Еда без повода

Анна стояла у плиты, помешивая овощной суп. Аромат моркови и зелени мягко стелился по кухне. На подоконнике клубился пар от чайника, а за окном моросил мелкий осенний дождь. На высоком детском стульчике сидел Кирилл — пухлый двухлетний карапуз с сосредоточенным лицом. Он методично размазывал по столику ложкой яблочное пюре и с серьёзным видом наблюдал, как капли падают на его рукав. — Мама, ам! — громко заявил он, требовательно постукивая ложкой по подносу. — Сейчас, котёнок, остудим, — улыбнулась Анна и подула на ложку с супом...

Вера стояла на кухне, опершись ладонями о холодную столешницу. За окном уже сгущались сумерки, и тусклый свет от уличного фонаря ложился на кафель серовато-жёлтыми пятнами. Воздух в квартире был густой, спертый, и Вера морщилась каждый раз, когда пыталась глубоко вдохнуть. Этот запах она ненавидела. Он был смесью всего, что Артём приносил с работы: сладковатого аромата подгнивших фруктов, кисловатого оттенка старого молока и чего-то металлического, напоминающего ржавчину. Из прихожей донёсся шелест пакетов и глухой стук — муж снова что-то поставил на пол...

— Раз тебе в тягость заботиться о брате, освобождай квартиру, — голос Светланы Ивановны звучал холодно, словно сталь, по которой провели ножом. Анна стояла в прихожей старой московской двушки, с чемоданом в руках. На стене тикали часы — дедовский подарок, единственное, что в этом доме хранило хоть какие-то тёплые воспоминания. Было далеко за полночь, но усталость не приносила сна. Мать стояла напротив — прямая спина, руки скрещены на груди, взгляд, в котором не было сомнений. В этой позе чувствовалась не просто решимость — приговор, уже подписанный и заверенный...

— Твоя жена должна продать квартиру, что от деда получила, и вложить деньги в общее дело семьи! — с нажимом произнесла Валентина Сергеевна, аккуратно ставя бокал на стол. Марина застыла с ножом над разделочной доской. Пахло запечённым картофелем и розмарином. Ещё минуту назад всё было мирно — субботний ужин, смех, звонкий голос мужа: — Мам, с Ромой заходите, мы как раз курицу из духовки достаём! Вошли бодро: Валентина Сергеевна — в шёлковом шарфике, Роман — с коробкой торта и самоуверенной улыбкой...

Сергей Николаевич сидел за кухонным столом, заваленным квитанциями, и сердито щёлкал калькулятором. Воздух в старой двушке был густой — пахло старым линолеумом, вытертым до блеска, и вчерашним чаем с сушками. Марина Павловна стояла у окна, аккуратно вытирая тряпочкой пыль с подоконника. — Четыреста восемьдесят рублей перерасхода по воде, — хмуро произнёс Сергей Николаевич. — Свет — плюс шестьсот. Газ — почти сотня сверху. Мы что, стали жить, как в санатории? Марина обернулась, поправляя очки. — А ты сам подумай, почему...

В гостиной пахло запечённой курицей, приготовленной ещё вчера, и воском для мебели. Марина, вернувшись с работы, с наслаждением скинула туфли и опустилась на пуфик. Пару секунд она просто сидела с закрытыми глазами, стараясь не думать о делах. Дом казался тихим, но тишина была обманчива — через час должен был вернуться муж, Игорь, а из кафе — его младшая сестра Лена, уже две недели жившая у них "пока ищет квартиру и работу". Марина прошла в спальню, собираясь переодеться. Бросив взгляд на комод, она нахмурилась — крышка шкатулки для украшений была приоткрыта...

— Дай сюда свою банковскую карту, — сказал Игорь, глядя на Марию с тем выражением, в котором смешались раздражение и уверенность. — Я мужчина, и я распоряжаюсь бюджетом. Мария застыла у плиты с половником в руке. Пар от супа ударил в лицо, но глаза защипало не от него. Она повернулась, глядя на мужа. — У тебя же есть своя карта, — тихо ответила она. — Есть, — кивнул он. — Только там остатки. Ты же знаешь — аванс. А вообще, давай сюда, пусть у меня будет. Так правильно. Он говорил спокойно, но в голосе чувствовался приказ...

— Мы у вас пропишемся же, да?! — звонко и весело крикнула с порога Валентина Петровна, даже не сняв сапоги. Лера застыла у стены, чувствуя, как под кожей поднимается холод. Алексей, её муж, стоял рядом, виновато улыбаясь и еле дыша под тяжестью огромного чемодана. За ним следовали ещё два — пузатых, потертых, с приклеенными бирками "Тюмень". А за багажом вошла сама виновница хаоса — Валентина, в ярком платье и с тяжёлой золотой цепью, и её муж Степан, сутулый, угрюмый, с взглядом человека, который оценивает не людей, а квадратные метры...

Марина спешила к детскому саду. Утро выдалось суматошным: пробки, забытые перчатки сына, мокрый асфальт после ночного дождя. Она уже представляла, как Никита, весело подпрыгивая, будет рассказывать про новую игрушку, когда в кармане вибрировал телефон. На экране высветилось Светлана Павловна. Марина невольно вздохнула — звонки от свекрови днём никогда не предвещали ничего хорошего. — Алло, Светлана Павловна, здравствуйте. — Мариша, привет, дорогая! — бодрый голос раздался с другой стороны. — У меня чудесная новость! В субботу я забираю Никиту к себе...

Марина стояла у балконной двери, прижав лоб к прохладному стеклу. За окном вечер медленно стекал в мягкие сумерки, окрашивая небо в густой сливовый оттенок. Где-то на детской площадке скрипели качели, в соседних окнах мерцал жёлтый свет. Позади, в гостиной, звучал смех и звон бокалов. Музыка лилась негромко — весёлый плейлист, собранный для праздника. Всё выглядело идеально. Сегодня ей исполнилось тридцать пять. Возраст, когда, по всем правилам, жизнь должна быть устойчивой и уверенной. У неё была любимая работа дизайнера, квартира, купленная собственными усилиями, друзья, муж Алексей...

— Простите... кто вы такие? — голос Анны дрогнул, когда она застыла на пороге своей квартиры. После суточной смены в больнице она едва держалась на ногах. Всё, чего хотелось — горячий душ, чашка чая и тишина. Но вместо привычного полумрака прихожей её встретил яркий свет, запах жареных котлет и гул чужих голосов. На её диване развалился подросток лет пятнадцати, в наушниках. Рэп гремел так, что вибрировали стёкла. На батарее сушились полосатые носки, а из ванной доносился гул фена. Анна медленно прошла внутрь, не веря глазам...

— Может, ей ещё банковскую карту передать? — Надя резко швырнула на стол белый конверт, с которого только что сняла липкую ленту. На кухне стоял запах тушёной капусты и свежего хлеба, окна запотели от пара, а за окном барабанил ноябрьский дождь. Вечер, казалось, обещал быть уютным, пока в дверях не появился Игорь, стягивая шарф и запихивая мокрый зонт в угол. — Что случилось? — он нахмурился, глядя на конверт. — Это от "Быстрозайма". — Надя ткнула пальцем в красный логотип. — Сорок тысяч. Опять Ольге? Игорь устало снял куртку, повесил на крючок и молча сел к столу...