Александра Малиновская

— Игорь, чей это телефон? Татьяна стояла в прихожей с чужим смартфоном в руке. Нашла под диваном, когда пылесосила. — Какой телефон? Игорь вышел из ванной, вытирая руки. — Розовый. С наклейкой единорога. Он замер. Посмотрел на экран. Молчал. Татьяна разблокировала телефон — пароля не было. Открыла переписку. Первое сообщение от "Мой Игорёк": "Скучаю. Когда увидимся?" Ответ от Алины: "Завтра. Она на работе до шести." Игорь протянул руку. — Тань, давай поговорим спокойно. — Сколько? — Что сколько? — Сколько лет? Он отвернулся к окну...

— Ты завтра идёшь на встречу выпускников? Вера замерла с чашкой в руках. Игорь стоял в дверях кухни, руки в карманах. — Не знаю. — Максим будет там. Девчонки писали в группе. Чашка звякнула о блюдце. Вера поставила её на стол, отвернулась к окну. Максим. Двадцать лет не виделись. — И что? — Ничего. Просто говорю. Игорь подошёл, встал рядом. За окном близнецы гоняли мяч во дворе. Кристина сидела на скамейке с книжкой. — Веруня, тебе надо туда пойти. — Зачем? — Закрыть эту историю. Хватит прятаться...

— Мам, я жду ребёнка от Виктора. Валентина Ивановна замерла над раковиной, не выпуская из рук тарелку. Вода продолжала литься тонкой струйкой, а дочь стояла в дверях кухни, обхватив себя руками. — Людочка, что ты говоришь? Витя же… он же тебе… — Никто он мне не брат, мама. И ты это знаешь лучше всех. Двенадцать лет назад, в девяносто шестом, когда в магазинах пустовали полки, а Валентина разрывалась между двумя работами, чтобы прокормить шестилетнюю Люду, они встретили в городском парке Олега Степановича с сыном...

— Мама, зачем тебе социальный работник? Ты что, совсем беспомощная стала? Олег стоял в дверях с чемоданом и смотрел на костыли. Три месяца назад он уехал на вахту, а вернулся к совершенно другой жизни. Мать с переломом, чужая девчонка в их квартире, которая распоряжается на кухне, как у себя дома. Нина Петровна тяжело вздохнула. Ей было пятьдесят шесть, но чувствовала она себя лет на двадцать старше. После развода с мужем прошло тринадцать лет, но одиночество не перестало давить. Особенно когда сын уезжал надолго...

— Ты встретишься с ним? Вероника сжала ручку чемодана сильнее. Дэниел снова об этом. Третий раз за вечер. — Я лечу в Москву. Он в Нижнем Новгороде. Посмотри на билет, если не веришь. — Но ты вернешься? Она обняла его за шею, вдохнула запах его одеколона, такой знакомый и одновременно чужой. — Обещаю. Аэропорт гудел, как улей. Влюбленная пара целовалась у стойки регистрации, кто-то тащил чемодан, грохоча колесами по плитке. На синих пластиковых стульях дремали бездомные. Вероника отпустила руку жениха и почувствовала облегчение...

— Ты будешь там? На юбилее Ариадны Андреевны? Светлана резко обернулась. Коллега по бухгалтерии смотрела на нее с каким-то странным сочувствием. — Наверное, — неуверенно ответила она. Дома, перебирая вещи в шкафу, Света понимала, что идти не хочется. Сорок лет главному бухгалтеру, ресторан, незнакомые люди. Она вытащила старую мамину блузку с кружевными воланами, голубую юбку в складку. Примерила перед зеркалом. Фигура сохранилась, мама всегда говорила, что они с дочкой похожи. Светлане было тридцать девять...

— Твой мальчишка опять Варьку поцарапал! Третий раз за неделю! Вера стояла у школьного крыльца, прижимая к себе дочь, и чувствовала, как внутри закипает злость. Учительница Марья Петровна виновато теребила край платка. — Я дам вам адрес его отца. Поговорите сами, я уже не знаю, что делать с этими детьми. На мятом листочке был нацарапан адрес в соседнем доме. Вера решительно взяла Варю за руку. Дочка шмыгнула носом, размазывая слезы по щекам. Три красные полосы на скуле выглядели обидно и больно...

— Я не выйду за Максима, — Вера произнесла это спокойно, будто сообщала о погоде за окном. Людмила Васильевна замерла с кастрюлей в руках. Вода из-под крана продолжала литься, заполняя тишину. — Доченька, ты что говоришь? Через три недели свадьба. Гости, кафе, платье уже висит в шкафу. Ты шутишь? — Я уезжаю в Англию. С Ричардом. Мать поставила кастрюлю в раковину. Повернулась медленно, вытирая руки о фартук. Лицо её вытянулось, глаза расширились. — С кем ты уезжаешь? Какой Ричард? Вера, тебе двадцать четыре года, а не четырнадцать...

— Они у тебя совсем дикие растут! — Алла Семёновна поморщилась, разглядывая грязные ладони младшего сына Веры. — Руки сначала моют, а потом к матери лезут! Вера улыбнулась, обнимая мальчишку покрепче. Её пальцы, исколотые иглой, привычно гладили взъерошенные волосы сына. В углу комнаты стояла швейная машинка, рядом — гора чужой одежды, которую нужно было переделать к выходным. — Дети есть дети, Алечка. Зато живые, настоящие. — Вот мой Игорёк другой! — Алла поправила золотую цепь на шее. — Всегда чистенький, воспитанный...

— Мама, а почему у Алинки нет папы? Вероника замерла у плиты. Половник выскользнул из руки, звякнул о кастрюлю. Максим стоял в дверях кухни, сжимая школьный рюкзак. Ему было шестнадцать, он уже не задавал детских вопросов просто так. — Откуда такой вопрос? — она выключила конфорку, обернулась к сыну. — Воспитательница сказала ей сегодня. При всех детях. Что, мол, не у всех есть папы, и это нормально. Алинка весь вечер плакала, называла меня папой. Вероника опустилась на табурет. Одиннадцать лет она готовилась к этому разговору...

— Верка, ты что, совсем крышей поехала? — Тамара смотрела на подругу недоверчиво, держа в руках колоду карт. — Какой ещё дом? У тебя же копейки одни. Вера Сергеевна усмехнулась и отпила чай из старой кружки с отбитой ручкой. За окном моросил октябрьский дождь, и тесная однушка казалась ещё меньше. — Сама не верю, Тома. Но карты твои не врут. Это было три недели назад. Тогда Вера только отмахнулась от гадания, посмеялась. В шестьдесят два года она уже не ждала от жизни сюрпризов. Тридцать лет медсестрой...

— Ты только посмотри на неё! Совсем лысая. Хоть бы платок надела, неприлично же. — Кто вообще на такой женится? А у неё, гляди, муж есть. И дети. — Вот и я о том же! Я на массаж хожу, в спортзал, маски делаю. А мужика нет. А эта… Ну, понятно зачем взял — точно не изменит. Август прошлого года выдался жарким. Анна пришла на лодочную станцию рано утром, надеясь успеть арендовать лодку до наплыва отдыхающих. Не успела. Все плавсредства были заняты, и оставалось только разворачиваться и уходить. Возвращаясь, она проходила мимо двух загорелых женщин в ярких купальниках...