Холодный ветер | Sarma

После отъезда мемфисской делегации будни вернулись в привычное русло. Задержания, допросы, горький кофе из автомата, случайные связи в подсобке. Рид оставался верен себе и вроде был доволен жизнью. Но иногда, ловя на себе взгляд МакРэй – спокойный, методичный, простой, как её вечный хвост на резинке, – он впадал в меланхолию. Что-то сбивалось в будничной круговерти, вынося Гэвина с орбиты повседневной жизни на окраину Вселенной. Где ночь была темнее, но звёзды горели ярче. В сочельник, по старой доброй традиции, в департаменте устроили сабантуй...

– Куда едем? – спросил Рид, сбрасывая скорость на повороте. Уже десять минут они петляли по городу в гнетущем молчании. За окнами медленно кружил снег, тая на лобовом стекле. Джин не ответила. Вцепившись пальцами в подлокотник, она не сводила глаз с зеркала заднего вида. – Понятно… – выдохнул Рид. Поскольку его штурман был не в форме, Гэвин сам выбрал маршрут. Без указаний навигатора он свернул в знакомый двор. Когда двигатель заглох, оставив в салоне лишь мерный шёпот чужого дыхания, Джин будто очнулась от транса: – Где мы? – голос звучал сипло после долгого молчания...

Первые декабрьские снежинки принесли в Детройт не только зимнюю стужу, но и делегацию из Мемфиса – группу офицеров по программе обмена опытом. Когда новоприбывшие заполнили опенспейс, кто-то громко крикнул: – Эй, Джин, твои земляки приехали! Она медленно оторвалась от монитора, бросив рассеянный взгляд в сторону шумной группы. Потом резко поднялась, пальцы непроизвольно сжали край стола. Рид, искоса наблюдавший за ней, сразу заметил эту внезапную активность. МакРэй явно кого-то узнала. Но радости на её лице не было...

Рид замер на пороге столовой, не веря своим глазам: в дальнем конце – Джин, а вместо привычной спецовки и джинсов на ней – чёрный брючный костюм. Блузка слегка выбивалась из-под пояса, пиджак свободно облегал плечи – трендовый оверсайз даже такую моль, как она, превращал в секретного агента из голливудских блокбастеров. А Гэвин-то думал, МакРэй фанатеет от куртки с надписью «Полиция Детройта», в которой щеголяла всё это время. Пристроившись к столику Джин – за которым, разумеется, не было ни души,...

Рид влетел в участок, сбивая плечом дежурного андроида, расталкивая кучкующихся в коридоре коллег. Опенспейс встретил его уже привычной картиной: в кабинете Фаулера маячили силуэты Андерсона и… её. Гэвин направился прямиком к столу Хэнка, на ходу крикнув: – Эй, пластиковый! Коннор оторвал немигающий взгляд от экрана и посмотрел в сторону Рида, будто тот окликнул его по имени. – Доброе утро, детектив, – дала о себе знать программная учтивость, так и не покинувшая девиантный мозг андроида. – Девчонка,...

Дождь монотонно барабанил по стёклам, размывая неоновые огни Детройта, точно тени уличной проститутки. Гэвин Рид сидел, откинувшись в кресле, ноги – на столе, телефон – в руках. Экран светился перепиской с девчонкой из клуба. Вчерашний вечер промелькнул в памяти обрывками: липкие от дешёвого виски губы, резкие движения в темноте, её театральные стоны. Без прелюдий. Без нежностей. Десять минут – и она уже натягивала юбку, торопясь исчезнуть в детройтских дворах. Утром он написал ей. В ответ – сухие, односложные фразы...

Бёртон взглянул на часы – 23:01. Казалось, минувший день он продержался исключительно на кортизоле и кофе. Последний как раз закончился, пока Крис был на допросе. Барри повернулся к Редфилду: тот выглядел так, будто выгорел там изнутри. Он сидел, опять замкнув внимание на плитке под ногами и изредка вытирая краем футболки нервную испарину с лица. Джилл практически легла на спинку кресла, вытянув вперёд сложенные друг на друга ноги. Она уже не знала, куда деть измученное травмами и уставшее от стресса тело...

Дыхание глубокое, пульс размеренный, палец на курке... Крис аккуратно ступал по неровной почве, вслушиваясь в обманчивую тишину леса. Луч фонаря, надёжно зажатого в ладони, скользил между деревьями, обнажая их мрачные тени… Вдруг мир раскололся. Пространство разрезала пистолетная очередь и истошный крик Фроста. Редфилд бросился на звуки и увидел бездыханное тело Джозефа, окружённое стаей обезумевших доберманов. Неподалёку на земле сидела Джилл. Крис подскочил к ней и рывком поднял с земли: – Ну же! Она сорвалась с места...

Уже несколько минут Барри смотрел на отражение в стекле Гезелла, ожидая возобновления диалога. Тусклый свет лампы, едва освещавшей помещение, начинал раздражать. Наверное, это какой-то психологический трюк – создавать в комнате для допросов интимную обстановку. Чтобы подозреваемые неосознанно раскрывали свои грязные тайны. Хотя Бёртон был уверен – всё намного проще: шериф просто зажал бюджетные средства на обустройство участка. – С нашей стороны вопросов больше нет, – сказал агент Дженсон, заменивший своего напарника на этом этапе...

В начале пятого офицеров S.T.A.R.S. сопроводили в зал для пресс-конференций, где им предстояло провести большую часть дня. Он располагался в восточном крыле. Поскольку эта половина участка сегодня не работала, условие изоляции от внешних факторов выполнялось само собой. К тому же, из зала был прямой выход к комнате для допросов. В парадном холле R.P.D. на тот момент было непривычно оживлённо для выходного дня: помимо сотрудников ФБР, сюда прибыли представители мэрии и местного муниципалитета. Группы по несколько человек точечно захватили зал, обмениваясь тихими репликами и сдержанными жестами...

Минуты тянулись, как зажёванный до безвкусия «Бабл Гам». Викерс крутился на стуле, безотчётно тряся ногой и поглядывая на настенные часы. Полдень подходил к концу. «А если никто не приедет?». Продавив до упора спинку кресла, Бёртон подкидывал вверх теннисный мячик. Сейчас он с трудом мог сказать, что хуже: слушать, как орёт Айронс, или ждать, пока дело сдвинется с мёртвой точки. Валентайн в размышлении водила ручкой по бумаге. Выходила странная абстракция, словно портрет этого дня. Подложив руки под голову, Ребекка разглядывала рисунки Джилл, мысленно находясь где-то далеко отсюда...

Из динамика домофона раздавались громкие гудки, заглушающие трели птиц. Солнце уже начинало припекать, особенно это чувствовалось под плотной тканью формы. Рита Филлипс стояла перед металлическими воротами, уступавшими пафосом только коттеджу за ними. В нервном ожидании она дёргала коленом, размышляя о насущном. Наверное, лейтенант Брэнаг выбрал на эту «миссию» её из расчёта, что шериф не станет поднимать руку на женщину. Наконец томительное ожидание прервалось электронной мелодией, и створка витиеватой ограды со скрипом открылась...