Дарья Десса. Авторские рассказы
Стальные нервы
Вечер был тихий, обычный. На кухне, залитой мягким светом, пахло свежеиспеченным яблочным пирогом. Мама Людмила Петровна аккуратно нарезала его, пока отец Иван Сергеевич читал газету, прихлебывая чай. Светлана, их единственная дочь, сидела напротив, теребя край скатерти. Именно в этой уютной, предсказуемой обстановке и прозвучало то, что в одночасье перевернуло их мир.
– Мам, пап, я замуж выхожу, – сказала девушка, и голос её прозвучал на удивление ровно.
Людмила Петровна замерла с ножом в руке, а Иван Сергеевич опустил газету так резко, что она зашуршала, как осенняя листва. Для них это стало не просто новостью, а полной, оглушительной неожиданностью. Всего полгода назад они пережили драму расставания дочери с предыдущим ухажером, Олегом. Три года отношений, совместное проживание, планы, которые, казалось, вот-вот материализуются под свадебный марш. И вдруг – конец. «Прошла любовь, повяли помидоры, и нам с тобой уже не по пути», – цитировала Светлана какую-то старую песню, объясняя разрыв. Родители тогда вздохнули с облегчением, смешанным с легким разочарованием. Олег был, конечно, видный, с хорошей должностью в банке, но уж больно нервный и, чего греха таить, невоздержанный.
И вот, когда они только-только привыкли к тишине и покою, к тому, что дочь снова живет одна, сосредоточенная на работе и домашних делах, – на тебе, бабушка, Юрьев день! Замуж она собралась.
– Светочка, доченька, ты нас не разыгрываешь? – первой пришла в себя Людмила Петровна, прижимая руку к груди.
– Нет, мам. Я серьезно. Мы подали заявление.
Иван Сергеевич, человек обстоятельный, сразу перешел к главному:
– Кто он? Как зовут? Чем занимается?
В его голосе не звучало иронии. Светлана была хорошей девушкой. Не модель, конечно, немного полноватая, среднего роста, с самым обычным, но милым лицом. Зато добрая, хозяйственная, с золотыми руками. Она заслуживала хорошего мужа.
– Его зовут Гена, – ответила Светлана, и на ее лице появилась улыбка, которую родители давно не видели. – Он автомеханик. Работает в местной мастерской.
Наступила тишина. Людмила Петровна и Иван Сергеевич обменялись разочарованными взглядами, полными невысказанного вопроса:
– Автомеханик?
Они-то надеялись на юриста, инженера, ну, на крайний случай, на менеджера среднего звена.
– Что ты такого в нем нашла, Света? – осторожно спросил отец. – Может, зарплата у него хорошая? В частных-то автомастерских платят неплохо.
Светлана покачала головой:
– Нет, пап, зарплата у него средняя. По крайней мере, сам так говорит. Но зато у него есть своя однокомнатная квартира и машина. Он сам на них себе заработал.
Это немного сгладило первое впечатление. Квартира – это серьезно. В наше время – это фундамент.
– Но больше всего мне нравится, что у него стальные нервы, – добавила Светлана, и её глаза заблестели.
Родители посмотрели на нее с новым интересом. Они прекрасно помнили, каким был предыдущий жених, Олег. Невоздержанный тип. Вспыльчивый, как спичка. Пару раз он даже поднимал на Светлану руку. Не сильно, но очень обидно – по лицу шлёпал. Да и вообще, был он какой-то психованный, особенно когда выпьет. Они тогда молчали, надеясь, что «стерпится – слюбится», но в глубине души молились о разрыве.
– Стальные нервы, говоришь? – задумчиво протянул Иван Сергеевич.
Тут в разговор вступила Людмила Петровна, и в ее голосе прозвучала внезапная тревога:
– Он не наркоман, случаем? Потому и тихий, а? Знаешь, они бывают такие... заторможенные. А потом как взорвётся, не дай Бог!
Светлана рассмеялась:
– Мам, ну что ты! Нет, конечно. Он даже не пьет. Разве по праздникам пару рюмок, и всё, – она встала, подошла к окну и, обернувшись, продолжила. – Вот я вам расскажу. Вы поймете, о чем я говорю».
Она начала свой рассказ, и родители приготовились слушать.
– Это случилось прошлой зимой. Помните, когда был жуткий гололед, и все дороги стояли? Мы ехали с ним из области. Гена вел очень осторожно, не спешил. И тут, на повороте, прямо перед нами, встречная фура, огромная, груженная бревнами, стала соскальзывать со своей полосы. Её просто повело на льду, и она пошла прямо на нас. Я увидела эти бревна, этот блеск металла, и меня просто вжало в кресло. Думала, это конец. Даже крикнуть не смогла.
Светлана сделала паузу, и родители, затаив дыхание, смотрели на нее.
– А Гена? Он даже бровью не повел. Он спокойно так вывернул руль, чтобы уйти от столкновения. Мы проскочили буквально в миллиметре от бампера той фуры. И знаете, что он сказал? Не выругался, не закричал, не ударил по рулю. Преспокойно так, с легкой улыбкой, посмотрел на меня сказал:
– Святые фрикадельки, какая огромная.
Людмила Петровна ахнула, а Иван Сергеевич, побледневший, схватился за сердце. Ужас, застывший в их глазах, был красноречивее любых слов.
Светлана поспешила их успокоить:
– Мам, пап, да всё нормально. Он очень опытный. В армии бензовоз водил и знает, что такое критическая ситуация на дороге. Просто не паникует. Никогда».
История с фурой хоть и напугала родителей, но заставила их задуматься. Может быть, «стальные нервы» автомеханика лучше, чем «горячая кровь» банкира? Они решили, что нужно увидеть Гену самим. Назначили ужин на субботу. Людмила Петровна готовилась, как к экзамену: напекла пирогов, приготовила фирменный борщ, накрыла стол лучшим сервизом. Иван Сергеевич, в свою очередь, подготовил «допрос с пристрастием».
Гена пришел вовремя, с небольшим букетом для Людмилы Петровны и коробкой хороших конфет, для потенциального тестя прихватил бутылку дорогой водки. Он оказался невысоким, крепко сбитым парнем с открытым, немного усталым лицом и очень спокойными, серыми глазами. Не был красавцем, но от него исходила какая-то надежность, как от старого, хорошо смазанного механизма.
За столом Иван Сергеевич начал атаку.
– Ну что, Геннадий, значит, автомеханик? Работа грязная, тяжелая. Не думал о том, чтобы пойти учиться? Получить высшее образование?
Гена спокойно отложил вилку.
– Думал, Иван Сергеевич. Но мне нравится моя работа. Я люблю чинить. Машина – это логика, это система. И я знаю ее от и до. А высшее образование... Я сейчас заочно учусь на инженера-технолога. Для себя. Чтобы лучше понимать новые системы.
Родители переглянулись. Заочное обучение – это уже не просто «автомеханик в автосервисе». Людмила Петровна решила проверить его на бытовом уровне.
– Геннадий, а вот у нас кран на кухне что-то подтекает. Уже неделю. Муж все никак не соберется.
– Покажите, – просто сказал гость.
После ужина, пока Светлана мыла посуду, Гена пошел на кухню. Через десять минут он вернулся.
– Там прокладка износилась. Я ее заменил. У меня в машине всегда есть набор инструментов и пара запасных прокладок. Привычка.
Иван Сергеевич был поражен. Он сам откладывал этот ремонт, ссылаясь на занятость.
– А вот еще, – не унимался отец. – У меня машина что-то барахлит. Старенькая «Нива». Заводится через раз. Ты бы не мог посмотреть?
– Конечно, Иван Сергеевич. В следующие выходные. Только скажите, когда вам удобно.
Гена не пытался понравиться, не льстил, не суетился. Он просто был собой: компетентным, спокойным, готовым помочь. После ухода жениха родители долго обсуждали его.
– Он, конечно, не Олег, – начала Людмила Петровна. – Не такой представительный. Но...
– Но он надежный, Люда, – перебил её Иван Сергеевич. – Не трепал языком, а взял и починил кран. И не испугался моей «Нивы». А главное – не психованный. Ты помнишь, как Олег орал на Свету, когда она случайно разбила его любимую чашку?
– Помню. И как он ее по лицу ударил, когда был пьян. Не сильно, но... – она не договорила.
Светлана, видя их сомнения, решила привести еще несколько примеров Гениного невозмутимого характера.
– Вы помните, как у меня на работе загорелась микроволновка? Я тогда чуть не поседела. Все бегали, кричали. А Гена? Он тогда заехал за мной. Просто подошел, спокойно выдернул шнур из розетки, накрыл микроволновку мокрым полотенцем и открыл окно. И все. Ни паники, ни криков. Потом сказал: «Света, огонь – это просто химическая реакция. Чтобы её остановить, нужно убрать один из компонентов: тепло, топливо или кислород. Паника – это лишний компонент». Или другой случай. Мы ехали в его машине, и нас подрезал какой-то лихач. Я начала возмущаться, кричать ему вслед. А Гена просто улыбнулся и сказал: «Света, он, наверное, очень торопится. Может, у него что-то случилось. Не будем его судить. Наша задача – ехать безопасно».
– А однажды, – продолжала Светлана, – мы были в магазине, и у него украли кошелек. Он это заметил, когда уже стоял на кассе. Я бы закатила истерику, побежала бы искать вора. А Гена? Просто вздохнул, достал запасную карточку, оплатил покупки и сказал: «Ну что ж. Это был урок. Теперь буду внимательнее. А вору эти деньги нужнее, чем мне. Может, он на них купит себе что-то хорошее».
Эти истории, одна за другой, рисовали портрет человека, который был полной противоположностью Олегу. Банкир был фейерверком – ярким, но опасным и быстро сгорающим. Гена – неброской, но нерушимой скалой.
Родители постепенно смирились. Более того, они начали испытывать к новому жениху уважение. Он регулярно приезжал, чтобы помочь Ивану Сергеевичу с «Нивой», и не брал за это ни копейки. Всегда был вежлив, спокоен и никогда не навязывал своего мнения.
Началась подготовка к свадьбе. И тут-то «стальные нервы» Гены пригодились в полной мере. Людмила Петровна, как и любая мать невесты, была на грани нервного срыва. То ресторан не тот, то платье не так сидит, то тамада оказался слишком дорогим. Однажды, за неделю до торжества, пришло известие, что свадебный торт, который они заказали у лучшего кондитера города, был испорчен из-за поломки холодильника. Людмила Петровна зарыдала. Светлана едва сдерживалась.
– Все пропало! Это плохая примета! Свадьба испорчена! – причитала мать.
Гена, который в этот момент собирал в гостиной подаренную им полку, спокойно подошел к ним.
– Мам, Света, успокойтесь, – сказал он. – Торт – это всего лишь десерт. Не самое главное в нашей жизни. Главное – это мы. И наша любовь. А торт... – он взял телефон, набрал номер. – Алло, это кондитерская? У вас сломался холодильник? Понятно. А что именно сломалось? Компрессор? Хорошо. Сейчас приеду. Починю. А вы пока начните печь новый торт. Да, я автомеханик, но компрессор – это тоже механизм. Справлюсь.
Через три часа Гена вернулся. Усталый, но довольный.
– Компрессор работает. Торт будет. А если бы не починил, мы бы купили стокилограммовый мешок конфет и сказали бы, что это «сладкий бар». Не переживайте.
В тот момент Людмила Петровна поняла. Она посмотрела на Ивана Сергеевича, и в её глазах не было ни разочарования, ни тревоги, а только тихая, глубокая благодарность.
– Иван, – прошептала она, – он наш человек, настоящее золото.
Свадьба, которому предшествовало венчание, прошла идеально. Гена, даже стоя у алтаря, выглядел абсолютно невозмутимым. Он улыбался, но в его глазах не было ни тени волнения. Просто делал то, что считал нужным. После, когда молодые уехали в свадебное путешествие, Иван Сергеевич и Людмила Петровна сидели на той же кухне, где Светлана объявила им о своем замужестве.
– Знаешь, Люда, – сказал глава семьи, отпивая чай. – Я рад, что она не вышла замуж за Олега. Тот бы, наверное, на нашей свадьбе напился и подрался с тамадой.
Людмила Петровна улыбнулась.
– А Гена? Гена, если бы начался пожар, спокойно бы вывел всех гостей, а потом вернулся бы, чтобы спасти торт.
– Святые фрикадельки», – пробормотал Иван Сергеевич, вспоминая историю дочери, и впервые за долгое время рассмеялся по-настоящему, от души.
Светлана нашла свое счастье. Не в богатстве, не в статусе, а в тихой, нерушимой силе. В стальных нервах своего автомеханика. И это было самое ценное приданое, которое только можно было пожелать.