реют гордо на местах, А значит сбрасывать со счета их не нужно...

Уж сколько лет промчалось кряду, Когда холодною зимой, Они нашли ее беднягу, И привели к себе домой. Заботой верной окружили, И лучший выделили стул… Семь гномов ей тепло дарили - Пылинки каждый с неё дул. Она освоилась там быстро, И не стеснялась никого – То эль просила, то вдруг виски, А если нет? Пила вино. Капризам быстро научилась, Привыкла счёт всем выставлять, И над одним вопросом билась - Как их алмазы бы «отжать»? А гномы рыли шурф упорно, Потел там каждый от души, Что б обеспечивать достойно Подснежке все ее мечты...