Елена поставила тяжёлые пакеты на кухонный стол и вытерла испарину со лба. Часы показывали половину седьмого вечера пятницы, и через открытую форточку в квартиру врывался тёплый, но уже по-осеннему свежий воздух. Обычно в это время она позволяла себе налить чашку чая с мятой и просто посидеть в тишине хотя бы минут пятнадцать после рабочей недели, но сегодня такой роскоши не предвиделось.
В прихожей послышался звук поворачиваемого ключа. Это вернулся Игорь. Муж вошёл на кухню, на ходу ослабляя галстук, и, чмокнув жену в щёку, сразу заглянул в пакеты.
— Ого, сколько всего! — одобрительно кивнул он, выуживая батон сырокопчёной колбасы. — А красную рыбу не брала? Мама говорила, что очень хочет солёной рыбки.
Елена почувствовала, как у неё внутри что-то сжалось. Этот невинный вопрос прозвучал как начало очередной вахты у мартеновской печи.
— Игорёк, рыба сейчас стоит как крыло от самолёта. Я взяла селёдку, сделаю под шубой. И курицу запеку. Думаю, хватит.
Муж немного сник, но спорить не стал. Он вообще был человеком неконфликтным, мягким. Именно эта мягкость, которая так нравилась Елене в начале их отношений, сейчас оборачивалась против неё.
Всё началось полгода назад, когда они наконец закончили ремонт в своей просторной трёхкомнатной квартире, доставшейся Игорю от бабушки. Квартира получилась светлой, уютной, с большой гостиной, где так приятно было собираться вечерами. К сожалению, это оценили не только хозяева.
Свекровь, Тамара Петровна, женщина активная и безапелляционная, решила, что теперь долг детей — собирать семью под своим крылом. Семья включала в себя саму Тамару Петровну, золовку Светлану с мужем Виталиком и их двоих детей-погодков, которые отличались удивительной способностью разрушать всё на своём пути за считанные минуты.
Сначала визиты были редкими — раз в месяц, по праздникам. Елена старалась: накрывала столы, пекла пироги, доставала парадный сервиз. Ей хотелось быть хорошей хозяйкой, хотелось, чтобы муж гордился ею перед родней. Но постепенно «праздники» превратились в «традиционные пятничные ужины», плавно перетекающие в субботние обеды.
— Ленуся, ты там огурчики не режь крупно, Виталик любит соломкой, — раздался голос свекрови ещё из коридора. Дверь они давно открывали своими ключами — Игорь сам сделал дубликат для мамы, «на всякий пожарный».
Тамара Петровна вплыла в кухню, критически оглядела стол и сразу направилась к плите, подняв крышку кастрюли, где томилось жаркое.
— Жидковато, — вынесла она вердикт. — И морковки пожалела. Ну ничего, у нас с собой тортик к чаю, голодными не останемся.
«Тортик к чаю» — это был их стандартный вклад в общий стол. Маленький вафельный торт за сто рублей на толпу из восьми человек. При этом аппетит у родственников был отменный. Светлана, сестра Игоря, обычно сразу усаживалась за стол, жалуясь на тяжёлую неделю в офисе, и ждала обслуживания. Виталик, её муж, молча включал телевизор в гостиной, требуя пульт.
В тот вечер всё шло по накатанной колее. Дети носились по квартире, размазывая шоколад по светло-бежевому дивану, Светлана рассказывала о своих проблемах с начальством, подкладывая себе третью порцию салата, а Тамара Петровна учила Елену жизни.
— Ты, Лена, порошок не тот берёшь, — вещала свекровь, отправляя в рот очередной кусок. — От него бельё сереет. Вот я всегда говорила Игорю: жена должна быть экономной, но в чистоте разбираться. Кстати, а почему икры нет? Виталик спрашивал, будут ли бутерброды.
Елена замерла с грязной тарелкой в руках.
— Тамара Петровна, до зарплаты ещё неделя. Мы и так в этом месяце много потратили на страховку машины.
— Ой, да брось ты прибедняться! — махнула рукой золовка, отпивая вино, которое Елена берегла для годовщины свадьбы. — Вы вдвоём работаете, детей нет, ипотеки нет. Куда вам деньги девать? У нас вот двое спиногрызов, секции, репетиторы... Нам тяжело. А вы должны помогать, семья же.
Игорь в этот момент изучал узор на скатерти, делая вид, что разговор его не касается. Ему было стыдно, Елена это видела, но перечить матери и сестре он не смел.
Ночью, когда гости, сытые и довольные, наконец разъехались (конечно же, забрав с собой контейнеры с остатками еды «детям на завтрак»), Елена лежала без сна и смотрела в потолок.
— Игорь, нам надо поговорить, — тихо сказала она.
Муж тяжело вздохнул, поворачиваясь к ней спиной:
— Лен, давай завтра? Я так устал. Ну посидели, пообщались. Мама просто скучает. Не принимай близко к сердцу.
— Они не просто скучают, Игорь. Они здесь проводят каждые выходные. Я работаю всю неделю, а потом пятницу и субботу стою у плиты и убираю квартиру после погрома. И заметь, они ни разу не привезли с собой даже килограмма картошки.
— Ну у Светки же сложно с деньгами... — пробормотал Игорь уже сквозь сон. — Мы же семья...
Утром Елена встала с тяжёлой головой, но с чётким пониманием: так больше продолжаться не может. Однако жизнь, как это часто бывает, внесла свои коррективы постепенно. Следующие пару недель родственники не приезжали — кто-то заболел, потом уехали на дачу к сватам. Елена расслабилась, решив, что, возможно, они сами поняли неуместность таких частых визитов.
Гром грянул в середине октября. Близился юбилей Тамары Петровны — шестьдесят лет. За две недели до даты свекровь позвонила Елене.
— Леночка, здравствуй, дорогая. Тут такое дело. Я думала в кафе отмечать, но цены там — просто грабёж! А у вас квартира большая, красивая. Давайте по-семейному, у вас соберёмся? Я позову только самых близких: тётю Валю из Саратова, крёстную с мужем, ну и нас, конечно. Человек пятнадцать-шестнадцать, не больше.
Елена почувствовала, как дёргается глаз.
— Тамара Петровна, пятнадцать человек? Это же готовить на роту солдат. Я не смогу одна, я работаю до семи.
— Да что там готовить! — бодро возразила свекровь. — Картошечки наваришь, нарезок купишь, салатиков настрогаешь. Светка приедет пораньше, поможет. Игорька попросишь. Ты же у нас хозяюшка, всё умеешь. Не откажешь же матери в юбилее?
Вечером Елена устроила Игорю скандал. Впервые за пять лет брака она кричала. Игорь бегал по квартире, разводил руками и уговаривал:
— Ленуся, ну это же мама! Юбилей! Один раз потерпим, и всё. Я помогу, честное слово. Я сам все продукты куплю, скажи только что.
Елена сдалась. В конце концов, шестьдесят лет — дата серьёзная. Она написала список продуктов — мясо, рыба, овощи на салаты, фрукты, выпечка, напитки. Когда Игорь увидел итоговую сумму — двадцать три тысячи рублей, почти половину Елениной зарплаты — он побледнел и начал жалобно просить «немного сократить расходы». Пришлось добавлять свои деньги.
В день «Х» Елена взяла отгул. С восьми утра она была на ногах. Варила, парила, запекала. К обеду, когда по плану должна была приехать Светлана «помогать», на кухне уже дымились кастрюли, а в духовке подрумянивалась огромная буженина.
Светлана приехала в три. Одна. Без мужа и детей.
— Ой, Ленка, ты не представляешь! — защебетала она, проходя в кухню в уличной обуви. — Пробки жуткие! Я так устала, пока ехала. А Виталик с детьми позже подъедут, он ещё в автосервисе, какая-то ерунда с машиной. Есть что перекусить? Я с утра маковой росинки не видела.
Золовка уселась за стол, подвинула к себе миску с только что нарезанным оливье и начала есть прямо ложкой.
— Света, это на стол, — устало сказала Елена. — Ты же помогать приехала. Надо тарталетки начинить, рыбу порезать.
— Да ладно тебе, у тебя и так всё готово, — отмахнулась Светлана с полным ртом. — Ты вон какая шустрая. А я ногти только вчера сделала, испорчу. Лучше я за детьми присмотрю, когда приедут, а то они тебе тут всё разнесут.
Елена сжала губы, но промолчала. Светлана легла на диван с телефоном, уткнувшись в экран.
К пяти часам начали собираться гости. Тётя Валя из Саратова, грузная женщина с громким голосом, с порога заявила, что в квартире душно и «пахнет горелым», хотя пахло исключительно запечёнными с розмарином овощами. Крёстная, дама претенциозная, поджав губы, осматривала ремонт, щупала шторы, заглядывала в спальню.
Виталик привёз детей в начале шестого. Дети тут же понеслись по квартире, сшибая на своём пути всё, до чего дотягивались руки.
Тамара Петровна явилась королевой. В новом платье, с прической. Она благосклонно приняла цветы от сына, чмокнула Елену в воздух возле щеки и скомандовала:
— Ну, давайте за стол! Я проголодалась, да и гости с дороги.
Застолье началось бурно. Тосты звучали один за другим, прославляя «золотую маму и бабушку», которая «всю жизнь положила на алтарь семьи». Никто не вспомнил, что этот конкретный праздник организован руками и деньгами невестки. Елена бегала между кухней и гостиной, меняла тарелки, подливала напитки, приносила горячее. Она так и осталась в домашнем платье, накинув сверху чистый фартук.
Игорь, раскрасневшийся от вина, сидел рядом с мамой и довольно улыбался. Ему казалось, что всё идёт идеально.
Конфликт назрел, когда подали горячее. Виталик, муж золовки, поковырял вилкой в своей тарелке и громко спросил:
— А что, стейков не будет? Я думал, на юбилей можно было и мясо нормальное купить, а не свинину запекать. Свинину мы и дома поедим.
За столом повисла неловкая пауза. Елена, которая в этот момент вносила блюдо с пирожками, остановилась в дверях. Руки дрожали от усталости, ноги гудели, а на пальце пульсировал ожог от противня.
— Виталик, — вступилась было Тамара Петровна, но как-то вяло, — Леночка старалась. Хотя, конечно, говядина была бы полезнее, холестерин, знаете ли...
— Да при чём тут полезнее! — встряла Светлана, накладывая себе третий кусок буженины. — Просто экономит она на нас вечно. В прошлый раз икры не было, сейчас мясо дешёвое. А сами-то небось, когда нас нет, лобстеров едят. Знаем мы этих тихушников. Квартиру отгрохали, а для родни сто рублей жалко.
Игорь попытался сгладить ситуацию:
— Света, ну зачем ты так... Лена очень вкусное мясо сделала.
— Да ты, Игорёк, совсем под каблуком! — захохотал Виталик, уже изрядно набравшийся. — Жена тобой крутит, как хочет. Деньги твои тратит, а родную сестру с матерью куском хлеба попрекает. Мы к вам со всей душой, а тут...
Что-то щёлкнуло у Елены в голове. Отчётливо, почти с хрустом. Она медленно поставила блюдо с пирожками на край комода. Сняла фартук, аккуратно свернула его и положила рядом. В ушах зашумело, дыхание участилось. Затем она подошла к столу.
— Что ты сказала? — спросила она, глядя прямо в глаза Светлане. Голос звучал тихо, но очень отчётливо.
— Что слышала! — фыркнула золовка, чувствуя поддержку мужа и матери. — Жмоты вы. Мы — семья, мы должны делиться. А ты ведёшь себя так, будто мы объедаем вас. Подумаешь, раз в неделю приехали поесть! Убыло от тебя?
— Почему я должна кормить вашу семью?
Вопрос прозвучал громко и отчётливо. Родственники притихли.
— Что? — растерянно моргнула Тамара Петровна.
— Вы не ослышались. — Елена говорила медленно, сдерживая дрожь в руках. — Почему я, чужая вам по крови женщина, должна обеспечивать пропитание двух здоровых взрослых людей — тебя, Светлана, и твоего мужа? Почему я должна тратить свою зарплату на ваши прихоти? Почему я должна стоять у плиты по восемь часов, чтобы выслушивать критику от людей, которые палец о палец не ударили, чтобы помочь?
— Лена, успокойся, ты перегибаешь... — начал было Игорь, пытаясь встать.
— Сидеть! — отрезала жена так, что он плюхнулся обратно на стул. — Я ещё не закончила. Вы говорите «семья»? Семья — это поддержка и уважение. А вы — паразиты. Обыкновенные бытовые паразиты. Вы приходите в мой дом, едите мою еду, пьёте мои напитки, пачкаете мою мебель, оскорбляете меня и считаете, что я должна быть благодарна за ваше присутствие?
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Тамара Петровна, хватаясь за сердце. — Игорь, ты слышишь, как она с матерью разговаривает? Выгони её сейчас же!
— Это моя квартира! — спокойно отрезала Елена. — В равных долях с Игорем. И я имею полное право решать, кто здесь находится. Так вот. Банкет окончен.
— В смысле окончен? — Виталик попытался придать лицу грозное выражение, но кусок пирога в руке портил весь эффект.
— В прямом. Встали и вышли. Все. Сейчас же. Торт можете забрать с собой.
— Игорёк! — взмолилась свекровь. — Сделай что-нибудь! Она же сумасшедшая!
Игорь сидел бледный, переводя взгляд с жены на мать. В его голове происходила мучительная борьба. Привычка подчиняться маме боролась со здравым смыслом и страхом потерять жену. Он посмотрел на Елену. Она стояла прямая, с горящими глазами, решительная. Он понял: если он сейчас не встанет на её сторону, завтра он проснётся разведённым человеком.
— Мам, — голос Игоря дрогнул, но прозвучал отчётливо. — Лена права. Вы перегнули палку. Света, Виталик, вы действительно вели себя отвратительно. Собирайтесь.
— Что?! — хором выдохнули родственники.
— Собирайтесь, — уже твёрже повторил Игорь. — Праздник окончен. Я вызову вам такси.
Сборы напоминали эвакуацию при пожаре, только с большим количеством проклятий. Светлана швыряла детские вещи в сумку, попутно крича, что ноги её больше не будет в этом «проклятом доме». Тамара Петровна плакала, причитая, что вырастила неблагодарного сына, который променял мать на «эту стерву». Тётя Валя и крёстная молча и быстро одевались в прихожей, понимая, что попали под раздачу и лучше не отсвечивать.
Елена стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди, и наблюдала за этим хаосом с ледяным спокойствием. Она не чувствовала ни жалости, ни вины. Только огромное, невероятное облегчение.
Когда за последним гостем захлопнулась дверь, в квартире стало тихо. Слышно было только, как за окном шумят машины, да где-то капает вода в ванной.
Игорь медленно вернулся в гостиную. Стол был завален грязной посудой, недоеденными салатами, скомканными салфетками. На светлом ковре расплылось тёмное пятно от пролитого вина, рядом валялся кусок хлеба в масле.
Он посмотрел на жену. Елена стояла у окна и смотрела на улицу, где в свете фонаря садились в такси его родственники.
— Лен... — тихо позвал он.
Она не обернулась.
— Прости меня, — сказал он, подходя ближе, но не решаясь коснуться её. — Я идиот. Я просто... я привык, что так надо. Что маму нельзя обижать. Я не видел, как тебе тяжело. Правда не видел.
Елена наконец повернулась к нему. В её глазах уже не было гнева, только усталость.
— Знаешь, Игорь, я ведь тебя люблю. Но я больше так не могу. Я не нанималась в прислугу к твоей родне. Если ты хочешь с ними общаться — пожалуйста. Езди к ним в гости, помогай деньгами в разумных пределах. Но здесь, в моём доме, ноги их больше не будет. И кормить я никого не собираюсь.
— Я понял. Я обещаю. Больше они не придут без твоего приглашения. А приглашения, я так понимаю, не будет долго.
— Никогда, — поправила она.
— Хорошо. Пусть будет никогда.
Игорь оглядел разгромленную комнату.
— Иди ложись спать, Лен. Я сам всё уберу.
— Там посуды на два часа мытья, — усомнилась она.
— Ничего. У меня вся ночь впереди. Иди. Тебе надо отдохнуть.
Елена впервые за вечер слабо улыбнулась, кивнула и пошла в спальню. Закрыв за собой дверь, она прислушалась. Из гостиной донёсся звон тарелок и шум воды. Игорь действительно начал убирать.
Следующие два месяца были непростыми.
Первую неделю Игорь каждый вечер возвращался домой мрачный — мать названивала ему по десять раз на дню. То плакала в трубку, то угрожала сердечным приступом, то проклинала «эту змею». Светлана писала гневные сообщения в соцсетях о «предателях и неблагодарных родственниках».
Однажды Елена застала мужа на кухне — он сидел, уронив голову на руки, а телефон на столе снова и снова вибрировал от звонка.
— Возьми трубку, — сказала она.
— Не хочу. Опять начнётся.
— Игорь, — Елена села напротив. — Ты можешь общаться с ними. Езди в гости, встречайся. Но без меня. И не здесь.
Он поднял на неё глаза.
— А если я не хочу?
— Что?
— Видеться с ними. — Он провёл рукой по лицу. — Я раньше не понимал, как это выматывает. Каждый раз — одно и то же. Претензии, требования, упрёки. Мне... хорошо сейчас. Тихо. Я первый раз за много лет в выходные высыпаюсь. Мы с тобой просто сидим, говорим. Это нормально?
Елена протянула руку и накрыла его ладонь своей.
— Это нормально.
Через месяц звонки стали реже. Ещё через месяц — Новый год — они встречали вдвоём, в тишине и покое. Купили путёвку в санаторий на сэкономленные деньги, которые раньше уходили на визиты родственников.
Однажды вечером, когда они ужинали — просто гречка с котлетами, без изысков и нервов — Игорь положил руку на ладонь жены.
— Спасибо тебе, — сказал он.
— За котлеты? — усмехнулась Елена.
— Нет. За то, что не побоялась устроить тот скандал. Если бы не ты, мы бы так и жили в этом кошмаре. Я только сейчас понял, как хорошо просто жить для себя.
Елена посмотрела на мужа. Он выглядел спокойным и отдохнувшим. В квартире было чисто. Никто не критиковал её стряпню, никто не требовал деликатесов. Никто не считал, сколько кусков она положила себе на тарелку.
— Приятного аппетита, — ответила она и с удовольствием откусила котлету.
Она была вкусной. Самой вкусной за долгое время.