Блог строителя

– А кто теперь спит в комнате дедушки? – Максим задал вопрос, ковыряя вилкой остатки картофельного пюре в тарелке. Бабушка Анна замерла у мойки с недомытой сковородой в руках. Сквозь занавеску пробивался яркий луч июньского солнца, освещая её седые волосы, собранные в тугой пучок. – Дядя Владимир приехал погостить, – ответила она после небольшой паузы. – Ему нужно было где-то остановиться. – Надолго? – не унимался Максим. Дедушкина комната всегда была для него особенным местом. Там пахло книгами, деревом и чем-то неуловимым, что ассоциировалось только с дедом...

– Невестка, ты опять разбросала свои вещи по всей ванной! Сколько можно повторять? – голос Валентины Петровны эхом разнесся по маленькой квартире. Елена глубоко вздохнула, стараясь сдержать раздражение. Третий год совместной жизни с матерью мужа превращался в ежедневную битву за существование. – Извините, Валентина Петровна, я всё уберу, – ответила она, поднимаясь с дивана. – Не «извините», а «извини»! Сколько раз говорить? Что за официоз? Мы же семья! – с нажимом произнесла свекровь, подчеркивая слово «семья» таким тоном, будто это было что-то сомнительное...

– Бабуль, а ты не думала, что тебе в твоем возрасте уже тяжело за такой квартирой ухаживать? Вера Николаевна оторвала взгляд от старой фотографии, которую протирала тряпочкой. На снимке – она сама, молодая, с мужем и маленькой дочкой Таней на руках. Позади – та самая двухкомнатная квартира, в которой она сейчас сидела напротив внучки. – С чего ты взяла, Алиночка? Я пока, слава богу, справляюсь. Алина – стройная двадцатидвухлетняя девушка с модной стрижкой и ярким маникюром – как-то странно переглянулась с мужем...

– Теперь мой сын будет жить с нами, – слова Павла прозвучали как гром среди ясного неба. Марина замерла с кофейной чашкой в руках, не понимая, шутит ли муж или говорит всерьез. В дверном проеме рядом с Павлом стоял худощавый темноволосый мальчик лет двенадцати. Он смотрел исподлобья, сжимая лямку потрепанного рюкзака. – Какой... сын? – Марина поставила чашку на стол, чувствуя, как подкашиваются ноги. – Кирилл, – Павел положил руку на плечо мальчика, но тот дернул плечом, сбрасывая ее. – Кирилл, это Марина, моя жена...

– А с бабушкиным домом что будет? – поинтересовалась Полина, когда семейный совет уже подходил к концу. Вопрос повис в воздухе. Уютная кухня в городской квартире Ольги, где собрались все члены семьи, вдруг словно уменьшилась в размерах. Голубые занавески на окнах, всегда придававшие помещению особый уют, сейчас казались неуместно яркими для возникшей неловкой тишины. Вера Михайловна сидела во главе стола, её морщинистые руки крепко сжимали чашку с остывшим чаем. Она подняла глаза на внучку, но промолчала...

– Андрей, ты не представляешь, что сегодня было на работе! Меня опять поставили на замену в старшую группу, и там такой мальчик... – Марина остановилась, заметив отсутствующий взгляд мужа. – Ты меня вообще слушаешь? Андрей медленно поднял голову от тарелки с остывающим ужином. – Извини, задумался. Мама сегодня звонила. Снова. Марина поджала губы и отвернулась к раковине. Взяла губку и с излишним усердием принялась тереть уже чистую тарелку. – И что она хотела? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально...

– Валерия, я сегодня задержусь на работе. Ты не против, если Оксана придет пораньше и поможет с ужином? Валерия замерла с телефоном у уха. В трубке звучал голос мужа, такой родной и обычно приятный. Но сейчас каждое его слово будто наждачной бумагой проходилось по нервам. – Опять Оксана? Антон, сегодня же вторник, – она старалась говорить спокойно, но собственный голос предательски дрожал. – Знаю, милая. Но у нее сегодня выходной, а нам нужно обсудить школьные дела Миши. Я обещаю, мы просто поужинаем и всё...

– Почему вы перестали приезжать ко мне на дачу? – удивлённо спросила Валентина Петровна, нарушив повисшую тишину за праздничным столом. Марина почувствовала, как сжалось её сердце. Она бросила короткий взгляд на мужа. Павел сделал вид, что полностью поглощён изучением содержимого своей тарелки. – Мам, ну что ты начинаешь? Сейчас же праздник, – пробормотал он, не поднимая глаз. – А когда мне спрашивать? – Валентина Петровна отложила вилку. – Раньше каждые выходные приезжали, а теперь уже третий месяц вас не видно...

– Они продали дачу? Как они могли? – Надежда Павловна сжала руками подлокотники больничной кровати так, что побелели костяшки пальцев. Её глаза, полные слёз и неверия, смотрели на соседку по палате. – Свои дети... родные... – она покачала головой, не находя слов. Лариса Петровна, соседка по палате, тяжело вздохнула: – Ох, Надя, знаешь, сейчас дети другие пошли. Не то что мы были. Надежда прикрыла глаза. Ещё неделю назад всё было иначе. Ещё неделю назад она строила планы, как весной снова посадит розы — белые и кремовые, её любимые...

– Знаешь, Антон, твой дед был чудаковатым, но справедливым человеком. Никогда не думала, что он вот так уйдет, ничего никому не сказав, – голос в телефонной трубке звучал устало и как-то отрешенно. Антон сжал мобильник сильнее. Незнакомый женский голос принадлежал некой Тамаре Николаевне, которая представилась главой сельской администрации. По её словам, Виктор Петрович, дедушка Антона, оставил ему в наследство дом в деревне Сосновка. – Я не общался с дедом пятнадцать лет, – ответил Антон, пытаясь справиться с неожиданными эмоциями...

– Ты издеваешься? Ты серьёзно? Шесть лет мы живём в этой квартире, я горбачусь на стройке, чтобы платить эту чёртову ипотеку, а ты... – Сергей потрясал перед лицом Анны банковской выпиской, его голос дрожал от возмущения. – Ты всё это время скрывала от меня почти миллион?! Анна стояла у окна, сжав пальцы до побелевших костяшек. В кухне повисла напряжённая тишина. За окном накрапывал мелкий весенний дождь, серый и унылый, как настроение обоих супругов. – Не кричи на меня, пожалуйста, – тихо произнесла она, наконец повернувшись к мужу...

– Мария, ты опоздала. Мы уже всё решили. Эти слова Анатолия, произнесенные с холодной деловитостью, ударили меня сильнее, чем пощечина. Я застыла в дверном проеме гостиной родительского дома, крепко сжимая в руках свежие цветы для папиной фотографии. – Что именно вы решили? – мой голос дрогнул, но я старалась говорить твердо. Василий поднял на меня виноватый взгляд, но тут же отвел глаза. На журнальном столике лежали документы, какие-то бумаги с печатями и папина старая записная книжка. – Мы поделили наследство, – Анатолий небрежно постучал пальцами по стопке документов...