RoMan Разуев - рассказы

История, которую я собираюсь рассказать, до сих пор вызывает у меня дрожь и мурашки по коже. Каждую ночь уже три месяца подряд я просыпаюсь в ледяном поту и никак не могу согреться. Даже мой ребёнок ведёт себя странно — мне кажется, он разговаривает с кем-то. В тот вечер пятницы, третьего января, мужу позвонил друг. Их разговор затянулся, и вскоре стало ясно: они собираются куда-то ехать. Я была права — Витя пригласил Егора на охоту, и, конечно, он не смог отказаться. Помню, как муж сказал мне: «Сидеть все выходные дома, скучно...

Артур положил телефон на столик рядом с кроватью и повернулся к Лене. Его глаза светились энтузиазмом. — Знаешь, я недавно записался в тренажёрный зал. И завтра у меня будет первый день тренировок! Представляешь? Скоро ты меня просто не узнаешь, — добавил он с лёгкой улыбкой, полной уверенности в себе. — Отлично, — рассеянно пробормотала Лена, не отрывая глаз от экрана телефона. — Внешность для мужчины действительно многое значит, — задумчиво произнесла она, словно размышляя вслух. — А почему бы...

Виктор, укутанный в свою любимую телогрейку, уютно устроился перед стареньким телевизором, не пропуская ни единого кадра передачи о пришельцах. Его седая борода слегка подрагивала от волнения, а прищуренные глаза внимательно следили за изображением на экране. Сердце пожилого мужчины трепетало — он безоговорочно верил всему, что слышал. История о таинственных существах, похищающих людей и проводящих над ними загадочные эксперименты, буквально завораживала его. На столе рядом с дедом стояла небольшая бутылочка самогона, а возле неё скромно приютилась рюмка, наполненная до краёв...

Артём открыл глаза, но не увидел ничего вокруг, кроме плотной тьмы. Лишь сырой, тяжелый запах проникал в ноздри — такой, какой бывает от асфальта, напитанного недавним дождем. С трудом, но ему удалось подняться, едва не теряя равновесие. — Где я? — прошептал он, прижимая ладонь ко лбу, пытаясь заглушить назойливую пульсацию. Когда глаза немного привыкли к темноте, он разглядел свет. Артём двинулся вперед, чувствуя, как холодная вода заполняет его кроссовки, превращая каждый шаг в испытание. Мокрые штанины липли к ногам, словно тяжелые цепи, тянущие вниз...

Егор, сжимая в правой руке фонарь, словно талисман против неизвестности, левой рукой машинально коснулся дубинки, закрепленной на поясе. За спиной с легким щелчком захлопнулась дверь. Медленно и осторожно ступая, он приблизился к лестнице, ведущей на первый этаж торгового комплекса. Поток света из фонаря прорезал темноту, выхватывая ступени одну за другой, пока его взгляд напряженно пытался уловить малейшее движение внизу. «Показалось?» — промелькнуло в голове Егора. Он еще раз окинул взглядом те места, куда доставал свет фонаря, и вернулся к своему посту...

На окраинах города внезапно раздались пронзительные крики. Одни люди с гневом проклинали власти, другие, опустившись на колени, заливались слезами, терзаемые страхом перед неизвестностью. Двухэтажное жилое здание, которое должны были снести и жильцов расселить, пылало ярким огнем. Старая проводка, давно предательски искрившаяся, наконец завершила свой роковой танец, поджигая стены дома. Черные клубы дыма вздымались вверх, растворяясь в небесной синеве. Пламя рвалось наружу через окна верхнего этажа, словно огненные языки, жадно поглощающие все вокруг...

— Папа! — раздался крик, а следом прозвучал мужской голос: — Заткнись! Я тебя научу манерам. Будешь знать, как в окна заглядывать! Удары прилетали один за другим, эхом отдаваясь в душе девочки, которая, сжавшись в комочек, лежала у подъезда. Из распахнутой двери выскользнула женщина; её лицо было искажено страхом. Синяя тень легла под её правым глазом, как грозовое облако перед бурей, а из разбитого носа струйкой стекала алая кровь, оставляя следы на губах, будто мазки яркой помады. В разорванном...

Люба устроилась на мягком кожаном сиденье такси. Она нервно теребила телефон, снова и снова набирая номер сестры. Но ответа всё не было. — Почему ты не отвечаешь? — прошептала она, едва сдерживая раздражение. — Я ведь предупреждала неделю назад, что собираюсь приехать. Как можно забыть об этом? Таксист уловил движение в зеркале заднего вида и обернулся: — Что-то случилось? — Нет, ничего, — машинально ответила Люба, пытаясь успокоить своё растущее беспокойство. — Просто разговариваю сама с собой… А долго нам ещё ехать? — Примерно полчаса, — ответил водитель, возвращаясь к дороге...

— Мир никогда уже не станет таким, как прежде! — раздавались отчаянные голоса на улицах, где толпы людей сжимали в руках плакаты, словно последние символы своей веры. — Близится конец! Пришло время осознать неизбежное! Люди, истощённые до предела, с такими тонкими телами, что под кожей отчётливо проступали острые рёбра, словно напоминание о хрупкости жизни. Их силуэты заполняли улицы во всех уголках земли. Одежда висела на них, как на живых мертвецах, словно последние лохмотья надежды, потерявшие свой цвет и смысл...

Женя мчался сквозь густой лес, словно загнанный зверёк. Его шаги гулко отдавались эхом. Каждый вдох наполнял его лёгкие холодным туманом, который окутывал всё вокруг. Сердце бешено колотилось в груди, а страх сжимал горло, подобно ледяной руке. Он кричал, но голос тонул в шёпоте ветвей и шелесте листьев. В его криках звучало отчаяние. Женя звал на помощь, хотя понимал, что здесь, в безмолвном лесу, никто не услышит его. Лесные тропы петляли и запутывали ещё больше, так что он совсем потерял направление...

Дверь тихо скрипнула, и в палату вошла девушка в коротком красном платье. Её движения были легки и грациозны, а взгляд — задумчив и загадочен. — Оксана… Это ты? — едва слышно прорвался сквозь тишину палаты старческий голос Николая. Она молча кивнула, медленно приблизилась к нему и опустилась на стоящий рядом стул. Взяв его холодную, дрожащую руку в свою, она нежно сжала её. — Как ты себя чувствуешь? — тихо прошептала она, глядя ему прямо в глаза. Николай глубоко вздохнул, словно собирая последние силы для ответа: — Плохо… Очень плохо...

Замок тихо щелкнул, и дверь медленно приоткрылась, приглашая войти в темное пространство дома. На пороге возник силуэт мужчины в чёрной одежде: его голова была скрыта под кепкой, а лицо — под медицинской маской. Предвкушение легкой добычи разгоняло кровь по его венам. Максим, опытный взломщик, шагнул через порог и аккуратно прикрыл за собой дверь, оставив небольшую щель. В руке он держал маленький продолговатый фонарь, тускло освещавший путь перед ним. Луч света осторожно скользил по стенам, как будто сам боялся привлечь внимание, пока Максим внимательно изучал обстановку вокруг себя...