Рассказы в художественном стиле

Услышав странные звуки, Катя включила фонарик на телефоне и вышла на улицу. Стоя в ограде, она подошла к углу дома и выглянула, но тут же закричала. Голос, словно неконтролируемый, вырвался из её уст. Перед женщиной стояла старуха. Белыми, как молоко, глазами она смотрела на Катю и тянула к ней руки. Последнее, что бросилось девушке в глаза, — как по лицу недавно умершей соседки ползали черви. Катя бросилась к дверям. Внезапно рука покойницы обвила её длинные волосы, словно ледяные щупальца. Боль пронзила голову, и девушка рухнула на спину...

Артём открыл глаза, но не увидел ничего вокруг, кроме плотной тьмы. Лишь сырой, тяжелый запах проникал в ноздри — такой, какой бывает от асфальта, напитанного недавним дождем. С трудом, но ему удалось подняться, едва не теряя равновесие. — Где я? — прошептал он, прижимая ладонь ко лбу, пытаясь заглушить назойливую пульсацию. Когда глаза немного привыкли к темноте, он разглядел свет. Артём двинулся вперед, чувствуя, как холодная вода заполняет его кроссовки, превращая каждый шаг в испытание. Мокрые штанины липли к ногам, словно тяжелые цепи, тянущие вниз...

Егор, сжимая в правой руке фонарь, словно талисман против неизвестности, левой рукой машинально коснулся дубинки, закрепленной на поясе. За спиной с легким щелчком захлопнулась дверь. Медленно и осторожно ступая, он приблизился к лестнице, ведущей на первый этаж торгового комплекса. Поток света из фонаря прорезал темноту, выхватывая ступени одну за другой, пока его взгляд напряженно пытался уловить малейшее движение внизу. «Показалось?» — промелькнуло в голове Егора. Он еще раз окинул взглядом те места, куда доставал свет фонаря, и вернулся к своему посту...

На окраинах города внезапно раздались пронзительные крики. Одни люди с гневом проклинали власти, другие, опустившись на колени, заливались слезами, терзаемые страхом перед неизвестностью. Двухэтажное жилое здание, которое должны были снести и жильцов расселить, пылало ярким огнем. Старая проводка, давно предательски искрившаяся, наконец завершила свой роковой танец, поджигая стены дома. Черные клубы дыма вздымались вверх, растворяясь в небесной синеве. Пламя рвалось наружу через окна верхнего этажа, словно огненные языки, жадно поглощающие все вокруг...

— Папа! — раздался крик, а следом прозвучал мужской голос: — Заткнись! Я тебя научу манерам. Будешь знать, как в окна заглядывать! Удары прилетали один за другим, эхом отдаваясь в душе девочки, которая, сжавшись в комочек, лежала у подъезда. Из распахнутой двери выскользнула женщина; её лицо было искажено страхом. Синяя тень легла под её правым глазом, как грозовое облако перед бурей, а из разбитого носа струйкой стекала алая кровь, оставляя следы на губах, будто мазки яркой помады. В разорванном...

Люба устроилась на мягком кожаном сиденье такси. Она нервно теребила телефон, снова и снова набирая номер сестры. Но ответа всё не было. — Почему ты не отвечаешь? — прошептала она, едва сдерживая раздражение. — Я ведь предупреждала неделю назад, что собираюсь приехать. Как можно забыть об этом? Таксист уловил движение в зеркале заднего вида и обернулся: — Что-то случилось? — Нет, ничего, — машинально ответила Люба, пытаясь успокоить своё растущее беспокойство. — Просто разговариваю сама с собой… А долго нам ещё ехать? — Примерно полчаса, — ответил водитель, возвращаясь к дороге...