Tatiana Prolesko

Ночная битва с цифровыми демонами Вечер понедельника уготовил то, чем заниматься не планировала никогда. Внезапно я оказалась человеком, переустанавливающим macOS. Казалось, что ничего сложного в этом нет, но возник ряд непредвиденных нюансов, которые пришлось решать самостоятельно. И это — человеку, который до вчерашнего вечера не знал, чем отличается ядро от драйвера, (в этот момент раздаётся гомерический хохот одного знакомого, осведомлённого о моих познаниях в IT и который будет это читать) отчаянно ковыряющегося в системных директориях. Помимо ряда трудностей с переустановкой, в системе обнаружилась программа (не буду называть, чтобы не травмировать воспоминаниями тех, кто когда-либо пытался её удалить), которая засела так глубоко, что её следы обнаруживались буквально повсюду — в местах, где, казалось бы, ничего быть уже не должно. Мы с нейросетью открывали мониторинг, ловили фоновый процесс, выдёргивали хвосты из скрытых директорий. Удаляли один файл — получали два в подарок :( И всё это — в сопровождении омерзительного звука-блямка, который раздавался много раз с сообщением: «Удалить невозможно. Файл используется». Благодаря ИИ с этой цифровой вакханалией было покончено в третьем часу ночи, и я наконец крепко заснула. А утром пришла мысль: ведь психика имеет сходство со всем этим! Старая мысль, привычка, страх, программа — пусть это даже маленький фоновый процесс — незаметно питается энергией, отнимает ресурсы и время от времени выдаёт внутренний «блямк», который намекает: «Ты опять пытаешься удалить то, что ещё работает у тебя в голове». И пока не открыть свой собственный мониторинг системы, не спросить: — что грузит процессор? — какая идея крутится фоном? — какой старый файл не отпускает? — и сколько хвостов он оставил по всей структуре? Ничего не поменяется. Или поменяется частично — и всё равно будет фонить внутри. Только после терпеливого вычищения этого въевшегося мусора система начинает дышать свободно, ровно, без багов и без зависаний. При этом мозг устроен гораздо сложнее, чем macOS (по крайней мере, на это надеюсь). Но принцип схож: пока скрытый файл жив, он будет жить внутри и мешать работать системе. PS. Мини-глоссарий • Ядро — центр принятия решений. Сюда сходится всё важное. • Драйверы — способы взаимодействия с миром. Если они сломаны — всё лагирует. • Программы — привычки, сценарии поведения, реактивные ответы. Некоторые мы установили сами. Некоторые — нам установили. • Фоновые процессы — мысли, которые мы не замечаем, но они замечают нас. • Мониторинг системы — честный разговор с собой: кто и что всё-таки нагружает процессор? • System alert («блямк») — тот самый внутренний сигнал: «Так это не работает».

Человек - самое бестолковое и глупое животное. Считает себя умнее всех, суетится всю жизнь, доказывает себе и всем остальным, что он не пальцем деланный... Возводит какие-то пирамиды, которые превращаются в пыль через какие-то пару тысяч лет. Открывает какие-то земли, словно эти земли нуждаются в открытии и называет их в свою честь. Пишет какие-то книги, мадригалы и сонеты, новеллы и романы, и все об одном и том же, удивлясь тому, что солнце восходит и ночь наступает. Постоянно соревнуется с себе подобными. И считает себя пупом вселенной, даже не представляя, что такое Вселенная. А вон сидит обыкновенная кошка. И никуда она не бежит, никому ничего не доказывает и от неврозов от того, что не она самая великая, быстрая и красивая в этой песочнице никогда не страдает. Потому что она не настолько глупа, как человек... (с)

Разговор под фарой На капоте припаркованного автомобиля грелись два кота. Один — угольно-чёрный, с глазами, как фары на дальнем, другой — полосатый, с изящными лапами и выражением лица, будто он только что сдал экзамен по философии. — Знаешь, Арчибальд, — сказал кот Бегемот, — я тут наблюдал за людьми. Они вечно куда-то едут, тормозят, обгоняют, и всё это при том, что счастье, похоже, не на обочине. — Может, потому что у них проблемы с внутренним сцеплением? — спокойно ответил Арчибальд. — В каком смысле? — Ну, видишь ли, если сцепление буксует, никакая коробка передач не спасёт. И человек тогда либо стоит на месте, либо рывками живёт. Бегемот задумчиво прищурился. — А ты бы как их учил водить, если бы был инструктором? — Просто. Начинал бы с зеркал. Не боковых — а внутренних. Чтобы видели, кто они есть, и не пугались собственного отражения. Бегемот зевнул, перевернулся на другой бок. — Мудрено говоришь, Арчибальд. — Вовсе нет, — мурлыкнул тот. — Правильное вождение — это ведь не про скорость. Это про уважение к дороге. И к тем, кто рядом. Фара соседней машины мигнула, будто в знак согласия. Коты, довольные собой и человечеством, сошли с капота и неспешно двинулись прочь — каждый по своей траектории. Из записок кота Арчибальда

Разговор под абажуром — Мяу-добрый вечер, коллега, — произнёс Бегемот, устраиваясь в кресле и наливая себе из самовара какао с ромом. — Я слышал, вы тоже писатель? — Да, — ответил Арчибальд, осторожно поправляя ус. — Только я не пишу про чёрную магию. Я пишу про свет — и про то, как кошки спасают людей от грусти. — Фи! — Бегемот прищурился. — От грусти их спасают сливки и рыба! — Ошибаетесь, — возразил Арчибальд. — Рыба спасает тело, а не душу. Душу спасает любовь. Даже у людей. — Любовь? — Бегемот задумался, перевернул хвостом чашку вверх дном, и та сама наполнилась. — Любовь — это, милый мой, когда тебе прощают, даже если ты устроил пожар в театре. Арчибальд улыбнулся: — Значит, вы верите в прощение? — Верю, но не злоупотребляю! — гордо ответил кот-философ. — И вообще, я считаю, что добро без хорошего юмора не имеет вкуса. — А я, — сказал Арчибальд, — что зло без сострадания не имеет смысла. Бегемот замолчал. Где-то наверху пролетела луна. Потом он вздохнул: — Знаете, Фьери-Кристалл, вы бы понравились Воланду. Он любит умных котов. — А я предпочитаю светлые силы, — ответил Арчибальд. — Хотя, признаться, иногда мечтаю научиться исчезать сквозь дверь, как вы. — Учитесь, — сказал Бегемот, — главное — не терять хвоста и самоиронии. Всё остальное приложится.