Истории Чумового Доктора

Всё течёт, всё меняется в нашем мире. Меняются и стандарты оказания медицинской помощи гражданам. Чуть ли не каждый год новые препараты вводят в пользование, новую аппаратуру выдают, прочие новшества применяются. Даже новые скоровские машины время от времени у нас появляются. Всё, казалось бы, хорошо. Но не меняется самое главное в нашей работе. А именно количество бригад скорой помощи на количество населения. Как повелось с 60-х годов прошлого века «одна бригада СМП на 10 тыс. человек», так до сих пор этот стандарт действует у нас в стране...

Вызов в 2 часа ночи. «Отравление алкоголем. Мужчина 35 лет. Очень плохо себя чувствует». Адрес указывался в спальном районе, в одном из тех кирпичных шестнадцатиэтажных аквариумов, где за каждым окном тянется своя, никому не видимая жизнь со своими радостями и горестями. Район тихий, не «алкашевский» вроде. Чаще всего туда на детские температуры ездим, а не на вот это вот всё. Подъехали к подъезду. Поднявшись на нужный этаж, мы обнаружили дверь приоткрытой, как это бывает, когда люди, вызвавшие скорую, в тревоге и панике не могут усидеть на месте...

Вызовы, помеченные в карточке диспетчера «ВИЧ» и «наркомания», всегда вызывают напряжение. Поскольку они несут в себе двойную угрозу — не только потенциальную агрессию со стороны неадекватного пациента, но и реальный риск заражения страшными заболеваниями при малейшем контакте с его кровью. В такие моменты невольно вспоминаются коллеги, которые по случайному стечению обстоятельств укололись использованной иглой или порвали перчатки во время оказания помощи подобным больным. А потом долгие месяцы...

Моё новое рабочее утро, по приходе на дежурство, начиналось с небольшой, но приятной неожиданности — моя сменщица, которая должна была сдать мне смену, опытный фельдшер по имени Лена, опаздывала почти на полчаса. В нашем чётком и стремительном графике это приравнивалось к настоящему подарку судьбы. Я воспользовался выпавшей минутой покоя, чтобы не спеша «испить кофию» в общей кухне и насладиться его ароматом, глядя в окно на просыпающийся город, который начинал погружаться в привычный хаос дорожной суеты...

Я у себя в группе часто размещал истории, в которых рассказывал, как обычные люди пытались оказать первую медицинскую помощь пострадавшим. При утоплениях, при повешениях, при эпиприступах и так далее. Благое, казалось бы, дело — людей спасать. Но когда эта самая первая помощь делается неумело и невпопад, то «благое» превращается в «гиблое» со всеми вытекающими последствиями. Вот ещё один из таких примеров оказания «первой медицинской помощи»: Вызов «Мужчина, около 30 лет. Плохо, судороги». Место вызова - квартира в «хрущёбе»...

В медицине мелочей не бывает. Как впрочем и в жизни. А если это касается жизни больного ребёнка, так тем более. Минута недосмотра со стороны родителей может стоить ему этой самой жизни... Мы возвращались на подстанцию после относительно спокойного вызова — гипертонический криз у пенсионерки. Укол, совет-привет, до свидания... Игорь Семёнович, врач нашей бригады, сладко дремал, несмотря на грохот и тряску старенькой «Газели». Уже привык спать в таких условиях. Я смотрел в окно на пролетающий мимо день...

Мы, медики скорой помощи, по долгу службы уже привыкли, что самые экстремальные вызовы (результаты аварий, драк, поножовщин, опасных экспериментов) случаются в основном среди молодёжи. Поэтому, когда дают вызов «Плохо женщине. 72 года», никак не рассчитываешь, что там может быть что-то из вышеперечисленного. Ну, сердечные дела, скорее всего. Может, давление высокое. Стрессовые ситуации какие-нибудь. Но никак не... В общем, приехали мы с напарницей Светой к некой гражданке «Н» с тем самым поводом — «плохо»...

Вызов поступил ближе к вечеру: «Плохо женщине, 75 лет». Адрес — старая хрущёвка с изрисованной граффити на подъездной двери с приклеенными и потрёпанными бумажками-объявлениями. Когда мы с напарником вошли в квартиру, в нос ударил густой коктейль из запахов: перегара, табачного дыма, чего-то кислого и сладковато-гнилостного. Воздух был настолько плотным, что казалось, его можно взять руками и отодвинуть куда-нибудь подальше. — Ну, опять алкаши, — пробормотала напарница Анжела, привычно доставая маску из кармана...

Не знаю, как у коллег, но для меня почему-то время на дежурстве начинает идти быстрее сразу после полуночи. Именно в самое, что ни на есть, тёмное время суток. И если до 0.00 смена проходит как-то медленно и долго, то после — практически «галопом». Даже несмотря на то, что ночью идут порой самые экстремальные вызовы. А может, именно по этой причине. Один из таких вызовов пришёлся примерно в 2 часа ночи: «Повесился мужчина, 25 лет. Пригородный посёлок, адрес такой-то. В полицию уже передали». Жив-не жив, сняли с петли-не сняли — не указано...

Работая на вызовах, постоянно перемещаешься между мирами. Только что ты был в чистой, пахнущей по-домашнему квартире, где бабушке с давлением измерял давление и мирно с ней беседовал. А через каких-то полчаса ты уже совсем в другой реальности, где оказываешься как будто в зазеркалье, в котором боль, равнодушие и тщетность бытия (как бы это банально ни звучало). В такое «зазеркалье» мы и попали однажды. Передали новый вызов, как только мы освободились с предыдущего: «Женщина, 25 лет. 10-12 недель беременности (уточнить)...

В профессии фельдшера скорой помощи есть вызовы, которые не просто запоминаются — они остаются с тобой навсегда, напоминая о том, что может скрываться в простой человеческой душе. Это не всегда громкие катастрофы или яркие медицинские случаи. Порой самое жуткое кроется за самыми банальными, на первый взгляд, поводами — «муж порезал руку». Но следом этой фразой начинается настоящая семейная трагедия. Дежурная смена тянулась своим привычным, ленивым потоком, перемежающимся всплесками адреналина и бумажной волокитой...

Мы ехали после первого утреннего вызова на базу. Даже было удивительно. С вызова, и другой вызов не дали. Обычно сразу передают следующий, а потом следующий, и так далее, с перерывом на обед и ужин. Но не успел я так подумать, как в рации затрещал голос диспетчера: — Бригада 44, возьмите вызов. "Лежит ребёнок без сознания на газоне возле дома". Очевидец вызывает, из окна увидел. Напарник, опытный фельдшер со стажем, нахмурился: — А что, детской реанимации нет? — Нет на вызовах. Вы как раз мимо проезжаете...