Мы мечтали о тишине и покое на даче, но соседский петух превратил каждое утро в пытку. Когда однажды он замолчал, я бросилась к забору и поняла, что эта тишина проще: настоящую беду.
Стоило петуху смолкнуть — появилась настоящая тревога
Всё, я больше не могу! Муж швырнул подушку на пол и сел на кровати. Который час?
Пять тридцать. Я зажмурилась, пытаясь вернуться в прерванный сон.
Этот проклятый петух! Каждое утро одно и то же! Андрей встал и подошёл к окну, распахнул его. Кукареку тебе в глотку!
С соседнего участка донёсся новый воинственный крик. Петух явно был в ударе сегодня.
Тише, соседи услышат. Я натянула одеяло на голову.
Пусть слышат! Может, хоть тогда поймут, что их Петька всю округу с ума сводит!
Мы приехали на дачу в начале июня — мечтали отдохнуть от городской суеты. Этот участок мне перешёл от тёти ещё два года назад, но мы на деле не бывали здесь — всё время уходило на работу. И вот вышло так, что в этот раз оба смогли взять отпуск одновременно и решили провести его здесь, на природе.
Утро началось с оглушительного крика в пять. Я подскочила на кровати, решив, что кто-то режет свинью у нас под окном. Андрей метался по комнате, пытаясь понять, откуда доносится этот ужасный звук.
Петух. Выглянув в окно, разочарованно протянул он. У соседей петух.
Соседями оказались Валентина Ивановна и Пётр Семёнович. Пожилая пара, которая жила на даче круглый год. Их участок примыкал к нашему справа, разделённый старым деревянным забором, местами покосившимся от времени.
В первый же день я пошла знакомиться, прихватив пирог с яблоками.
Ой, соседушка! Обрадовалась Валентина Ивановна. Проходите, проходите! Петя, гостья к нам!
Пётр Семёнович оказался молчаливым крепким мужчиной с загорелым лицом. Он кивнул мне и продолжил копать грядку.
Вы надолго? Спросила Валентина Ивановна, наливая чай.
На всё лето планируем. Ответила я. Хотим огород разбить, дом подремонтировать.
Это хорошо! А то участок пустует, жалко смотреть. Ваша тётя, царствие ей небесное, какие огурцы выращивала!
Мы мило беседовали, и я даже не подозревала, что скоро наши отношения дадут трещину.
Через неделю Андрей решил починить забор между участками. Он действительно был в плачевном состоянии. Проблема началась, когда он принялся вбивать новые колья.
Вы чего делаете-то? Пётр Семёнович возник как из-под земли. Это же наша земля!
Какая ваша? Удивился Андрей. Забор стоит на границе участков.
Он стоит на нашей стороне! Ваша тётя в своё время согласилась отступить, потому что у нас теплица не влезала!
Я вышла на шум. Соседи стояли оба, Валентина Ивановна держалась за сердце.
Минуточку. Сказала я. смотри спокойно. У нас есть документы на участок.
И у нас есть! Пётр Семёнович был непреклонен. Спросите кого хотите в деревне, все знают, что полоса эта наша!
Ссора утихла, но осадок остался. Забор мы так и не починили. А петух продолжал будить нас исправно каждое утро. Теперь казалось, что он делал это нарочно, издеваясь над нами.
Может, поговорим с ними ещё раз? Предложила я как-то за завтраком. Насчёт петуха. Хотя бы закрывали его на ночь в сарай.
После той ссоры? Андрей мрачно помешивал кофе. Они нам назло теперь и второго заведут.
Но странное дело. Проходили дни, и мы начали привыкать. Организм подстроился под петушиный крик. Я вставала в пять тридцать, шла на огород, пока не жарко, поливала грядки. К семи возвращалась, будила Андрея, и мы завтракали на веранде.
Знаешь. Призналась я ему недели через три. Я уже как-то привыкла. Даже странно будет без этого крика.
Не говори ерунды. Буркнул он, но я заметила, что и сам он перестал жаловаться.
Мы старательно избегали соседей. Здоровались через забор, если встречались, но близкого общения не получалось. Валентина Ивановна пару раз приносила нам зелень со своего огорода, клала на крыльцо и уходила. Я отвечала тем же, оставляла ей свежую клубнику.
Как же я ошибалась, думая, что мы просто разошлись по разным углам! На самом деле мы просто не умели первыми сделать шаг навстречу.
А потом случилось то утро.
Я проснулась сама, без крика петуха. Первой мыслью было неужели сдох? Взглянула на телефон, семь часов. Странно. За всё время петух не пропустил ни одного рассвета.
Андрюш, вставай. Потрясла я мужа за плечо.
Что? Он сонно открыл глаза.
Петух не кричал.
И слава богу. Он повернулся на другой бок. Дай поспать.
Но меня не отпускало тревожное чувство. Я оделась и вышла на улицу. Стояла звенящая тишина, даже птицы не пели. Дошла до забора, заглянула в щель.
Соседский двор ничем не отличался от обычного: ухоженные грядки, теплица, маленький сарай. Только вот петух куда-то пропал — ни видно его, ни слышно.
Валентина Ивановна! Позвала я. Никто не ответил.
Обошла забор хотя, открыла калитку. Петух сидел в вольере, опустив голову. Он даже не повернулся на мой голос.
Пётр Семёнович! Крикнула я громче.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появился Пётр Семёнович. Вид у него был растерянный, лицо серое.
Что случилось? Спросила я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.
Вале плохо. Он провёл рукой по лицу. Ночью прихватило. Лежит, не встаёт. Я не знаю, что делать...
Скорую вызывали?
Она не велела. Говорит, само пройдёт.
Я вбежала в дом. Валентина Ивановна лежала на кровати, бледная, дышала тяжело.
Валентина Ивановна, сейчас же скорую! Я уже доставала телефон.
Не надо, милая. выдохнула тихо. Это пройдёт... просто давление...
Никакое давление! У вас сердечный приступ! Я набрала номер.
Пока ждали скорую, я дала Валентине Ивановне таблетку, которую нашла в аптечке. Пётр Семёнович метался по комнате, то подходил к жене, то отходил.
Я виноват. Бормотал он. Вчера из-за этой картошки ругались. Я на неё наорал...
Петя, да перестань ты. Слабо улыбнулась Валентина Ивановна. Это не из-за тебя.
Скорая приехала через двадцать минут. Врач осмотрела Валентину Ивановну и подтвердила мои опасения, инфаркт. Начальная стадия, но медлить нельзя.
Когда её увозили, Пётр Семёнович стоял у калитки потерянный.
Я поеду с ней. Сказал он. А дом... огород...
Не волнуйтесь, я присмотрю. Заверила я его. И петуха покормлю.
Он посмотрел на меня благодарно, кивнул и полез в машину.
Валентину Ивановну положили в больницу на две недели. Пётр Семёнович приезжал на дачу ненадолго, покормить петуха, проверить дом. Мы с Андреем помогали как могли, поливали их огород, собирали поспевшие овощи.
Помнишь, как ты хотел, чтобы этот петух сдох? Спросила я мужа, когда мы вместе насыпали зерно в кормушку.
Не напоминай. Поморщился он. Теперь понимаю, что всё это ерунда. Забор, шум. Главное, чтобы люди были живы.
Когда Валентину Ивановну выписали, мы устроили небольшой праздник. Я испекла тот самый яблочный пирог, Андрей купил в городе хорошего чая.
Спасибо вам. Валентина Ивановна вытирала слёзы. Если б не ты в то утро. Петька бы растерялся совсем.
Это петух ваш меня разбудил. Улыбнулась я. Точнее, то, что он не разбудил.
Бедный Петька. Она посмотрела в окно на вольер. Он, видно, почувствовал, что мне плохо. Животные ведь тонко чувствуют.
Мы больше не ругались из-за забора. Пётр Семёнович сам предложил поставить новый, строго по границе участков, как и положено. А петух продолжал будить нас каждое утро. Теперь этот крик был не раздражителем, а своеобразным сигналом, что всё в порядке, соседи живы и здоровы.
В конце лета, когда мы собирались уезжать в город, Валентина Ивановна передала мне банку мёда и связку сушёных трав.
Для здоровья. Сказала она. И приезжайте почаще. А то скучно нам тут одним.
Теперь всегда, когда мы приезжаем на дачу, я жду петушиного крика. И радуюсь, когда он раздаётся точно в пять тридцать утра. внушительный, что у соседей всё хорошо. А мелкие неудобства. Разве они стоят человеческой жизни?
Прокомментируйте: были ли в вашей жизни ситуации, когда мелкая бытовая проблема помогла предотвратить что-то серьёзное? Какие у вас отношения с соседями по даче?
Подписывайтесь, если вдохновился историей – впереди ещё больше настоящего добра!🐾
Рекомендуем ознакомиться с интересными материалами на канале:
До встречи в новых рассказах!