Зелёная книга

Где-то в глубине Сталинграда, в подвале, где от сырости капает с потолка и трясутся стекла от разрывов бомб, женщина в белом халате подносит пробирку к свету коптилки. Над городом грохочет война, но здесь идёт другой бой - бой с врагом, которого не видно. Холера. Зловещая, безмолвная, становившаяся страшнее немцев. Она не требует автоматов, ей не нужны танки. Ей достаточно грязной воды, глотка из лужи, одной неосторожности. И вот уже в медсанбатах не хватает каталок, в полевых госпиталях - простыней...

Когда она появлялась в офицерской столовой или проходила мимо командного пункта в своём майорском мундире, собравшиеся офицеры невольно замолкали и вставали. На груди мерцала Золотая Звезда Героя Советского Союза, и шесть боевых орденов обрамляли её хрупкое, почти детское лицо. Люди оборачивались. И не верили своим глазам. Как могла эта невысокая, тонкая женщина, чьи руки казались созданными не для штурвала, а для пера, быть одним из самых результативных штурманов легендарного 46-го гвардейского...

Он был в тяжёлом состоянии и еле дышал. Генерал-полковник Андрей Иванович Ерёменко (1892-1970), привезённый на носилках прямо с передовой, где только что отбивались от немцев под Москвой. А она - юная медсестра Нина Гриб, которой едва исполнилось восемнадцать, уже принимала его, как опытный врач, уверенно и без паники. Пахло йодом и снегом, коридоры госпиталя были полны стонов и запаха крови. Однако именно в эти дни, в этой больничной тишине, где за стенами грохотала зима войны, началась история, о которой не напишут в романах...

Весной 1996 года президент России Ельцин, прибыв в Краснодар, заявил, что война в Чечне завершена, и он теперь готов обсуждать с Джохаром Дудаевым, как дальше строить отношения между Москвой и Грозным. Однако спустя несколько дней Борис Николаевич отказался от мирной инициативы и сказал, что с бандитами не разговаривает. Причиной этого "разворота" стал произошедший бой у села Ярышмарды, в ходе которого попавшая в засаду к боевиками колонна 245-го гв. мсп потеряла больше 70 бойцов, несколько единиц бронетехники и автомобилей...

Она тащила немца за плечи, ползком, по сырой, вязкой глине. Руки тонули в холодной земле, сапоги увязали, дыхание сбивалось. Тащила молча, с прикушенной до крови губой, с раной в ноге и одной мыслью в голове. Дотащить. Он был здоровенным солдатом, её первым пленным, её первым боевым заданием. А она - девочка пятнадцати лет, уже знавшая цену приказа Звали её Клара. Клара Солоненко (1928-1944) из Кизляра. Но на фронте она стала Наташей Радченко. Имя взяла чужое (завуча школы, в которой училась), придумала историю, что родители погибли, что ей восемнадцать, и что она пришла мстить за них...

Он был своим. Из тех, кто с юности привык к военному ремню и запаху пороха. Он знал, как держать оружие, как командовать людьми, и что значит стоять до последнего. Генерал-майор ГРУ Дмитрий Фёдорович Поляков (1921-1988) - офицер, фронтовик, кавалер многих орденов и медалей. Однако потом, спустя годы, его назовут иначе - "бриллиантом американской разведки", "агентом ЦРУ", предателем, равным Власову, а может быть и хуже. Он выдал 19 нелегалов, 150 иностранных агентов и полторы тысячи офицеров КГБ и ГРУ...

Пыль стелилась по горам, тяжёлым туманом висела над узкими тропами. Внизу, в сухом русле реки, тянулся караван – десяток нагруженных мулов, их погонщики, боевики с автоматами. Боеприпасы, оружие, взрывчатка – груз, который предназначался для душманов. Сержант Сергей Каменских (1964-1983) лежал на камнях, наблюдая за движением каравана через прицел. Десантно-штурмовая группа рассредоточилась по склону – двадцать бойцов, обветренные, жёсткие, привыкшие к тому, что смерть ходит рядом. Им нужно было ударить быстро, так, чтобы «духи» не успели опомниться...

Самолет несся вниз, разбитый, охваченный огнем. В кабине, теряя сознание от боли, сидит советский человек. Кровь стекает по виску, заливая глаз, но он все еще чувствовал этот бой – последний, как он думал. Внизу простиралось серое, мертвое болото, туда и падал его "Як". Еще секунда – и будет темнота... Но в последний миг пальцы нашли кольцо парашюта. И судьба, уже готовая поставить точку, вдруг передумала… Борис Иванович Ковзан родился в 1922 году в Бобруйске. Детство его, как у тысяч других мальчишек 30-х, прошло под знаком неба...

Ставрополь – город трудолюбивых людей, уважающих свою историю и традиции. Но вот совсем недавно несколько десятков человек выходят на улицы, требуют оставить их здесь, протестуют против отчисления. Что не так? Оказалось, не так всё... Ещё осенью тысячи студентов из Туркменистана приехали в Северо-Кавказский федеральный университет. Кто-то действительно хотел получить высшее образование, а кто-то - просто возможность легально жить в России. Но проблема оказалась неожиданной: многие из них практически не знали русского языка...

Лето 1942 года. Советские войска отступают, несмотря на массовый героизм и самоотверженность. Немцы уже у стен Сталинграда. А в глубоком тылу, в кабинетах и ставках, кто-то продолжает отдавать приказы, словно ничего не изменилось с времён Гражданской войны. Одни генералы в упор не видят нового врага и ведут солдат на верную гибель. Другие же понимают, что воевать по-старому уже нельзя. И вот в разгар этой войны по поручению Сталина появляется пьеса Александра Евдокимовича Корнейчука (1905-1972) "Фронт", от которой побледнели многие командиры...

Маленькая комната комендатуры. Голубые обои, огромный фикус в кадке. За окном снег, лёгкий, белый, как в детстве, когда она ещё не знала, что значит война, кровь, пытки. Но теперь перед ней сидит офицер в эсэсовской форме. Молодой, розовощёкий, с ледяными глазами. - Ты Галя Комлева? Она не отвечает. Смотрит в окно, вспоминает школу, маму, брата. Чувствует, как напряжены плечи, но боится не за себя – за них, за подруг, за партизанский отряд, которому она передавала разведданные. Гитлеровец ждёт ответа...

В начале 1990-х Черноморский флот, символ русского военного могущества, оказался в западне. СССР развалился, Кремль молчал, а Киев требовал моряков принести новую присягу. На другом конце провода Москва отмахивалась: "Решайте на местах". И только один человек, адмирал Игорь Владимирович Касатонов, не дрогнул. Он стоял один против обезумевшего времени, против безразличия Москвы, против продажности высоких чинов. Он не был бунтарем, не был политиком, не был мечтателем. Он был русским офицером, который знал, что присяга на верность Родине даётся лишь один раз...